Страница 3 из 4
Именно за это творение Юя провозгласили Великим; он воплотил в себе искусство победы над врагом, не сопротивляясь ему, а овладевая его же силой для того, чтобы использовать ее против него самого. Он не только спас свое государство от наводнений, но и овладел силой вод Желтой реки и направил ее на благие цели.
Эти две использованные Юем стратагемы – «превратить нежеланного гостя в хозяина» и «создать пустоту, чтобы заполнить ее» – могут быть применены в любой ситуации борьбы: не противопоставлять силу против силы, а отвлечь силы противника для того, чтобы нанести удар, когда его арсенал не сбалансирован и не защищен. Один и тот же принцип может быть использован для решения проблем различного характера, как это совершил Юй Великий, превратив природную разрушительную силу в конструктивную.
Ощущение волшебства возникает в древних китайских стратагемах благодаря возможности их применения к самым разным ситуациям, а также ввиду рекомендации сосредоточиваться только на необходимом для достижения желаемых изменений. Ничего больше этого. Ничего лишнего. Никакой потери энергии. Исключительная эффективность и экономность.
К сожалению, эта утонченная техника боевого искусства часто не принимается во внимание из-за интеллектуальных предрассудков, будто эти знания могут интересовать только приверженцев жестокости. Такой снобизм совсем не учитывает мнение маэстро Сунь-Цзы, который, говоря о военном искусстве, утверждал, что «лучший боец тот, который способен побеждать без сражения».
Иными словами, умение сражаться делает человека настолько уверенным в себе и способным управлять взаимоотношениями с противником, что в большинстве случаев он добивается цели, не прибегая к физической или вооруженной борьбе. Для мудреца сражение никогда не является хорошим решением, к нему прибегают, лишь когда не остается других возможностей. Сунь Бинь – другая важная фигура в китайской философии – утверждает: «Тот, кому нравится война, будет неизбежно уничтожен, а тот, кто увлечен победой, будет унижен. Война не должна доставлять удовольствие, а победа в войне не приносит пользы».
Западным мыслителям сложно постичь плодотворность древней восточной мудрости, поскольку в ней отсутствуют теоретические основы, это логика действия в чистом виде.
Искусство стратагем на протяжении веков являлось основой китайской культуры, однако с установлением маоистской идеологии его стали преследовать. Лично Мао назвал «пагубным для общества» распространение такого рода знаний и ввел цензуру на все книги, которые их касались. Даже судьбой Императорской библиотеки стал костер. Все заменила знаменитая «красная книжечка».
Стратегические знания и мастерство пугают авторитарных и репрессивных властителей, которые стремятся к абсолютной монополии. К счастью, стратегическое знание заключает в себе умение избегать какого-либо контроля, так как оно в силу своей природы не позволяет ни идеологиям, ни религиям, ни политическим силам заточить себя в клетку. Сама его сущность делает его неподвластным этим влияниям. Преданность стратегическому знанию приводит к отказу от ортодоксальности любого рода.
Искусство убеждения: побудить к изменению
Одним из самых известных парадоксов западной философии является тот, который привел к радикальному сдвигу в способе мышления. Сократ, создатель метода диалога, должен был использовать риторическую уловку, чтобы его идеи были приняты его афинскими согражданами. Он заявил, используя народную веру в оракула, что его идеи были подсказаны демоном, который по ночам являлся ему во сне и таким образом воплощал свои замыслы, которые были бы априори отвергнуты, если бы исходили от простого человека.
Спустя несколько десятилетий Аристотель, изложив на множестве страниц критику софистской риторики, утверждал абсолютно софистским образом, что для переубеждения своего собеседника необходимо использовать его же доводы.
Это не должно нас удивлять, поскольку искусство убеждения всегда подвергалось критике, но в то же время применялось самими же обвинителями. Впрочем, умение убеждать означает не что иное, как способность изменять мнения и поведение: это сила, к которой всегда стремились не только политики и полководцы, но и любой желающий добиваться успехов на торговых переговорах, в деловых и любовных отношениях.
Как утверждает софист Горгий: «Слово – это великий властелин, способный совершать божественные вещи, несмотря на незначительные размеры и невидимость; и действительно, ему по силе успокаивать страх и устранять боль, вызывать радость и усиливать сострадание». И далее: «Вдохновенные словесные заклинания являются носителями радости, освободителями от страданий. Действительно, присоединяясь к расположению духа, сила волшебства успокаивает и убеждает, увлекает своим обаянием».
Искусство убеждения затрагивает также отношения каждого из нас с самим собой, то есть те методы, которыми мы убеждаем себя поверить во что-либо или увидеть определенные вещи с иных точек зрения, отличных от предыдущих. Следовательно, существует убеждение, обращенное к другому человеку, то есть «манипуляция», и обращенное к самому себе, то есть «самообман».
Подобная динамика представляет собой неизбежный результат коммуникации. Также верно и то, что «невозможно не общаться» (Вацлавик, 1971) и невозможно избежать влияния коммуникации. Это значит, что, сознательно или неосознанно, но в момент взаимодействия с кем-либо мы безостановочно влияем на него, как и он, в свою очередь, влияет на нас. То же самое происходит и в отношениях с самим собой, в моменты размышления или интенсивных эмоций. Вопрос в том, насколько сильное оказывается влияние, подвергаетесь ли вы влиянию или оказываете его, осознанно ли это действие или нет.
Иными словами, в силу того, что процессы влияния составляют непременный атрибут человеческих взаимоотношений, особую важность приобретает вопрос умения эффективно управлять ими. Нет деятельности, в которой отсутствовали бы коммуникативные процессы, и язык в различных своих проявлениях проникает во все сферы нашего бытия. Это позволяет понять, почему в древности мастера убеждения были настолько ценны и востребованы. Как утверждал Горгий в одном из своих знаменитых изречений: «Речь, которая убеждает чей-то разум, заставляет этот разум поверить сказанному и согласиться с ним в действиях». Он прожил больше ста лет, продолжая изучать, преподавать и демонстрировать свое ораторское искусство. Ему даже была посвящена золотая статуя, возведенная около дельфийского оракула в знак признания его славы и значимости его учений.
Тем не менее, и искусству Метиды, и военному искусству, а также и искусству убеждения судьба уготовила обвинительный приговор и цензуру. На протяжении многих веков искусство стратагем было заклеймено как инструмент мошенников и обманщиков. Западная философия, а также нравственные идеи крайне идеалистического толка продвигали этику Истины, то есть предписывали верность принципам «истинного» и лояльность в отношении веры. Такая теоретическая позиция морально осуждает использование риторики убеждения, как если бы она непременно являлась разрушительной: рука Дьявола против руки Божьей. Любопытно, что и Аристотель, и многие великие инквизиторы использовали искусство убеждения как утонченное оружие для убеждения людей в том, чтобы они осудили его.
Самым показательным является пример Паскаля, который после периода «продажи индульгенций», чтобы привлечь христиан к Истине Божьей, виртуозно использует в своих «Мыслях о религии и других предметах» риторические уловки. Например, в знаменитом «пари» он утверждает, что, выбирая между верой и неверием в существование Бога и в католическую идею жизни после смерти, намного выгоднее верить, так как, если загробной жизни не существует, ты просто проиграешь; если же она существует, а ты в нее не верил, тогда ты проиграешь без всякой пользы.
Таким риторическим трюком Паскаль подталкивает к рациональному выбору «верить» во что-то иррациональное. Впрочем, намного раньше него все пророки основных религий черпали голыми руками из искусства риторики: притчи Иисуса являются шедеврами этого искусства, как и истории Магомеда, уж не говоря о загадках и метафорах Будды. Все они в обращении к людям использовали известные уловки искусства убеждения. Любая «истина» для того, чтобы в нее поверили, должна быть представлена убедительным образом.