Страница 29 из 75
— Если так,— сказал Мэнсунь Ян,— то ранняя смерть лучше, чем долгая жизнь. Стоит лишь кинуться на меч или пику, броситься в кипяток или в огонь — и обретешь желаемое.
— Нет,— сказал Ян-цзы.— Уж если живешь, то отдайся жизни и претерпи ее, и в ожидании смерти изведай все ее желания. А придет время умирать—отдайся смерти и претерпи ее, изведай все ее пути и дай ей волю до конца. Всему отдайся и все претерпи — и не пытайся удлинить или укоротить жизненный срок.
***
Цинь-цзы спросил Ян Чжу:
— Если бы нужно было выдернуть у себя лишь один волосок, чтобы помочь целому миру,— вы бы это сделали?
— Миру одним волоском не поможешь,— ответил Ян Чжу.
— А если бы можно было помочь? — спросил Цинь- цзы.— Вы бы сделали это?
Ян Чжу ничего не ответил.
Цинь-цзы вышел и рассказал обо всем Мэнсунь Яну.
— Вы не постигли мысль Учителя,— сказал Мэнсунь Ян.— Позвольте, я вам ее поясню. Согласились бы вы поцарапать себе кожу — чтобы получить за это десять тысяч слитков золота?
— Согласился бы,— ответил Цинь-цзы.
— А вырезать себе сустав — чтоб получить за это царство?
Цинь-цзы промолчал.
— Волосок меньше кожи,— сказал Мэнсунь Ян,— а кусочек кожи меньше сустава — это ясно. Но ведь, по волоску собираясь, и образуется кожа, а кожа, собравшись, образует сустав. И пусть волосок всего лишь одна из десятка тысяч частиц, составляющих тело,— можно ли им пренебречь?
— Я не сумею вам ответить,— сказал Цинь-цзы.— Но если бы ваш вопрос задать Лао Даню и Гуань Иню — ваши слова показались бы им справедливыми. А если бы мой вопрос задать Великому Юю и Мо Ди—им показались бы справедливыми мои слова.
Мэнсунь Ян обернулся к своим ученикам — и заговорил о другом.
***
Ян Чжу, посетив лянского царя, сказал ему:
— Править Поднебесной — все равно что катать на ладони шарик.
— У вас есть жена и наложница,— сказал царь,— и вы не можете с ними управиться. Есть огород размером в каких-то три му — и вы не в силах его прополоть. Как же вы говорите, что править Поднебесной — все равно что катать на ладони шарик?
— Видали вы, как пасут овец? — спросил Ян Чжу.— Когда потребуется сотню овец собрать в стадо — пошлите к ним мальчонку-пастуха ростом в пять чи и с кнутом на плече: захочет, чтоб шли на восток,— пойдут на восток, захочет, чтоб шли на запад,— пойдут на запад. А прикажите-ка Яо протащить за собой на веревке хотя бы одну-единственную овцу да приставьте к ней Шуня с кнутом на плече — и овца не сдвинется с места. Слыхал я, что рыба, глотающая корабли, не заплывает в протоки, а высоко воспаряющий лебедь не сядет на илистый пруд. Почему это так? Потому что предел их далек. Почему древний колокол не может вторить шумной пляске? Потому что звуки его размеренны и величавы. Ведь недаром говорят: кто справится с большим — не справится с малым, способный совершить великий подвиг — не совершит малого.
***
Ян Чжу говорил:
— Кто помнит деяния глубокой древности? Они исчезли. Деяния трех владык — то ли были они, то ли нет? Деяния пяти государей — наяву они были или во сне? Из тьмы деяний трех царей — скрытых или явных — не помним ни единого. Из деяний, совершенных при нашей жизни — слыхали ль мы о них или видали — не запомним и одного из десятка тысяч. Из нынешних деяний, оставшихся или уже забытых, не запомним и одного из тысячи. А лет, протекших с давней древности до наших дней, и вовсе не счесть. Лишь со времен Фу Си минуло их уже триста с лишком тысяч... Мудрецы и глупцы, красавцы и уроды, победители и побежденные, правые и виноватые— все исчезли: кто—раньше, кто—позже. Принимать близко к сердцу мимолетную хулу или хвалу, томить и изнурять и дух, и плоть ради нескольких сот лет посмертной славы... Разве сможет она оживить иссохшие кости! Так в чем же тогда радость жизни?!
***
Путешествуя по Лу, Ян Чжу остановился как-то в доме семьи Мэн.
— Стоит ли добиваться славы, если достаточно просто быть человеком? — спросил его хозяин.
— Славу используют, чтоб стать богатым,— ответил Ян Чжу.
— Почему же, разбогатев, не останавливаются на этом?
— Стремятся стать знатными,— ответил Ян Чжу.
— Почему же, став знатными, не останавливаются на этом?
— Стремятся к почетной смерти.
— К чему же можно стремиться после кончины?
— Помочь сыновьям и внукам.
— Какую же пользу может принести им слава?
— Добивающийся славы изнуряет свое тело и испепеляет сердце; возможность же использовать его славу распространяется на весь его род, а выгода от славы — на всю его деревню! — ответил Ян Чжу.
— Но ведь все, кто добивается славы, должны быть бескорыстными, бескорыстие же ведет к бедности; все, кто добивается славы, должны быть уступчивыми, уступчивость же ведет к низкому положению!
— Когда Гуань Чжун был первым министром в Ци, его стремления совпадали со стремлениями правителя, а слова не расходились с его словами; правитель развратничал — и он развратничал; правитель расточительствовал — и он расточительствовал. В результате его учение было осуществлено и Ци добилось гегемонии над другими царствами; однако после его смерти ничего, кроме фамилии «Гуань», не осталось. Когда же первым министром в Ци был господин Тянь, его поведение было другим: правитель был высокомерным, он же—снисходительным; правитель обирал народ, он же — раздавал зерно народу. Народ подчинился ему, и он смог завладеть царством Ци. Поэтому его сыновья и внуки наслаждаются властью в Ци вплоть до настоящего времени.
— Значит ли это, что настоящая слава ведет к бедности, а ложная — к богатству?
— Истинное не обладает славой, обладающее славой не обладает истиной. Все пользующиеся славой обманщики. В древности Яо и Шунь притворялись, что уступают Поднебесную Сюй Ю и Шань Цзюаню; однако они не только не потеряли Поднебесной, но и наслаждались счастьем еще сто лет. А Бои и Шуци действительно уступили престол правителей Гучжу и в конце концов не только потеряли свое царство, но и сами умерли от голода на горе Шоуян. Вот как обнаруживается различие между истинным и ложным.
***
Ян Чжу сказал: «Бои отнюдь не был лишен желаний. Однако, строго следуя чистоте, довел себя до голодной смерти. Чжань Цзи отнюдь не был лишен страстей. Однако, кичась целомудрием, обрек себя на одиночество, не продлив своего рода. Вот как чистота и целомудрие ввели добрых людей в заблуждение».
***
Ян Чжу сказал: «Юань Сянь бедствовал в Лу; Цзыгун преуспевал в Вэй. Бедность Юань Сяня сократила его жизнь; богатство Цзыгуна стало для него обузой. Если и беднеть нельзя, и богатеть нельзя — что же тогда можно? Можно наслаждаться жизнью, можно не обременять себя заботами. Поэтому умеющий наслаждаться жизнью — не бедствует, а не обременяющий себя заботами — не богатеет».
***
Ян Чжу сказал: «В древней пословице говорится: «При жизни следует сочувствовать друг другу, после смерти следует покидать друг друга». В пословице достигнут предел истины. Принцип «сочувствовать друг другу» касается не только чувств — он и в том, чтобы дать отдых усталому, досыта накормить голодного, согреть замерзшего. И принцип «покидать друг друга» отнюдь не означает, что никого не следует оплакивать. Не следует лишь класть покойнику в рот жемчуг и нефрит, облачать его в узорную парчу, приносить ему в жертву животных, ставить в могилу великолепную утварь...»
***
Ян Чжу сказал: «Человек подобен небу и земле и, как они, таит в себе природу пяти движущих начал. Человек — самое разумное среди всех существ, наделенных жизнью. И в то же время ногти и зубы человека недостаточно сильны, чтобы обеспечить ему охрану и защиту; мускулы и кожа недостаточно крепки, чтобы оборонять его и отражать удары; ноги недостаточно быстры, чтобы унести от опасности. У человека нет ни шерсти, ни перьев, защищающих его от холода и жары, и, чтобы прокормиться, он должен полагаться не на силу, а на разум. Поэтому человек высоко ценит разум и с пренебрежением относится к силе, ибо разум сохраняет его существование, а презренная сила вершит насилие над внешними вещами».