Страница 63 из 93
Единственное исключение из этого правила составляли, видимо, собаки и свиньи, которые, как подчеркивал С. Н. Боголюбский, могли быть одомашнены оседлыми рыболовами, охотниками и собирателями [37, с. 106]. И волки и дикие свиньи водились в местах, где оседлорыболовчеокий образ жизни позволял в доземледельческий период использовать окружающую природную среду с максимальным эффектом. Примером доместикации собак рыболовами служит мезолитическая культура маглемозе, а свиней, возможно, культура лепенски-вир.
Этнографические материалы не подтверждают встречающегося порой и до сих пор мнения о доместикации стад животных, пойманных методами загонной охоты. В специализированной охоте следует видеть не столько механизм доместикации, сколько ее необходимое условие, позволяющее добывать живых особей, которые могли бы послужить материалом для приручения. Известно, что шошонам порой удавалось поймать в загон нескольких антилоп, которых они убивали по мере надобности в течение нескольких дней [402, с. 51, 52]. Любопытный метод охоты был обнаружен в Центральной Австралии, где некоторые группы аборигенов калечили кенгуру и других животных и гнали их в район, богатый растительностью, где эти животные могли кормиться в течение некоторого времени, пока их всех не истребляли на мясо [967, с. 135]. Вместе с тем, хотя подобного рода методы и сохраняли жизнь пойманным особям, они нигде не влекли за собой какую бы то ни было доместикацию стад.
Судя по этнографическим данным, в первобытности могли применяться два способа доместикации: импринтинг и насильственное приручение с помощью голода, причем первый из них встречался на более ранней стадии развития, второй появился позже. Описывая импринтинг, Е. Хейл отмечает, что «поимка детенышей служит самым прямым и действенным средством приручения диких зверей, что проявляется в сильном социальном тяготении к человеку в критические периоды импринтинга (запечатления — В. Ш.), или социализации» [627, с. 22]. Влияние человека, который в полном смысле слава заменяет животному мать на ранних стадиях онтогенеза, оказывает поистине волшебное Воздействие на животное: впоследствии оно становится преданным другом человека и редко покидает его по своей воле. Приручение молодых животных известно у многих отставших в своем развитии народов: у австралийцев, семангов, аэта, андаманцев, северных атапасков и многочисленных раннеземледельческих групп в разных районах мира. Чем более прочной является хозяйственная база коллектива, тем в большем количестве и тем длительнее он способен содержать прирученных животных. Как показывают этнографические источники, активнее всего приручением животных занимаются ранние земледельцы, одной из особенностей поселков которых, издавна отмечаемой путешественниками, является множество прирученных животных и птиц. Уникальная практика доместикации свиней с помощью импринтинга фиксируется у папуасов Новой Гвинеи (население р. Тор и др.). Ловля (молодых оленят или гуанако и обучение их для целей охоты (охота с манщиком) отражает то же явление. Наконец, выращивание прирученной молодой самки тура германцами для использования ее в качестве манщика [289, с. 295, 296] тоже демонстрирует успешное применение метода импринтинга. Импринтинг использовался и белыми охотниками в Северной Америке для приручения жеребят одичавших лошадей [502, с. 78]. Таким образом, импринтинг можно считать универсальным ранним методом доместикации. По-видимому, его применяли и для одомашнивания коз и овец.
Более развитым методом следует считать насильственное приручение с помощью голода. В отличие от импринтинга оно имело дело с массовым материалом и практиковалось людьми, уже обладавшими домашними животными и знакомыми с методами скотоводства. Оно проводилось сознательно и целенаправленно для создания популяции домашних животных [36, с. 40; 37, с. 228–234]. Этот метод чаще всего заключался в том, что стадных диких животных загоняли за изгородь, перекрывали входы и выходы и оставляли «узников» без воды и пищи, пока они не делались достаточно смирными. Так приручали слонов и, возможно, туров в Индии [394, с. 74, 75], буйволов в Лаосе [687, с. 201] и мустангов в Северной Америке [502, с. 69, 70]. Описанный способ доместикации не обязательно требовал создания искусственных загонов: достаточно было держать пойманных животных на привязи. Туареги, например, стреноживают пойманных диких ослов и держат на привязи в лагере в течение 1–2 месяцев, после чего объезжают их и уже спокойно используют для верховой езды [831, с. 108, 109]. Для приручения маралов их также держат некоторое время на привязи [46, с. 151, 152].
Нельзя не отметить, что люди, несомненно, пытались одомашнить гораздо большее число видов, нежели было одомашнено в действительности. Однако какие-либо сведения об этом процессе практически отсутствуют. Большое внимание ему уделил Б. Брентьес, который попытался проанализировать под этим углом зрения множество предметов изобразительного искусства, происходящих из древней Передней Азии [448; 449]. К сожалению, анализ проводился без должной критики источников, и результате чего многие дикие животные были безосновательно зачислены в категорию прирученных.
Можно предполагать, что приручению подвергались представители едва ли не всех видов, попадавших в руки людей во время загонной охоты. Поэтому объяснение тому факту, что лишь немногие из них были одомашнены, следует искать по и человеческой среде, а в биологических особенностях самих животных. Эта проблема изучена еще весьма слабо. Однако уже те немногие исследования, которые имеются, приводят к важным выводам. Так, И. И. Соколову удалось убедительно показать, что «потенциально домашние животные» обладают особым типом высшей нервной деятельности и отличаются высокой степенью экологической и морфофизиологической пластичности [302, с. 48–54]. В организме домашних животных и их диких сородичей было обнаружено много адреналина по отношению к норадреналину. Выяснилось, что виды с иным соотношением этих гормонов мало подходят для доместикации [587, с. 77, 78]. Сходные выводы получил Е. Хейл, который проанализировал главным образом поведенческие характеристики животных, способствующие или препятствующие доместикации [627, с. 25–31].
Приручение разнообразных животных, как выясняется, возникло на поздней стадии развития общества собирателей, рыболовов и охотников, а его расцвет и превращение в подлинную доместикацию, за редкими исключениями, надо связывать уже с раннеземледельческими обществами. Нельзя не видеть в этом некую закономерность, которая определялась тем, что именно в такого рода обществах приручение и доместикация стали жизненной потребностью населения. Причину этого явления надо, очевидно, искать в резком изменении пищевого баланса при переходе к более оседлому образу жизни, основанному главным образом на растительной или рыбной пище. И рыболовство, и усложненное собирательство, а тем более земледелие не позволяли отдавать охоте столько же сил и времени, как раньше: охота стала менее регулярной и, следовательно, менее эффективной. Правда, повышению ее эффективности способствовали хорошо организованные коллективные охоты, однако они про водились редко. Б. Энелл, сравнивая охоту земледельцев Новой Гвинеи и охотников и собирателей Австралии, убедительно показал, что в первом случае она совершается много реже, чем во втором, и имеет своей целью прежде всего обеспечение мясом приближающейся праздничной церемонии [401, с. 7, 124]. Охота, результат которой в гораздо большей степени зависел от случайностей, чем успех рыболовства, хорошо налаженного собирательства или же земледелия, за редкими исключениями, не могла долго конкурировать с этими видами хозяйства. Роль ее постепенно падала, а с нею вместе падал и удельный вес мяса в пищевом рационе людей. Потребность же в мясе, как важном источнике животных белков, не только не уменьшалась, а, напротив, росла, причем в большей степени в раннеземледельческих, чем в рыболовческих обществах, где рыбная пища компенсировала потерю в животных белках — их в рыбе содержалось не меньше, чем в мясе. В обществах усложненных собирателей и ранних земледельцев притягательная сила мясной пищи привела к ее ритуализации: мясо и его источник, животные, со временем наряду с пищевым приобрели важное социально-престижное значение. Мясная пища превратилась в праздничную пищу, а обладание прирученными животными стало мощным фактором, определявшим выдающееся место человека в обществе. В этом и надо видеть основу характерного для раннего скотоводства парадоксального на первый взгляд явления, которое заключалось, с одной стороны, в стремлении содержать как можно больше домашних животных, а с другой — во всевозможных запретах на их убой. Таким образом, стимулом к доместикации животных можно вслед за Г. Райтом [1042, с. 469, 470] считать желание сохранить важный источник питания в условиях роста роли растительной пищи и тенденции к оседлости, что привело к оттеснению охоты на второй план.