Страница 5 из 27
Глава 2. По дороге из желтого кирпича
"Тото, у меня такое ощущение, что мы больше не в Канзасе".
(Волшебник страны Оз.)
«Не трогай ее! Отойди. Позови Оза. Шевелись! Зови Оза, я сказал!..»
«З-з-з-з-ови...О-з-з-з-з-а...»
«Кто это жужжит? Какой еще Оз? Волшебник страны Оз... Я помню. Сказка такая. Дорога из желтого кирпича... Джуди Гарланд. Башмачки... Стукни каблучками и попадешь домой... Ее звали Дороти».
«А как зовут меня?!»
В наполненной невыносимой болью голове гудело так, будто рой разъяренных пчел забрался под черепную коробку, жужжал и жалил нещадно. Тело ломило, ни рукой, ни ногой шевельнуть нельзя. И тошнило. Ужасно, неудержимо.
Она со стоном перевалилась на бок, и ее вывернуло отвратительной желчью. Оставшаяся во рту горечь тут же вызвала новый рвотный спазм.
- Очевидно, что удар ты не рассчитал. Снова, - произнес кто-то. - Ковер она нам уделала. Ну, что стоишь! Сделай что-нибудь, пока она все не заблевала! И поаккуратней там с ней, сам знаешь.
Слова долетали издалека, а голос казался дребезжащим, искаженным, словно пропущенным через какой-то фильтр. Мощные руки легко подхватили ее и куда-то переложили. Телу стало определенно удобней, но вот голова запрокинулась, и боль запульсировала в висках и затылке, вызывая новую волну помутнения сознания.
Снова провал и темнота…
- Она пришла в себя? Или что это с ней такое? Агония?
Всплыв из глубин забытья, она услышала все тот же голос, и попыталась разлепить тяжеленные веки, чтобы посмотреть, кто же это говорит, но сквозь муть, застилавшую глаза, увидела лишь расплывчатые темные пятна.
Ее почти не интересовало, где она находилась, и кто все эти люди. Не помнила, что случилось до того, как очнулась. Даже имя свое не могла вспомнить. Веки вдруг задрожали, глаза закатились, и ее передернуло от мощного приступа тошноты.
И снова зазвучали голоса, теперь разные. Кто-то велел подать воды, кто-то опять поинтересовался, не агонизирует ли она, а чьи-то холодные пальцы прикоснулись к голове, аккуратно прощупывая полыхающий болью затылок.
Все инстинкты и эмоции отключились, и она не чувствовала ни страха, ни паники. Только одно огромное желание, чтобы боль, наполнявшая голову, немедленно утихла. А кто-то осторожно копался в ее волосах, бормоча что-то о припухлости, гематоме и сотрясении мозга.
- Шериф, вы явно перестарались, - заключил негромкий голос.
Раздался смешок, похожий на медвежье фырканье, и утробный бас прогудел:
- Некогда было рассчитывать силу удара. Если все, что произошло с беднягой Оливером сотворила она, то...
- Да-да, все верно...- задумчиво протянул тот, что стоял совсем близко к ней. - Эй, милая, попытайтесь-ка открыть глаза.
Это к ней обращаются? Видимо, да.
Она послушно попыталась, но веки, налитые свинцовой тяжестью, лишь слабо дрогнули.
- Замечательно, - одобрительно прокомментировали ее попытку, - она меня слышит, а это уже неплохо.
- И что будем делать, Оз?
- У нас нет выбора, Ваша Светлость. Мы обязаны сообщить о ней и ждать, - ответил тот, кто и являлся, видимо, тем самым Озом. – Ждать, пока не пришлют кого-то и не решат, что это за чудо такое.
- Это понятно, но что делать с ней сейчас? Просто оставить здесь? А если она действительно, то самое «чудо», как ты изволил выразиться? Что будет, когда она придет в себя? – продолжал задавать вопросы названный «Вашей Светлостью».
- Разместим ее с максимальным комфортом, постараемся не пугать и не нервировать. А прямо сейчас пусть принесут лед, чистые полотенца, стакан воды и пару таблеток обезболивающего.
Ее снова бережно подняли и куда-то понесли и, наконец, уложили на что-то удобное и мягкое. Слегка приподняли, что-то настойчиво прижали к губам. Стакан с водой. Она послушно отхлебнула, осторожно проглотила, выпила все. Вкус показался горьковатым, но освежающим. И снова ее уложили, а голову осторожно повернули набок. Затылка коснулось что-то холодное, и боль стала утихать. Какое блаженство...
...Сны были похожи на неясные, отрывочные картинки. Все равно что просматривать старые фотографии, обгоревшие по краям: тревожные, полные чего-то скрытого и утраченного навсегда.
Когда она проснулась, боль почти утихла, оставив лишь ноющую тяжесть. Пошевелиться получилось не с первой попытки, также, как и открыть глаза, но в итоге удалось повернуться на бок и осмотреться.
В большой квадратной комнате высокий потолок, украшенный лепниной, стены обшиты темными деревянными панелями, на полу красивый ковер, окна занавешены плотными портьерами.
Она лежала на огромной кровати, на которую спокойно можно уложить еще человек пять. Сбоку на прикроватном столике неярко горела лампа. В комнате больше никого не было, а воздух заполняли тонкие незнакомые запахи и плотная тишина.
Стараясь не двигать головой, осмотрела себя: на ней по-прежнему джинсы, сапожки и белый свитер. Только ворот у свитера какой-то жесткий, он странно и неприятно царапал шею.