Страница 8 из 13
И сухопарый компаньон, будто того и ждал, бросился в танец, как в бой, с победным воплем «асса», и чубчик его ощетинился и взвился вверх, словно гребешок молодого петушка.
Спартак надел свой новый костюм, обул новые изготовленные дедом штиблеты, гладко выбритый и надушенный появился в салоне перед матерью в приподнятом настроении.
– Что же это такое? – Мария не удержалась от ревнивого выговора. – Не успел приехать и уже бежишь из дому. Или мы, родители, за тобой не скучали? Или не к нам вернулся?
Спартак не ожидал от матери такой реакции, замер на месте, точно посрамленный.
– Ну конечно, домой, мама, к тебе и дедушке приехал, – улыбнулся он, изумленный.
– И мы хотим порадоваться, наглядеться на тебя…
– И Катя ждала, звонила, скучала, – смутился он.
– Ну да, ну да, – согласилась с ним мать, но как-то с поддевкой.
– Такой куколкой стала. Не по дням, а по часам хорошеет.
Вряд ли потребовалась бы особая материнская проницательность, которая позволила бы безошибочно установить истинную ценность признаний сына – радость была написана на его лице.
– Вот те на! – Мария округлила глаза так, словно с этой минуты теряла единственного сына. – По-твоему, я не вижу Катю? Считай, каждый день проходит мимо меня.
– Это и плохо, мама! – упрекнул он ее. – Пригляделась! А вот если бы ты посмотрела на нее моими глазами…
– Где уж мне, сынок мой любимый. Твои глаза – вон как горят, а мои, похоже, остыли. Всякого в жизни насмотрелись.
– Да ты у меня – самая наикрасивейшая женщина на свете!
Спартак оторвал мать с дивана и закружил в салоне в танце под собственный аккомпанемент, да так стремительно, что полетели в разные стороны ее домашние шлепанцы. Сделав два-три вальсовых тура, он усадил ее на прежнее место, заверяя:
– Завтра, мама, из дому – ни на шаг. Высплюсь – и буду с вами…
Марию волновало другое и, справляясь с дыханием, призналась:
– Не подумай, что я против Кати. Внешностью господь бог ее не обделил. Но что это, скажи на милость, выставлять свое красивое тело на всеобщее обозрение?! – Она потеребила воротник нового халата нежного небесного цвета. – Какой нормальный человек стал бы потворствовать девчонке-малышке на бог весть какое занятие?! А дядюшка ее в любом деле свою выгоду высматривает…
– Мама! Зачем же ты так?!
– Знаю, что говорю! Думаешь, только для тебя берегут прелести Кати? Ради собственной выгоды Кира способен на все!
– Ну, причем тут он?
– Наивный, – осуждающе закивала головой Мария. – Катя делала и будет делать все, что подскажет всемогущий дядя. Скажу больше. Он ей и мужа присмотрит, если не подыскал уже, – она покосилась в сторону соседнего дома. – Только бы мощна была побольше.
– Катюша не из того теста.
– Яблоко от яблони недалеко падает, детка.
– Они сами во мне заинтересованы, – усмехнулся сын. – Хотят, чтобы возглавил строительство.
– Вот оно! Затягивают рыбешку в сети!
Мария увидела свекра, замешкавшегося под кухонной аркой, и раздумала продолжать спор.
– Похоже, запилила тебя мать, – мягко упрекнул Григорий.
– Не видишь, торчат одни святые мощи, – выпалила Мария.
– Были бы крепкими кости, дочка, мясо нарастет, – подмигнул внуку старик. – Помню, как однажды появилась у нас в доме Катя. Встречал я ее: «Добро пожаловать, невестушка!» До чего же хорошенькая. Была одета в светлое платьице, усыпанное нежными ромашками. Загляделся!
– Кстати, забегал этот бездельник, – поспешила перевести разговор Мария, чтобы выпустить из себя еще одну порцию критики. – С каких это пор Дима стал твоим другом?
– Как же – соседи, – взял под защиту парня Григорий.
– Ты – инженер-строитель, а он – извини меня… – не уступала Мария.
– К чему такая антипатия к Диме, дочка?
– Кривляка. Шут. Может, и не виноват парень. Разбаловал его Кира. Делает похожим на себя…
– Мама, ты меня любишь?
– Эх, мой хороший…
– Все мы, мама, рано или поздно расстаемся с детством, – Спартак приостановился у двери перед тем, как выйти. – У каждого свое время. Главное, чтобы вышли на правильный путь…
– Повзрослел наш парень, дочка, – сказал вслед внуку Григорий.
– С богом, сынок, – поцеловала его мать, но и от привычного наставления не воздержалась:
– Не задерживайся…
Из ярко освещенных кафетерий, расположенных вокруг площади, вырывалась наружу ритмичная музыка. Стоял теплый лунный вечер, людный парк жужжал голосами неугомонной детворы, носившейся вокруг фонтана.
Катя и Рита прошли по своей любимой аллее, сели на свободную лавку, расслабившись после утомительной демонстрации.
– Спартак, хорошая моя, должно быть, подался в святые, – Рита убрала со лба клок волос, возобновив новый виток наставлений. – Говорю к тому, чтобы не сказать что-то хуже. Сама знаешь, сколько развелось нынче аномальных…
– И взбредет же такое тебе в голову! – Катю задел неуместный наговор подруги.
– Сколько времени ты с ним, и он еще не соизволил сделать тебя женщиной! – перешла на более резкий тон Рита. – Никто не поверит, расскажи такое кому. Может быть, нужно сводить Спартака к врачу? А что? Вполне возможно, у него проблема. Нужно поговорить с Димой. Пусть займется…
– Не вздумай! – пригрозила Катя. – А тебе не пришло в голову другое, что он меня оберегает?
– Тихо! – скривилась Рита. – Мы с Димой занялись этим уже на третий день. К чему откладывать такое удовольствие?! – распалялась она, похоже, даже наслаждалась от настойчивых увещеваний.
– Или ты хочешь выйти замуж девственницей, как это делали сто лет назад?
– Ну тебя! – отбивалась смущенная Катя. – Юмор твой колючий – аж щеки горят.
– Смотри на нее! – невозмутимо осаждала ее Рита. – Добра тебе хочу. Да если бы ты знала, что это такое? Супер-кайф! Лично я не дождусь, когда уединимся с Димой. От чего оберегать?! Определенно, Спартак твой с прибабахом. Иначе нельзя объяснить его поведение. Ну, кто позволил ему издеваться над такой красоткой?!
– Ты – невозможная!
– Пожалуйста! Можешь сохнуть, как сучук.
– По-твоему, я сама должна напроситься?
– К чему так примитивно? – усмехнулась Рита. – Много ли нужно ума? У женщин наберется десяток приемов.
– Правда? – развесила уши Катя: очевидно, она и в самом деле неисправимая дура, что ничего о таком и понятия не имеет.
– С луны свалилась? Слушай, нетронутая инопланетянка. Как только он поцелует – станешь раздевать…
– Ни за что на свете не стану этого делать! – протестующе завизжала Катя. – За кого он меня примет?
– Причем тут ты? Раздевать станешь его, – хладнокровно продолжала Рита. – Главное, чтобы обстановка была подходящая. Одно, другое – он сам поймет и все пойдет, как по маслу.
– Ничего у меня не выйдет…
– Это почему же?
– Однажды решилась… чуть не провалилась сквозь землю…
– Когда? Вот тихушница!
Господи! Какой же выглядела Катя дурой, когда рискнула на практике применить совет подруги! Прикинулась, будто теряет в ногах силу от нежного поцелуя Спартака и прижалась к нему, повиснув у него на шее. Он обхватил ее крепкими руками и уложил на диван. Мать в отъезде, но могла явиться тетушка Анна, у нее свой ключ, звонить в дверь ей было ни к чему – она присматривала за жильем и питанием племянницы. Но Катя не на шутку увлеклась своей ролью, вернее – позабыла все на свете: обхватив шею Спартака, не отпускала его от себя, словно боялась провалиться в бездну. Советы Риты вылетели из головы, и в той ситуации, в которой оказалась, не ведала того, что делала…
– Не знала, как мне быть? – оправдывалась Катя, объясняя подруге о своем неудавшемся подвиге.
– Глупышка, знает он! – издевательски прошептала Рита. – Строить дома может, но не может уложить в постель страждущую девицу?!
– Когда он меня поцеловал… все поплыло перед моими глазами, – признавалась Катя так, будто оказалась в эпицентре мощного землетрясения.