Страница 9 из 21
Согласие встретиться с психологом или психиатром чаще достигается тогда, когда террорист уже начал испытывать сомнения в отношении своей деятельности. В этих случаях получаемая информация, независимо от ее полноты неизбежно будет подвержена влиянию смены психологической ориентации.
С другой стороны, исследование осужденных террористов также имеет свои проблемы. Если они соглашаются отвечать на вопросы психолога или вообще участвовать в проведении исследования, то зачастую мотивация их согласия может иметь своей целью либо скрасить дефицит общения в условиях длительного тюремного заключения или проявить защитные реакции при взаимодействии с исследователем. Это обстоятельство также предъявляет особые требования к психологу при интерпретации получаемой информации.
Следующая проблема – это проблема чрезмерного обобщения получаемых результатов или теоретических аргументаций. Как показывает практика, террористические акты осуществлялись разными людьми с широким спектром убеждений и целей, включая и вероятность отсутствия каких-либо целей вообще, поэтому психологические объяснения мотивации действий какой-то одной категории террористов нельзя применять для объяснения всего их многообразия. Действительно, имеющиеся примеры психологического анализа терроризма «перенасыщены» объяснениями, которые игнорируют многосторонность и комплексность проблемы (см., например: Cooper, 1977).
В. Райх отмечает: «Даже беглый взгляд на историю терроризма показывает, насколько это многообразное и сложное явление. И, следовательно, насколько тщетно и бесполезно приписывать простые, глобальные и обобщающие психологические характеристики ко всем террористам и всем видам терроризма» (Reich, 1998, p. 262–263).
Более того, сами террористические группы могут менять свои характеристики и целевую направленность. В терроризме существует множество смешанных пограничных условий, влияющих на мотивацию террористической активности. Дискуссия по этой проблеме в исследовательской практике возникала еще в конце 1980-х годов (см., например: Laqueur, 1987).
Независимо от сходства террористических групп по исполнению террористических актов в своих идеологических, религиозных и иных ориентациях они обычно существенно различаются. И если вопрос адресовать к индивидуальным террористам, то их «похожесть», по меньшей мере, будет соотносима с их различиями.
С проблемой чрезмерного обобщения близко связана проблема психологического редукционизма. Как неоправданно приписывать конкретные характеристики и мотивации широкому спектру террористов и террористических групп, легко и обычно неоправданно приписывать всем формам террористического поведения одну (ту или иную) конкретную причину.
Одним из типичных примеров в истории изучения терроризма была попытка объяснения поведения преступников и террористов врожденными личностными особенностями и характеристиками, т. е. биологическими причинами на основе идей С. Ломброзо (см.: Laqueur, 1987). Не менее редукционистскими, но также проблематичными были попытки объяснять мотивацию поведения террористов на основе их психопатологии – нарциссизма, суицидальных наклонностей и т. п. (см., например: Corrado, 1981; Cooper, 1977).
Естественно, террористические группы находятся на «обочине» обществ. И эти группы, по-видимому, привлекают к себе индивидов с различными психическими отклонениями. Но представляется ясным, что террористы в целом действуют на вполне рациональном уровне и не страдают от психических расстройств. Большинство специалистов склоняются к тому, что психопатология не является основным источником террористической мотивации и активности (см., например: Ferracuti, Bruno, 1981).
К таким же выводам приходят исследователи в отношении нахождения типичного профиля личности террориста. Многочисленные попытки найти и вычленить профиль характеристик личности террориста не привели к однозначному результату. В имеющейся практике анализа личности террориста существует тенденция приписывания поведению террористов набора конкретных психологических механизмов, процессов или характеристик. Однако эти теоретические объяснительные модели можно считать лишь предположительными гипотезами, требующими эмпирического обоснования.
Еще одной проблемой при изучении мотивации терроризма зачастую является не вполне адекватное внимание исследователей к вопросу значимости физических и материальных выгод как мотивирующего фактора вступления в террористические группы. Конечно, жизнь террориста может удовлетворять ряд потребностей, не относящихся к материальной стороне жизни. Это поддержка и одобрение другими членами террористической группы, повышение самооценки, возможность совершать насилие, выступать против ценностей родителей и общества, которых индивид считает ответственными за свои жизненные неудачи, и многое другое, что мы не можем разделять и одобрять. Но есть и другие цели, которые могут играть важную роль в принятии решения вступить в террористическую группу: это власть, материальные привилегии, уровень жизни и даже здоровье. Эти мотивации особенно значимы для молодых людей из бедных слоев населения.
Кроме приведенных аспектов мотивации терроризма, остается вопрос рациональных причин мотивации террористической деятельности. Многие террористические группы обычно выдвигают стратегические идейные обоснования и рациональные причины (идеологические, религиозные, националистические и др.) для объяснения своей террористической активности. Часто исследователи считают, что эти причины являются только ширмой более реальных причин, которые должны выводиться из глубинных психологических потребностей человека. В ряде случаев это соответствует действительности, но не всегда. Воспоминания бывших террористов дают достаточно оснований для объяснения рациональной стратегии террористической деятельности (Reich, 1998). В целом при исследовании мотивации терроризма следует помнить и учитывать, что хотя рациональные объяснения – это позиции самих террористов, они во многих случаях имеют стратегический смысл. В той степени, в какой они таковыми являются, в психологических исследованиях ими не следует пренебрегать. Стратегическая рациональная логика (т. е. идеология) может мотивировать террористическую деятельность не в меньшей мере, чем эмоциональная, психологическая логика.
Игнорирование во многих случаях государственного терроризма и деструктивных действий властных структур и правительств. Как отмечают многие критики, особенно левого политико-идеологического спектра, исследователи терроризма имеют тенденцию игнорировать по идеологическим убеждениям тот вид терроризма, который имеет более деструктивные последствия, чем любой другой вид, – это терроризм, осуществляемый государством против собственного населения. В результате такого отношения многие специалисты по проблемам терроризма имеют тенденцию рассматривать феномен терроризма полностью в негативных терминах и представлениях. Все сказанное, как уже отмечалось ранее, ни в коей мере не означает попытки оправдания международного терроризма как борьбы за свои национальные интересы. Представленные рассуждения позволяют подойти к осмыслению проблемы международного терроризма с разных системных оснований.
Многие исследователи терроризма являются представителями западных обществ; они склонны поддерживать те режимы и типы государственного устройства, которые являются объектом деятельности многих террористических групп. Они не способны или не хотят (в силу своих идеологических убеждений) признавать, что эти государства и режимы угнетают и подавляют конкретные сообщества и меньшинства, или поддерживают другие страны, которые это делают. Такая политика угнетения в определенном смысле является формой терроризма, которая зачастую превосходит по масштабам, последствиям и жестокости действия «негосударственных» террористов.
Следует помнить, что терроризм – это комплексное системное и многоуровневое явление и что не все террористы имеют одни и те же мотивации, цели и формы поведения. Такие установки легко приведут к неоправданным обобщениям и к психологическому редукционизму. При анализе проблем мотивации терроризма необходимо обращать особое внимание на идентификацию конкретных индивидов и групп, поведение которых изучается, и ограничивать свои объяснения именно теми контингентами изучаемых лиц и групп, четко выделять обстоятельства и условия, при которых предлагаемые объяснения являются валидными. Изучение возможных выгод от «террористической жизни» дает важную дополнительную перспективу в понимании террористической мотивации. Достижение статуса и комфорта – это привлекательные цели для всех секторов общества на Западе и на Востоке, в развитых странах и в странах третьего мира. Это мощная мотивация террористической активности требует глубокого анализа.