Возвращение

Город приветствовал своих богинь ярким солнцем, шумом автомобилей, пахнущим кострами ветром и гостеприимно стелил к их ногам резные кленовые листья.

А потом Бэль стало плохо. В машине. По дороге домой. Перед глазами все закружилось, завертелось, и единственное, что она могла сказать:

- Позвони Олегу.

Он примчался сразу же. Бэль была уже дома, заботливо уложенная взволнованной Светкой в кровать.

Муж быстро вымыл руки, принес тонометр, померил давление, сделал крепкий сладкий чай с корнем женьшеня, позвонил врачу - проконсультировался.

Подруга не хотела уходить, но он твердо сказал, что справится сам.

Бэль лежала, отвернувшись лицом к стене. Она не хотела ни читать, ни смотреть телевизор, слышала, как с кем-то по телефону разговаривает муж. Через некоторое время он принес ей отварную курицу и бульон. Олег просидел рядом весь вечер, держа ее бессильную холодную ладонь в своей, большой и теплой.

- Что же ты, родная, так меня напугала?

Бэль слабо улыбнулась в ответ:

- Зато знаешь, какая шикарная помада есть теперь в моей косметичке?

***

- На твоей груди орден Лотоса.

- Это знак честности.

- Я знаю.

- На твоей груди знак Хризантемы.

- Это знак храбрости.

- Я знаю.

- Сколько полных Кругов мы не виделись с тобой, друг?

- А сколько еще не увидимся, друг.

- Меня ждет моя битва.

- А меня - моя.

- Ты все так же верен своим убеждениям, как в юности?

- А ты?

- Сложно сказать, друг. С возрастом по-другому смотришь на этот мир. Пожалуй, начинаешь лучше его понимаешь. Или хуже.

- Приспосабливаешься?

- Наверное. Не приспособишься - не выживешь. Но все же очень хочу верить, что за прошедшие Круги зрелости не изменил ни себе, ни своим ценностям.

- Я тоже хочу в это верить. Верить, что и я не изменил, хотя жизнь старалась.

- А помнишь, как мы тайком выводили лошадей из господской конюшни по ночам? Глупцы! Кони могли переломать ноги, спускаясь по неровной дороге к реке, куда мы их гнали. Хотя я и сейчас считаю наши детские шалости счастьем.

- Да... Круги прошли, а мы все те же.

- Только седины прибавилось, да орденов.

- Лотос и Хризантема.

- Многое случалось с нами. И случается.

- Если случается, значит, мы еще живы.

- А если живы, значит, впереди ждет неизведанное.

- И новая встреча.

- И новая встреча.

Они обнялись на прощанье, после чего каждый пошел своей дорогой.

Один был воином, другой - поэтом. Один носил меч, другой - перо и чернильницу. Один шел по направлению к Границе, туда, где ждала битва с захватчиками, другой - в Столицу, он боролся за справедливость метким словом.

С каждым шагом расстояние между двумя людьми увеличивалось, а невидимая нить, связывающая две души - натягивалась. Эта нить была достаточно прочной, чтобы не порваться. Каждый из них прошел столько дорог в своей непростой жизни, что давно не верил в сладкие слова жрецов, долгую милость господина и преданность любовницы. Но было нечто, что поддерживало в самые трудные дни, не давало рухнуть на дно, питало надеждой и верой в завтра, часто даже против воли, позволяло кричать, плакать, петь и чувствовать крепкую руку рядом. Чувствовать ее всегда. Это - дружба.

пока на улицах идет дождь, а за окном стоят маленькие разлуки... (вставка 3)

Осень за окном бесновалась. Уже не было тех робких желтых мазков в кронах деревьев, которые деликатно намекали, что лето прошло. Желтый, багровый, коричневый, все оттенки собрались вместе, природа полыхала, сгорая. В саду отцветали последние цветы. Бэль срезала белые георгины и поставила их в купленную вместе со Светкой вазу. Удивительно, как не вязался их цвет с осенью - чистый, холодный, снежный.

Они казались инородными в саду, где встречали первые заморозки разноцветные астры, яркие бархатцы и почти вишневые хризантемы.

Осень победно шла по земле. Осень шла, а Бэль писала. После того, как очередная миниатюра заканчивалась финальной точкой, из папки вынимался следующий фрагмент.

Бэль вчитывалась в слова и искала. Порой на выработку одной лишь идеи уходило несколько дней. Она пробовала слова на вкус, как изысканный гурман смакует блюдо в дорогом ресторане, примеряла фразы к разным ситуациям и людям, отсекала неподходящее, сосредотачивалась на том, что казалось близким, прощупывала, раздумывала, сомневалась и, наконец, принимала окончательное решение.

Блуждая в собственных мыслях и фантазиях, увлеченная поиском единственно правильной по ее мнению истории, Бэль уже не думала о лекарствах и своей зависимости от них. После того случая в машине подруги Олег поставил жене «напоминалку» на телефон, а все таблетки были поделены на две части. Одна осталась стоять на полочке в ванной комнате, другая перекочевала в сумку, что бы Бэль, где бы она не находилась, могла вовремя принять препарат.

Светка привносила в жизнь сумбур, громкость, легкую неразбериху и какую-то свежесть. Бэль не могла не улыбаться, когда слышала в трубке ее энергичный голос:

- Ты не знаешь, что такое бути дэнс?! Да это просто... супер крутая фишка, приеду - покажу. Я уже на трех занятиях была!

Бэль чувствовала, что ее жизнь потихоньку исправляется, в ближайшие выходные Олег обещал привезти детей. Единственное, с чем она не могла справиться, это со страхом быть неинтересной мужу. Бэль боялась его потерять. Нет, Олег ничем не показывал свое охлаждение, как всегда был спокоен и уверен, но ее осунувшееся, только-только начавшее набирать здоровый цвет лицо, но шрамы на теле после операции, но начавшееся увядание... вдруг Бэль больше неинтересна ему: больная и с морщинками? Вдруг Олег зовет ее так только в силу привычки и на самом деле больше не считает красавицей? Это случилось давно, еще тогда, когда весь мир был очарован мюзиклом "Нотр-дам де Пари", и песня "Belle" транслировалась по всем радиостанциям и музыкальным каналам. Именно благодаря ей Маша получила свое новое имя, и все эти годы действительно чувствовала себя красавицей. А вот сейчас забеспокоилась. С самого возвращения из больницы муж ни разу к ней не прикоснулся, если не считать осторожных легких поцелуев. Никогда такого не было, и Бэль не знала что думать. Она терялась, страдала и безумно скучала по его телу.

В тот вечер шел дождь, отчего в доме казалось особенно тепло и уютно. Из-за хмурого неба потемнело раньше обычного, а Олега все не было. Бэль сидела перед включенным компьютером и слушала перестук капель по карнизу за окном. Она ничего не написала, ждала мужа. Бэль вдруг поняла, что ей надо решить все сегодня же, не оттягивать на потом, не мучить себя, строя самые разные предположения. Она хотела честного прямого ответа. Страшилась его ужасно, но тянуть дальше не могла. Придя к этому решению, Бэль закрыла ноутбук и пошла в спальню. Там она долго рассматривала себя в зеркале, что висело над комодом, трогала пальцами уголки глаз, потом скинула одежду и стала изучать грудь и бедра. Затем выключила основной свет и зажгла настольную лампу. Жемчужно-серое атласное белье деликатно исправляло несовершенства, и в приглушенном полумраке Бэль все еще казалась нежной и женственной. Снова одевшись, она провела по волосам щеткой и оставила на шее каплю духов.

Олег пришел, привычно крикнув из коридора:

- Я здесь! Ужинать будем?

Бэль вышла навстречу мужу, и по одному только ее взгляду он понял все. Он всегда понимал ее сразу. Без слов. Позволил помочь снять с себя куртку, позволил заскользить ее ладони по груди, а потом перехватил длинные пальцы и прижал их к губам.