Портал

Дима не понимал, что делать. Он был в полной растерянности, поскольку чувствовал, что произошло нечто фантастическое, какая-то непостижимая смена реальности, не доступная уму, словно кто-то незримый и очень могущественный в одночасье щелкнул выключателем. Это было очевидно. После странного видения в тибетской пещере студент-практикант явно вернулся не домой – в привычную обстановку, а в какую-то совсем другую жизнь. Хотя, попроси его кто-нибудь в этот момент описать, в чем же, собственно, он узрел различия, вряд ли бы ему это удалось. Внешне все было, как раньше, и все же каждой клеткой своего существа Дима ощущал, что мир изменился, и прежним он, по-видимому, уже никогда не будет.

В научно-исследовательском институте ему уже дали от ворот поворот. Трудно было представить, к кому бы он мог еще обратиться за объяснениями или хотя бы за элементарной помощью.

Немного поразмыслив, он нащупал в кармане двушку и тут же решил позвонить своему приятелю и однокурснику Леше, который в прошлый раз, собственно, и помог ему устроиться в ту злополучную экспедицию, так как его мама была лучшей подругой жены академика Багдасаряна, служившего директором института.

– Ты чего, с ума сошел? – прокричал в трубку Леша. – Какой нафиг Китай? С луны свалился? У нас с Китаем чуть ли не война, а тебе захотелось в экспедицию на Тибет…

– Какая война? – изумился Дима.

– Малахольный, – отрезал Леша. – Про остров Даманский ничего не слыхал?

– Какой Даманский? Это когда было? – не унимался Дима.

– Ну, лет десять назад, наверное, или пятнадцать… Да, блин, какая разница, – Леша начал терять терпение. – Короче, нет никакой экспедиции, и не будет! И Тибета никакого нет! Все, перестань компостировать мне мозги!

Дима повесил трубку и немного задержался в телефонной будке. Целостная картина в его мозгу никак не складывалась. Мозаика разваливалась – сплошные белые пятна вперемежку с черными дырами. Предположим, все, что он пережил за лето, было сном. Тогда откуда взялся медальон? А если это не сон, то как объяснить прыжок во времени, который с ним случился? Как вообще стала возможной эта экспедиция, если китайцы все равно не дали бы на нее разрешения? Или в той, прежней реальности, не было никакого Даманского, а в этой был…

Дима окончательно запутался. Он решил зайти в библиотеку, чтобы поднять подписку газет. Хотелось посмотреть, что происходило в мире за последние пятнадцать лет. Здесь его ждало немало сюрпризов. Он без труда нашел статьи о пограничном вооруженном конфликте из-за маленького островка на реке Уссури. Потом ему попались на глаза заметки о многотысячных митингах у посольства КНР на улице Дружбы, как раз неподалеку от университета, да еще и рядом с его любимой пивной, которую студенты метко окрестили Шанхаем. Протестующие несли плакаты «Долой клику Мао Цзе Дуна!» и швыряли в здание дипломатической миссии пузырьки с чернилами. Далее: ввод войск в Афганистан – эта новость Диму не удивила. Это и в прошлой жизни было. Следующая пачка газет: летние олимпийские игры в Москве… Какие еще олимпийские игры? Так, три года назад. С ума сойти! Еще одна подборка: Брежнев умер? В прошлом году? Сейчас у нас генсек Андропов, бывший председатель КГБ… Да, похоже в мире действительно что-то сильно изменилось. Но как такое возможно? – Это было за пределами понимания Димы Кляйна, простого студента из провинции. Ясно было одно – надо как-то приспосабливаться к новой жизни.

Честно говоря, сильно приспосабливаться не пришлось. События мирового масштаба никак не затрагивали жизнь простых людей внизу пирамиды. Разве что с облавами в кинотеатрах в рабочее время и распитием алкоголя в общественных местах временами возникали проблемы. Недоразвитые и до смешного ущербные нововведения реформатора Андропова немного мешали жить студентам и всем остальным пролетариям умственного труда. Но голь на выдумки хитра, поэтому никто особенно не парился. У Димы даже появились дополнительные поводы отличиться умом и сообразительностью в беспечной компании мажоров. Так, к примеру, за пару дней до практики с его легкой руки ребята приспособились разгуливать по улице Горького, которую все нарочито называли на старинный манер Тверской, с бледно-голубыми пакетами из-под молока, заблаговременно наполненными вином, и в самом центре Москвы дерзко квасили прямо на глазах у блюстителей порядка. Друзьям эта затея очень понравилась и доставляла несказанное удовольствие, поскольку доморощенное и по-детски наивное диссидентство веселило их и приятно щекотало нервы.

В эти же дни Дима решился написать письмо Чифу. Он долго не мог собраться с мыслями, но два обстоятельства вынуждали его сделать это.

Во-первых, никому кроме Сани Ровенского он не мог доверить ту тайну, с которой ему пришлось столкнуться в Тибете. Расскажи он о своих приключениях любому из сокурсников, в лучшем случае его бы просто сочли фантазером, а то и совсем чокнутым. Упрячут еще в психушку… Конечно, писать письма после стольких месяцев молчания было как-то не комильфо – не любил Дима резких движений с места в карьер. Но… Сказал же хозяин дворца с колоннами, которого Шаман для простоты окрестил Белым, что с Чифом все в порядке. Значит, может быть поймет. Может простит… А потом, он ведь и сам, гад, не писал. Мог ведь, наверное, черкнуть пару строчек, мол, жив-здоров, типа, как сам?..

Во-вторых, ему очень хотелось похвастаться перед старым другом тем, что он все-таки нашел Шамбалу – так и подмывало самым банальным образом пофанфаронить.

В конце концов, Дима собрался с духом, усадил себя за стол и подробно изложил всю свою историю на трех листах убористым почерком, умолчав только из предосторожности о деталях самой экспедиции и сохранив в тайне конкретные места и имена. Письмо было отправлено, дело сделано.

Оставшееся время перед практикой студент Кляйн провел в сборах, которые, однако, не мешали ему обдумывать сложившуюся ситуацию. Поначалу он боялся снова ехать в Крым. Ему казалось, что там он попадет в кошмар, в котором единожды прошедшие события начнут навязчиво повторяться. Но нет. Все развернулось совсем иначе, подчиняясь какому-то другому, гораздо более интересному сценарию.

В прошлой жизни Дима вместе с остальными студентами отправился в Крым на поезде и долго трясся в плацкартном вагоне до Симферополя, а там их всех пересадили в автобусы и отправили на полигон МГУ, расположенный у села Прохладное неподалеку от Бахчисарая.

В этой жизни, где все перевернулось с ног на голову. Однокурсники собрались в день отъезда у главного входа МГУ. Там их уже поджидали автобусы. Начался большой переезд из Москвы в Крым с посещением различных мест, интересных и познавательных в геологическом отношении. В первый же день студенты осмотрели и зарисовали в своих полевых дневниках надпойменные террасы реки Оки на подъездах к Туле, потом ненадолго остановились в городке со смешным названием Плавск, и со столичным апломбом за глаза издевались над местными жителями, называя их плавцами и плавчихами, нарочито акая по-московски. Далее по пути следования были Мценск и Орел, Курск с экскурсией на горные разработки железорудной магнитной аномалии, гигантские меловые карьеры под Белгородом, соляные и каменноугольные шахты в Донбассе, Азовское море с огромной апельсиновой луной, низко висящей над гладью вод, дикие песчаные пляжи, лиманы и озеро Сиваш.

Да и в самом Крыму программа практики оказалась совсем иной. Короче, Дима понял, что скучать не придется, и не скучал. Он приноровился к новой реальности, и даже находил ее местами увлекательнее прежней.

Из Крыма Дима решил отправиться к родным пенатам, чтобы провести каникулы дома у родителей, отдохнуть, набраться сил и, несмотря на столичный апломб, все-таки встретиться со своими старыми товарищами.

Глава 5. Письмо

Полковник КГБ Клюев сидел за своим рабочим столом в штабе и в который раз перечитывал письмо, адресованное младшему сержанту Ровенскому, служившему в 70-й гвардейской отдельной мотострелковой бригаде под Кандагаром. Было уже поздно, настольная лампа выхватывала из темноты кабинета лишь участок стола, где поверх папок и бумаг лежали несколько листочков, испещренных красивым мелким почерком. Клюев был неподвижен, и только кончики пальцев самопроизвольно выстукивали на поверхности стола какой-то незамысловатый ритм.