Страница 63 из 68
- Гипнотизировать-то на кой черт? - начал оправдываться раздосадованный глупым поворотом Михаил. - Сунул под нос какую-то светящуюся чепуховину, и давай небылицы рассказывать.
Вместо ответа Саша подобрала отброшенный в пылу борьбы смартфон, кокетливо пригладила складки импровизированного одеяния и уселась на кровать. Хлопнула ладонями по застиранным цветочкам покрывала:
- Присаживайтесь рядом, товарищи! Покажу все как есть. Эта штука из 2014 года, из нашего с вами будущего. Называется смартфон...
То, что не вышло у меня - сумела хрупкая девушка. Пристыженные литераторы послушно ловили глазами сухие строчки истории СССР, изучали картинки, слушали пояснения и казались абсолютно безопасными. Настолько, что я рискнул сходить на огород - накопать картошки. Затем затопил печку, используя вместо дров все те же вездесущие газеты. Жарил клубеньки на живом огне под декламацию мандельштамовских "тараканьи смеются усища и сияют его голенища". Кто бы знал, что вставленный в презентационный файл скан тетрадного листочка с оригиналом текста вызовет фурор как бы не больший, чем длинные списки уничтоженных в тридцать седьмом генералов? Но тут прекрасно знали как почерк Осипа, так и то, что ничего подобного он еще не писал.
Идиллию быта прервал быстрый стук в дверь.
- Михаил Ефимович! Срочная телеграмма!
Кольцов и не подумал откликаться. После третьего, уж вовсе неприличного вопля почтальона мне пришлось буквально за шиворот оттаскивать журналиста от экрана смартфона. Вернулся он в комнату с бланком в руках, как говорят - без лица. Выпалил скороговоркой:
- Антид Ото*** мертв, Бухарин вызывает меня к себе. Срочно! Его только что поставили главредом "Правды".
- Неужто на Принкипо достали? - поразился я. - Опять ледорубом?
Михаил досадливо поморщился в ответ, похоже, он пытался под старым прозвищем скрыть от нас с Сашей фигуру Льва Давидовича. Проворчал:
- Что за ледоруб такой?
- В истории Леши специальный агент Сталина убил Троцкого ледорубом, в Мексике, - опередила меня Александра.
- Но в сороковом году, - добавил я.
Дата Кольцова не интересовала, он явно разрывался между любопытством и долгом. Потоптался вокруг кресла с обломанной в драке ножкой, наконец решился:
- Николая Ивановича мне никак нельзя подвести, - и чуть помедлив, добавил заискивающе: - Вы же точно никуда не убежите? А продуктов и лекарств я привезу, вы только ради Бога не волнуйтесь!
В ответ мне не удалось удержаться от шутки:
- Пожалуйста, передайте любимцу партии, что теперь Сталин не расстреляет его в тридцать восьмом за убийство Максима Горького. А также за вредительство на производстве и в сельском хозяйстве.
За дверь хозяин дачи вылетел едва не позабыв дождевик.
Оторвался от артефакта и Бабель. С треском распахнул окно прямо в дождь, так что с рамы посыпались засохшие мухи и ночные бабочки, жадно вытянул одну за другой две папиросы. Отведя душу, походя клюнул несколько картофелин из общей чашки и огорошил меня вопросом:
- А ты в поезде правду рассказывал про мои книги в будущем?
- Конечно, - обрадовал я писателя. - Изучают. Не как Толстого, конечно, или там Пушкина, но "Конармию" мы урока четыре тянули в одиннадцатом классе...
- И все? - тихим севшим голосом уточнил Бабель.
Я пожал плечами.
- Выходит, я больше ничего великого не напишу?
Он поднял на меня глаза. В них стояли слезы.
- Исаак Эммануилович, - поспешила на помощь Александра. - При Сталине всем тяжело было. Вот взять хоть Булгакова, его вообще не публиковали до самой смерти в сороковом. Зато теперь...
Кто меня заставлял так старательно пересказывать ей "Собачье Сердце" на прошлой неделе?*** Неужели она не знает, что между Бабелем и Булгаковым никакой дружбы отродясь не водилось? Точнее, они враги не только литературные, а еще и воевали в гражданскую по разные стороны фронта? В попытке снять напряжение момента я метнулся к телефону. Открыл "Историю России, 1894 - 1939" в редакции Зубова,***** когда-то в будущем институтский учитель рекомендовал эту книгу как неплохой учебник. Забил в поиск фамилию:
- Айзек, вы в тексте аж девять раз упоминаетесь!
- Точно? Где? - сразу отмяк писатель.
- Вот, читайте, - я передал смарт.
Мда. Еще неизвестно, кто из нас умнее - я или Александра. Картина, складывающаяся из выхватываемых фраз, выходила не особенно радужной.
"В апреле 1932 года решением ЦК прекращается деятельность всех литературных объединений. Создается единый Союз советских писателей, который на съезде в 1934 году славословит Сталина, клянется в верности партии и провозглашает единый литературный стиль - социалистический реализм. Среди небольшого числа беспартийных - поэты Н. Асеев и И. Бабель".
"На первом Съезде писателей иностранным гостям подпольно раздавалась листовка с текстом... "мы, русские писатели, напоминаем собой проституток публичного дома с той лишь разницей, что они торгуют своим телом, а мы душой; как для них нет выхода из публичного дома, кроме голодной смерти, так и для нас. Больше того, за наше поведение отвечают наши семьи и близкие нам люди..." В спецсообщении НКВД о высказываниях писателей много фраз Пришвина, Новикова-Прибоя, Пантелеймона Романова и Бабеля, которых всех тошнило от того, что происходило на съезде".
"В конце тридцатых были расстреляны или погибли в лагерях выдающиеся писатели Сергей Клычков, Осип Мандельштам, Исаак Бабель, Борис Пильняк, Артем Веселый, Владимир Зазубрин, Всеволод Мейерхольд..."
При виде своей фамилии в списке убитых Бабель с несвязным бормотанием завалился набок:
- В-в-в-вод... е-е?
- Водка?! - не иначе как женской интуицией разобрала Саша.
И тут же кинулась на кухню шариться по шкафчиками и полочкам.
Я же в это время пытался удержать писателя от членовредительства - с ним приключилось что-то похожее на эпилепсию, с судорогой, пеной и закатыванием глаз.
К счастью, активная фаза припадка не вылилась во что-то серьезное. Спустя бесконечный для нас десяток минут Бабель пришел в себя, а чуть погодя даже сумел безумными маленькими глоточками выцедить стакан самогона - как раз столько осталось после вчерашних посиделок. Алкоголь помог вернуть потерянный дар речи, но не желание изучать артефакт:
- Может продолжим завтра, с Кольцовым? - отговорился он, шкрябая платком обслюнявленные линзы очков. - Выйдет нечестно, если для Миши все будет в первый раз, а мне в скучный второй.
- Конечно-конечно! - выдохнул я с облегчением.
Пусть хозяин дачи сам возится с припадочным товарищем.
Похожие мысли одолевали и Сашу:
- Отдохнете, Исаак Эммануилович?
Жалость в голосе девушки произвела неожиданный эффект. Писатель встрепенулся, как-то по особому посмотрел на мою пассию и с апломбом вечно юного донжуана заявил:
- Старая Одесская мудрость гласит - если с тобой дама, ты обязан угощать ее гренадином... ну или хотя чаем! Но чур все по-настоящему, как положено в лучших домах!
- Ой, - пискнула Саша вскакивая, - у меня же платье наверно высохло!
Только ему успели сопли с морды лица оттереть, а уже заигрывает!
\*Едва ли фамилия Ежова могла быть кем-то узнана в 1930 году - в это время Н. Ежов - один из замов наркома земледелия СССР.\
\**И.П. Каляев, 4 февраля 1905 года в Москве, на территории Кремля, бомбой убил Великого князя Сергея Александровича и был задержан полицией. В 1923 по его имени названа Захарьевская улица в Санкт-Петербурге, в 1924 - Долгоруковская улица в Москве.\
\***Первым псевдоним Троцкого - Антид-Ото. Только с побегом из ссылки 1902 году Лев Давидович берет себе псевдоним "Троцкий". Тем не менее Кольцов в 1918 году выводит образ Троцкого именно как журналиста Антид-Ото.\
\****Роман "Мастер и Маргарита" опубликован в только в 1966-1967 годах. "Собачье сердце" - в 1987 году.\