Страница 36 из 65
— Но ты не считал, что МакЛауд поступает правильно.
— Нет, не считал. Потому что повод для конфликта был надуманным, совершенно не в стиле МакЛауда… Байрон не убивал Майка и ни к чему его не принуждал. Тот отлично знал, на что идет и чем рискует. И ради чего.
— И то, что твой друг и ученик должен был из-за этого умереть, представлялось тебе достойным сожаления?
— Достойным сожаления мне представляется стремление освободить человека от ответственности за собственную жизнь. Почему в смерти Майка нужно винить кого угодно, кроме самого Майка? Человек, который ценит свою жизнь дешевле взгляда какого-то очередного кумира, не заслуживает, чтобы за него мстили таким способом.
Повисла долгая пауза. Митос повернулся и, скрестив на груди руки, снова присел на подоконник.
— Наверно, потому я и не заметил вовремя того, что случилось дальше, — сказал он погрустневшим голосом. — Я вообще не был уверен, что хочу продолжать пытаться восстановить какие-то отношения с МакЛаудом. Меня неприятно удивило такое показное равнодушие к моим просьбам, все-таки Байрон был моим другом. Какое-то время мы не встречались и не разговаривали. А потом, в мае девяносто седьмого года, мне позвонил Джо и попросил съездить к МакЛауду. Рассказал совершенно дикую историю…
Кедвин слушала, не перебивая. За всю долгую историю о пришествии Аримана и настоящем исполнении пророчества она не задала ни одного вопроса. Хотя в большей части этих событий Митос сам не участвовал и пересказывал их со слов Джо и Ричи, рассказ получился долгим и подробным. В столкновении с Лиамом О’Рурком Митос участие принимал, но о видении МакЛауда рассказывать опять же пришлось со слов Джо. Он намеренно говорил только о фактах, пока не открывая собственных соображений на сей счет.
— Вот так все тогда и закончилось, — сказал он. — Встретиться и спокойно поговорить со мной он так и не захотел. Просто уехал из Парижа. До сих пор не знаю, почему. С тех пор прошел год. Остальное ты уже знаешь.
— Да, черт побери, — выдохнула Кедвин. — Ничего себе история! Пожалуй, такое дело достойно пророчеств. Но знаешь, это все выглядит как-то… У тебя, наверно, есть и какие-то объяснения?
— Кое-какие есть, — спокойно сказал Митос, — но это мое субъективное мнение… Я хочу, чтобы ты, прежде чем выслушивать мои толкования, подумала обо всем этом сама.
— Зачем?
— Это может оказаться полезно нам всем. Не подумай, что я устраиваю тебе какие-то экзамены, просто не хочу навязывать готовые выводы. Может, твой личный опыт подскажет тебе что-то, чего не знаю я.
— Вряд ли, — сказала Кедвин. — Пока что мне на ум не приходит ничего полезного. Все выглядит полной чертовщиной. Но ты прав. Отложим обсуждение на завтра.
— Отложим.
Кедвин принялась расхаживать по комнате туда-сюда, потом остановилась рядом с окном, прислонилась плечом к стене и скрестила на груди руки.
— Скажи мне, пожалуйста, еще кое-что, — проговорила она.
— Да?
— Ты с самого начала планировал затеять этот задушевный разговор после того, как затащишь меня в постель?
Он нахмурился и поджал губы:
— Я не планировал «затаскивать» тебя в постель. Все получилось случайно.
— Угу. Именно так мне и показалось.
— Кедвин, я же извинился!
— За что? — приподняла она брови. — Не нужно утешать меня приятной ложью, Митос.
— Ложью? — Он шагнул вперед и осторожно взял ее за руки. — Сегодня утром это не казалось тебе ложью?
— Нет. Ты знаешь, что я имею в виду.
— Нет, не знаю, — он крепче сжал ее руки в своих. — Почему тебе так нравится считать мои слова ложью? Ты не хочешь себя связывать? Но мои чувства тебя ни к чему не обязывают.
— Может быть, в этом все дело. Любовь не может ни к чему не обязывать. Давай не будем больше об этом.
— Как пожелаешь.
Он выпустил ее руки и, повернувшись, пошел к двери.
— Митос.
Он оглянулся. Она подошла к нему вплотную.
— Я не просила тебя уходить.
— Но ты сказала…
Она мягко приложила палец к его губам.
— Я сказала, что не хочу говорить о любви. Но это не единственное основание для близости. Особенно для таких, как мы.
Он молчал.
Она дотронулась до его щеки, потом привстала на цыпочки и поцеловала. И тихим шепотом сказала:
— Давай сегодня ляжем пораньше.
Он вздохнул, порывисто обнял ее и прижался щекой и губами к ее волосам.
За окном в разрыве облаков ярко сияли звезды.
========== Глава 31. Каникулы за городом. Окончание ==========
Он проснулся среди ночи и некоторое время лежал, ожидая, пока успокоится отчаянно бьющееся сердце. Потом вздохнул и попытался расслабиться.
Рядом возникло движение, и он оглянулся.
Кедвин, приподнявшись на локте, тревожно спросила:
— Что? Опять?
— Нет, кажется, нет, — отозвался он, снова откидываясь на подушки.
— Кажется?
— Я не помню. Что-то меня разбудило… Не стоит беспокоиться. Спи.
Она придвинулась вплотную и положила голову ему на плечо. Обняла.
— Митос.
— Да?
— Я хотела спросить.
— Тебе еще не надоело слушать мои россказни?
— Как раз о россказнях и речь. Ты еще кому-нибудь рассказывал все это вот так? Про свою жизнь, про Кроноса, про легенды?
— Только однажды, — ответил он тихо. — Дарию.
— Ты давно знал его?
Он вздохнул:
— Мы встретились в том же году, что и с тобой. Я тогда возвращался к себе в замок с новым учеником.
— Не припомню там других Бессмертных.
— Он тогда еще был пред-Бессмертным. Я приехал, и первой же новостью было появление в нашей церкви нового настоятеля по имени Дарий. Вот и вся история.
— Действительно, не слишком заумно, — хмыкнула Кедвин. — И тебя при первой же встрече потянуло на откровенность?
— Нет, конечно. Мне претила мысль выворачивать душу наизнанку перед кем бы то ни было. Но так уж совпало… Дарий заметил мою слабость и сделал свои выводы. Весьма точные, надо сказать. Да еще этот мой ученик наделал неприятностей. Ну и… так получилось. В какой-то момент не хватило сил промолчать. Хотя я и напомнил ему о тайне исповеди, которую он дал клятву хранить.
— Ты, оказывается, добрый католик, — усмехнулась Кедвин. — Даже на исповеди бывал. Он был удивлен?
— Нет. На тот момент он уже догадался, кто я такой, просто молчал, чтобы не торопить события. У нас на самом деле было много общего.
— Да, наверно, так, — вздохнула Кедвин. — Честно говоря, твой рассказ мне тоже не дает покоя.
— Хм-м? И что ты думаешь?
— Я думаю, что МакЛауд сделал глупость, безоговорочно поверив Кассандре.
Митос невольно улыбнулся:
— А ты не делаешь глупость, безоговорочно веря мне?
Он не видел лица Кедвин, но в ее ответе ему почудилась улыбка:
— А кто сказал, что я тебе верю безоговорочно?
— Но ты не считаешь, что я лгу?
— Ты не лжешь. Ты говоришь столько правды, сколько тебе представляется полезным для данной ситуации. Вряд ли это очень оригинально.
— И эта правда… Часть правды… тебя не шокирует.
Она подняла голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Хихикнула необидно:
— А МакЛауд здорово тебя зацепил своим неприятием. Интересно, как бы он отреагировал на некоторые подробности моей биографии.
В неярком свете ночника ее глаза казались необычно темными и блестящими. Она посерьезнела и сказала:
— Хищника не заставишь щипать травку. В любой эпохе, в любой стране мы выбираем путь силы, даже если это не путь истины. Такова наша природа, от этого никуда не уйти.
— Ты понимаешь, — отозвался он шепотом. — Как Дарий… как Ребекка…
— Я не смогу заменить тебе Ребекку, Митос.
— Никто не может никого заменить. Ты не Ребекка. Ты — это ты. Мне очень хочется думать, что я вижу тебя, вот так, рядом, не в последний раз.
— Экий хитрый намек, — заметила она и снова улеглась рядом с ним, закрыла глаза. — Не беспокойся, я еще не сыта тобой.
Ее рука, поглаживая, скользнула по его плечу и шее. Он, сдержав невольную дрожь, поймал эту руку, мягко поцеловал и положил ладонью к себе на грудь. Кедвин, не открывая глаз, улыбнулась.