Страница 17 из 31
Я села на пенек и стала включаться. Маруся мне пожаловалась:
— Катя, вот эти шалопаи мне не верят. Они думают, будто я нарочно вырядилась в школьную форму, чтобы поставить всех в неловкое положение. А между тем все вышло случайно, честное слово! Эта идея осенила меня в самую последнюю минуту. Я так ей обрадовалась! Я подумала: уж коли я угрожала вам явиться на бал в костюме, эта идея как нельзя кстати. Мне ведь не положено бросать слова на ветер.
И Маруся выразительно посмотрела на нас. Мы ее поняли. Юрка сказал мечтательно:
— Вот если бы были «Антибросательные на ветер» таблетки, выпил одну — и слово сдержал.
Маруся засмеялась:
— Чего захотели!
Ленька сказал:
— Мария Алексеевна, можно, я перед вами извинюсь еще раз?
— Леня, ради бога, не надо! Я боюсь, что с тобой случится то, что с чеховским чиновником, который нечаянно чихнул на генеральскую лысину.
Мы стали пытать Марусю насчет того, что она теперь о нас думает. Маруся сказала серьезно:
— Что думаю? Что вы бяки и двуличные люди. Когда вы знаете, что на вас смотрят взрослые, от которых вы зависите, ведете себя прилично.
— Короче — мы давим на показуху, да?
— Именно, Ленечка, — сказала Маруся.
— А что, если мы будем давить, давить на нее и совсем раздавим? — предположил Ленька.
— Хорошо бы, — сказала Маруся. — Но чтобы ускорить события, мне нужен пистолет. Леня, стрелять научишь?
— Научу, — сказал Ленька, слегка удивившись; он не понимал, куда клонит Маруся, да и мы тоже были в неведении.
— В кого вы собираетесь стрелять? — спросила я.
— В уцененную старушку. Это наш враг номер один.
— Как не совестно убивать бедную беззащитную бабушку! — сказала Лариска.
Оказывается, она впорхнула к нам, а мы и не заметили — так увлеклись разговором.
— Нет, Лариса, надо. Это как раз тот случай, когда промедление смерти подобно.
— Ой-ей-ей-ей! — запричитала Лариска, — нашли о чем говорить на Новый год!
— А о чем бы ты хотела? — спросил Юрка, залюбовавшись Лариской.
Она была сейчас не просто красивой — потрясающе красивой!
— О любви, Юрочка! — сказала Лариска кокетливо. — Только не со мной! В данный момент я — почтовый голубь! Идем!
И она увела Юрку. Я догадалась, чье задание выполняла Лариска. Клара, наверное, исстрадалась без Юркиного внимания. Лариска вскоре вернулась и подтвердила мою догадку. Она сказала весело:
— Вот и еще одного человека осчастливила.
Ленька сказал мне негромко:
— Пойдем танцевать.
Маруся услышала и сказала:
— Идите сейчас же! А то меня начинает совесть мучить!
И мы вышли с Ленькой в зал.
Глава 10. Каникулы
Нам даже не снилось, что мы придумаем такое. А началось вот как. Ленька сдержал свое слово и пригласил меня на охоту.
— А Маруся? — спросила я.
— Это предварительное мероприятие, — сказал Ленька. — Надо помозговать.
Пошли втроем: Колян, Ленька и я. На лыжах. Погода была великолепная: снегу завались, солнце. Ленька взял с собой своего Кабысдоха — того самого рыжего щенка, который так нас опозорил на школьном вечере.
Ну что, Кабысдох, — сказал Ленька, когда мы порядочно отошли от его дома, — постреляем зайчиков?
Щенок трусливо поджал хвост и заскулил.
— Неужели он понимает, что ты говоришь? — спросила я.
— Конечно, понимает, хоть и дворняга.
Щенок несколько раз пытался повернуть к дому, но Ленька был на страже. Однако случилось так, что Ленька потерял бдительность — ему показалось, будто рябчики рядом.
: — Тсс! — сказал Ленька.
Мы притаились, задрав головы, глядя во все глаза на деревья, которые каким-то чудом удерживали огромные шапки снега. Щенок использовал этот момент: когда мы оглянулись, его и след простыл.
— Вот прохвост, — сказал Ленька, — мало того, что Кабысдох. Если будут зайцы, самому придется собакой работать.
Тогда я не обратила особого внимания на Ленькины слова, но позже поняла, что значит работать собакой.
В общем, отправились мы дальше втроем. Шли мы долго. Ленька специально повел нас на одну полянку, которая была сделана, наверное, по заказу самого доброго сказочника. Представьте себе длинный пологий склон, покрытый толстой пеленой пухлого снега… Кое-где, в милом беспорядке, разбросаны маленькие елочки — пушистые, как на картинке. Их лапки так бережно придерживают снежное покрывало. А краски! Настоящий праздник красок! Небо, елки, снег — все искрится, переливается. А тени на снегу — с ума сойти!
Прежде чем сказать нам: «Прокатимся», Ленька
спрашивает:
— Узнаете?
Мы с Коляном отрицательно мотаем головами. -
— Ну что за память девичья! Сюда же мы летом за грибами приходили. Ну вспомните, вот береза — наша примета, мы около нее стоим.
И Ленька постучал согнутым пальцем по стволу.
Я мысленно убрала снег, разбросала кое-где траву и сказала:
— А-а-а!
— Бэ-э-э! — передразнил меня Ленька.
И мы помчались.
— Хорошего понемножку, — сказал Ленька, когда мы съехали в лощину.
— Еще хочу! — сказала я.
Но мы не стали подниматься по проложенной лыжне. Из лощины в противоположную сторону от нашей поляны шел тоже приличный склон. Мы взобрались на него, полюбовались нашей поляной с противоположной стороны. И еще раз насладились быстрой ездой.
— А теперь баста! — строго сказал Ленька, — Пошли на рябчиков.
По дороге нам попалась рябина. Кусты невысокие и совсем без снега — они стоят на юру, ветер сдул, должно быть. Зато красные гроздья рябины упакованы в прозрачный лед, как в слюдяной пакет. Мы полакомились хрусткими сладко-горькими ягодами.
— Сразу двух зайцев убили, — сказал Колян, — и напились и наелись.
— Ты про зайцев мне не говори — я нервный, — сказал Ленька.
Мы засмеялись.
— Тсс!
На этот раз рябчики действительно порхали рядом. Мы уселись прямо в снег. Мальчишки проверили ружья, привели их в боевую готовность. Ленька достал манок и стал приманивать. Получалось так похоже, будто рябчик зовет рябчика. Порханье усилилось. С ветки на ветку, все ближе к нам. Нам не видно, но слышно.
Мне стало как-то не по себе. Я сначала не могла понять, в чем дело. Да мне их жалко, этих рябчиков. Они такие доверчивые, дурачки…
— Зачем же они летят сюда? — глупо, совсем некстати спросила я.
И тут Ленька выстрелил. Я не ожидала этого и, кажется, заорала. Слава богу, он ничего не убил.
На этом месте сидеть дальше бессмысленно — рябчика больше не обманешь, теперь он стреляный воробей, и мы двинулись дальше.
Ленька сердито молчал. Я понимала — он злится на меня. Но вскоре настроение у него поднялось — он увидел заячьи следы. Мы-то с Коляном ворон ловили!
— Стойте на месте, а я посмотрю маленько, куда косой поскакал.
Он довольно долго ходил, смотрел, соображал. Наконец вынес решение:
— Катя и ты, Колян, спрячьтесь вон за те кусты, а я побегу по кругу, он где-то притаился здесь, недалеко. Ну, погоди, косой! Колян, не промажь — убью!
Я сначала не поняла, что задумал Ленька.
— Будет работать Кабысдохом.
Он им работал на совесть. Сделал три круга, каждый все уже и уже. По идее он должен был выгнать зайца на нас. Но косой как сквозь землю провалился. И мы еле остановили Леньку. Он был весь в мыле и еще немножко побегал вокруг нас, прежде чем остановиться совсем. В общем, с охоты мы возвращались ни с чем, если не считать той красотищи, которой мы насладились вдоволь. И еще у нас родилась идея.
— Вот если бы махнуть куда-нибудь подальше, — вслух подумал Ленька.
— Уехать? — спросила я.
— Да, — сказал Ленька, — дней на пять.
— Это идея, — сказала я. — И сразу вспомнила про своего папу — вот кто нам поможет с самолетом!
Но папа вызвался помочь не только с самолетом. Он выбрал место, куда лететь — на Север, в оленеводческий совхоз, где живет и работает наш давнишний знакомый и даже друг Николай Емельянович Золотов. Он всегда зовет нас в гости, и мы были у него прошлым летом.