Страница 43 из 65
— Рано об этом говорить, Мишель, — перебила ее Кедвин, остановившись у своей двери. — Рано. Иногда все оказывается сложнее, чем выглядело сначала. Завтра мы возвращаемся в Париж. Сказке конец. Спокойной ночи, Мишель.
Она вошла в комнату, закрыла дверь и долго стояла, прислушиваясь к тишине. Потом прошла в спальню. Села на край неразобранной постели.
Сказке конец.
Почему она так ответила Мишель? Она была уверена, что ничего не кончилось, что Митос придет к ней и в эту ночь, пусть позже, но придет. Но почему-то после сегодняшнего «представления» она больше, чем прежде, была уверена и в другом: человек, в котором при свете дня у нее не было повода усомниться, ночью исчезал, превращаясь в призрак, тень себя настоящего. В этом тоже был какой-то смысл, но чтобы понять, какой, нужно было уйти от этого наваждения.
Завтра они возвращаются в Париж.
*
Митос стоял у приоткрытого окна, вдыхая морозный воздух. Он знал, что Кедвин уже у себя, и знал, что она его ждет. По крайней мере, ему хотелось думать, что ждет.
Нужно было отправиться к ней, но он медлил. Слишком много волнений вызвал сегодняшний вечер. И фраза Кедвин, о том, что его теперешнее обличье — не более чем маска, придуманная специально для нее.
Если сейчас он сделает то, что хочет, если пойдет к ней, то подтвердит он ее подозрения или опровергнет?
Он решительно захлопнул окно и направился к двери. Если он начнет раздумывать, Кедвин окажется права. Но он-то знал, что в его чувствах настоящее, а что надето, как маска!
Он задержался возле ее двери, прислушиваясь. Хотел постучать, но передумал и взялся за ручку. К его удивлению, дверь оказалась не заперта. Он бесшумно вошел, закрыл дверь и запер на замок. Пересек темную гостиную.
В спальне горел ночник.
Кедвин спала, уткнувшись в подушку, и не пошевелилась, когда Митос подошел и остановился рядом. Он тихо присел на край кровати, осторожно коснулся плеча Кедвин.
Быстрым движением перехватил ее руку с кинжалом.
— А я думал, что дверь открыта для меня, — прошептал он. — Я ошибался?
— Ты ошибался кое в чем другом, — ответила Кедвин.
— В чем же?
Одно движение руки в его захвате, и кинжал упал за подушки. Свободная рука Кедвин выскользнула из-под одеяла, мягко прошлась по руке Митоса — снизу вверх, к плечу и шее, потом тонкие пальцы погрузились в его волосы… И вдруг вцепились в них сильно и грубо.
Митос не стал противиться и позволил повалить себя на постель.
— Так в чем же? — выдохнул он, увлекая Кедвин за собой и притягивая для поцелуя.
— Нехорошо. Заставлять. Даму. Ждать, — выговорила она.
========== Глава 32. Снова Париж ==========
Кассандра уехала по делам в Лондон, но обещала вернуться как можно скорее. Несколько дней МакЛауду предстояло провести в одиночестве.
Оставшись один, он начал понимать, насколько к ней привязался и как стал нуждаться в ее обществе. Это было очень непривычное и неприятное чувство.
В первую ночь он проснулся с твердым ощущением, что слышал голос, обращавшийся к нему по имени. Да, он начал слышать голоса во сне, после жуткого приключения в подвале особняка Крамера. Он долго сидел на постели, прислушиваясь.
Нет, на барже тихо. Но голос продолжал звучать где-то позади его сознания, такое было впервые и внушало страх.
Он не осмелился снова лечь спать. Оделся, включил свет и просидел до утра у камина.
Что, черт возьми, с ним происходит?!
*
Этим же вопросом он задавался и следующим вечером, не зная, стоит ли ложиться спать или лучше плюнуть на все и отправиться в бар к Джо. Столкнуться там с Митосом сейчас можно было не бояться. Старейший уехал из Парижа вместе с Кедвин и Мишель, несколько дней их здесь не будет. Но идти в бар тоже не хотелось…
МакЛауд поймал себя на мысли, что не хочет встречаться с Джо. Тот снова заведет разговор о Митосе…
Он сидел на диване перед камином до полуночи и сам не заметил, как заснул. Проснулся, как от толчка, с отчетливым ощущением, что в помещении кто-то есть. Не Бессмертный — Зова он не почувствовал.
МакЛауд взялся было за меч, но тут же отдернул руку. На собственном печальном опыте он успел усвоить, чем может обернуться размахивание оружием, когда не знаешь, с кем или с чем имеешь дело.
Он встал и бесшумно вышел на середину каюты. Осмотрелся.
— Кто здесь?
Ему почудилось ответное движение возле лестницы, где было сейчас темнее всего, и он осторожно двинулся в этом направлении. Остановился, дойдя до кухонной секции, снова окликнул:
— Я же знаю, что ты здесь. Выходи!
Силуэт высокого стройного человека обрисовался среди теней. Человек не вышел из-под лестницы, он как будто возник прямо перед ней. В следующий момент оказался на свету.
Едва разглядев лицо и фигуру, МакЛауд застыл на месте, вытаращив глаза.
Грэйсон!
*
Он шарахнулся назад, налетев на кухонный стол. Этого просто не могло быть! Но это было. Столь же реально, как при том первом и последнем их разговоре.
Грэйсон смерил его взглядом и изогнул губы в знакомой насмешливой улыбке:
— Я смотрю, со времени нашей последней встречи нервы у тебя порядком сдали, МакЛауд. Жизнь среди смертных невеликое благо.
— Этого не может быть, — шепотом произнес МакЛауд. — Аримана больше нет…
— Я не Ариман, если это может тебя утешить, — холодно сказал Грэйсон. — Хотя тот факт, что я смог прийти к тебе вот так…
— Ты мертв. Этого не может быть! Это просто сон…
Грэйсон не удивился.
— Нельзя увидеть во сне то, чего никогда не видел наяву, — спокойно произнес он.
Между ними проплыла туманная рябь, он стал выглядеть совсем иначе. Таким — с длинными волосами, в костюме начала тысячелетия — МакЛауд его никогда не видел и не пытался вообразить.
Туман рассеялся, видение исчезло.
— Это не сон, — сказал Грэйсон, — и будет лучше, если ты перестанешь трястись и болтать чепуху и выслушаешь меня.
— Ты… но как это возможно?..
— Силы Источника потревожены, МакЛауд, — произнес Грэйсон. — Сейчас невозможное оказывается возможным… Тебе следует быть осторожнее.
— В чем? — невольно вырвалось у МакЛауда.
— В желаниях. Они могут исполниться. Но не так, как ты того ждешь.
— Постой, я ничего не понимаю. Что значит «силы Источника потревожены»? О чем речь, что за Источник?
— Ты довольно безграмотен для Избранного, — усмехнулся Грэйсон. — Речь об Источнике нашего Бессмертия. Силы его потревожены. И ты, Избранник, должен ощутить это в первую очередь.
— Я помню легенду. Но кто мог?
— Этого я не знаю. Я ведь вижу и слышу не больше, чем видишь и слышишь ты.
— Разве моя миссия еще не закончена? — растерянно спросил МакЛауд. — Ведь Ариман исчез!
— Тысячелетие еще не закончилось, — сказал Грэйсон. — Поэтому будь осторожен. Тебе потребуется помощь.
— Помощь?
— Вернее, защита. Может случиться даже так, что тебе понадобится защита от собственной силы.
— Но кто должен защитить меня? Чушь какая-то!
— Не такая чушь, как тебе кажется. А защитник — это Бессмертный, который будет чувствовать то, что происходит, так же, как ты. Он поможет тебе сохранить волю и ясность мысли. Кто это будет, не спрашивай, не знаю.
МакЛауд уже достаточно оправился от первого изумления и испуга, чтобы вспомнить о другом.
— Почему я должен тебе верить? Мы же были врагами, а теперь ты хочешь мне помочь. Почему?
Грэйсон сжал губы и нахмурился:
— Во-первых, мы не были врагами. Мы были противниками, а при иных обстоятельствах могли оказаться союзниками. Во-вторых, я говорил тогда и могу повторить сейчас: ты мне симпатичен.
— Но почему никто из моих друзей?..
— Они слишком слабы. Не каждому удается пройти барьер. Еще раз говорю — будь осторожен. Я даю совет, но не могу защитить тебя. Подумай, для такого визита сил достаточно не только у меня.
— Я должен бояться призраков? — переспросил МакЛауд.