Любить, чтобы ненавидеть

— Ну тогда я не понимаю, перед кем у тебя должно быть чувство вины.

— Перед памятью Кости…

— Не говори глупости! Сколько можно жить одними воспоминаниями! Ты живая, молодая, красивая. Я понимаю, что забыть Костю ты никогда не сможешь, но это не значит, что нужно хоронить себя заживо и…

— Даша, — прервала ее Катя, — я ничего не могу поделать с собой, все время думаю об Андрее…

— Значит, его зовут Андрей?

— Да…

— А он?

— Что — он? — не поняла Катя.

— Ну как он к тебе?

— Он женат.

— И любит свою жену?

— Она очень красивая. Ухоженная. Знаешь, из тех, кто вырос в семье с достатком. Ее дядя — мой шеф.

— Аркадий Семенович? — уточнила Даша.

— Ну да. Она по любви уехала за Андреем в Средневолжск. Дядя сделал его хозяином филиала своей фирмы. Ну, ты понимаешь, нашей фирмы, где я работаю. Представляешь, как все переплелось и совпало.

— И что же теперь?

— Да ничего… Вот рассказываю тебе, и мне самой становится ясно — полная безнадега. Даже если бы жена не была такой красивой, все равно он там, как муха в мед, влип. — И она повторила: — Безнадега…

— Да погоди ты прежде времени нос-то вешать, — попыталась успокоить подругу Дарья.

— Нет, правда, чем больше я с тобой треплюсь, тем мне хуже. Выть хочется… — вздохнула в трубку Катя. — Ну скажи мне хоть что-нибудь.

— Давай приходи в себя, встретимся, посидим, обсудим все. О’кей?

— Хорошо. Спасибо тебе — выговорилась я. Бай-бай… — Катя положила трубку, и телефон сразу же зазвонил. Она задумчиво посмотрела на аппарат, поколебалась, но все же трубку сняла.

— Катя? Здесь Ладислав. Мы завтра… как это сказать… разлетаемся, но все рано утром. Может, сходишь со мной в ресторан сидеть?

— Не сидеть, а посидеть. Нет, Ладислав, спасибо, я почему-то зверски устала.

— Потому что зверски работала. Так?

— Наверное, ты прав. Давай сходим сидеть в твой следующий приезд, а сейчас я завалюсь спать.

— Ты уверена, что я буду приезжать?

— Конечно, если я все правильно переводила, вы подписали протокол о намерениях, а они очень перспективные.

— Ты не уверена, что правильно перевела? Как это можно?

— Я пошутила.

— Эй, ты шутишь? Значит, не так усталая. Может, пойдем?

— Нет, Ладислав. Спасибо, но я не в силах. А шучу я в любом состоянии, даже когда на душе кошки скребут, — и Катя про себя подумала: «вот как сейчас».

— Тогда до свидания.

— До встречи, Ладислав. Ты очень милый… пока!.. — Катя положила трубку и сразу же отключила телефон — так спокойнее…

На работу она опоздала и сразу же нарвалась на раздраженную начальницу.

— Вас уже два раза Аркадий Семенович спрашивал!

— Интересно, как это он умудрился за пять минут спросить меня два раза?

— Не умничайте, Елагина, а идите к нему, он вам сам все объяснит.

Шеф коротко кивнул в ответ на ее «здравствуйте» и спросил:

— Как тебе моя племянница? Мне говорили, что она вроде похудела и плохо выглядит.

— Кто мог такое сказать, Аркадий Семенович? Она отлично выглядит. И Марко, и Жерар весь вечер увивались вокруг нее.

— Фирмачи?

— Да. Итальянец и француз.

— Где увивались, в ресторане? — В голосе начальника прозвучали нотки гнева.

— Нет, дома у Андрея Витальевича, — поспешила заверить его Катя. — Он устроил ужин по случаю успешного завершения переговоров. Ваша племянница блистала за столом. Она вполне прилично говорила по-английски с ними, шутила и, мне кажется, была очень довольна.

— Прилично? Ты шутишь, — к ней пять лет ходил английский педагог. Очень дорогой. Я для нее ничего не жалел, — шеф нахмурился, сообразив, что разоткровенничался с простой служащей. — Ты свободна, можешь идти работать.

Катя оставила шефа в счастливом неведении относительно английского языка его племянницы, вышла на лестничную клетку и жадно закурила. Смертельно захотелось позвонить Андрею, услышать его пьянящий голос.

Соблазн был слишком велик.

Она побежала к себе, безмятежно улыбнулась в ответ на вопрошающий взгляд начальницы, достала сотовый и снова вышла.

Андрей был у себя. Катя глубоко вздохнула и сказала:

— Доброе утро. Это Катя Елагина.

— Доброе утро, Катя Елагина.

— Я просто хотела сказать вам, что доложила шефу о званом ужине.

— Ай-я-яй! — судя по голосу, Андрей улыбался.

— На тот случай, если он вас спросит, чтобы вы не удивлялись его информированности.

— Не буду. Но он, скорее всего, спросит Данусю.

— Ой, какой стыд! — испуганно воскликнула Катя. — А я наябедничала, что она кокетничала с французом и итальянцем.

— Вы опасный человек, Катя Елагина.

Катя уловила в голосе Андрея знакомое ей мужское заигрывание, и по всему телу прошла горячая волна. Что сказать, чтобы ничего не сказать и одновременно дать ему понять, что она с радостью продолжила бы этот волнующий разговор из полунамеков и подтекста:

— Я опасная женщина.

— По-вашему, женщина не человек?

— А вы — опасный мужчина. Говоря с вами, надо держать ухо востро, чтобы не попасть впросак.

— В детстве я говорил: «попасть в простак».

— Как здорово! У вас было чувство языка.

— А еще у меня такое чувство, что мы бы с вами сработались. Помните, я предлагал вам заняться у меня рекламой?

Катя ничего не сказала, умолк и Андрей. Она тяжело вздохнула — идиотка, испортила такой дивный разговор. Надо было что-то ответить, желательно остроумное.

— Вы не могли бы дать мне номер вашего телефона? — услышала она его бархатный голос.

У Кати екнуло сердце.

— Конечно, — как можно спокойнее ответила она, удерживая себя в полном смысле слова, чтобы не спросить «зачем», и продиктовала номер сотового. Распрощались они по-деловому.

Позвонил он только через две недели, когда Катя уже потеряла надежду на звонок.

— Послезавтра я прилетаю в Москву. Скажите, я могу вас озадачить просьбой?

— Конечно. Я буду только рада.

— Несколько лет мне не удавалось в мои приезды попасть в театр «Ленком». Скажите, это совершенно невозможно?

— Это совершенно возможно. Но я должна знать, у вас есть какие-либо преференции?

— Какие преференции, Катенька? У меня есть только три вечера и один из них я буду у Аркадия Семеновича на ужине.

— Вы с женой? — упавшим голосом спросила она.

— Нет. Но ужин обязателен. Так что у меня есть только два вечера. Согласен на любой спектакль, пусть даже окажется, что я его видел, — и Андрей назвал ей дни.

Катя сразу же решила, что попросит мать достать билеты на первый из двух свободных вечеров в надежде, что сумеет закрепить за собой и второй вечер. И тут же ей позвонила. Матери не оказалось дома. Чертыхнувшись и наговорив на автоответчик, что у нее срочное дело и что она просит сразу же ей перезвонить, Катя села рядом с телефоном, взяв начатую в поездке книжку.

Не читалось. Она взяла купленный по дороге домой «желтый» еженедельник, специализирующийся на выбалтывании чужих секретов, но и он не смог занять ее мысли — в голове вертелся проклятый вопрос — как ей вести себя с Андреем?

Если бы он жил в Москве, она затеяла бы с ним долгую, хитрую женскую игру с умолчанием, тайнами и сменой безудержного кокетства на холодность. Но он приезжает всего на три дня. Для такой игры нет времени. А она никак не может припомнить, бывал ли он в Москве, в фирме последние полгода. Кажется, нет, а возможно, они разминулись или она была занята. Но, скорее всего, не бывал. Значит, это просто невероятное везение, что ему так срочно понадобилось приехать в головную фирму. А может быть, не везение, а желание увидеть ее, и он организовал поездку специально? В это хотелось, но боязно было верить, — уж слишком сильным окажется разочарование, когда он уедет и исчезнет на полгода. Так как же вести себя с ним?

Мать позвонила ей только в одиннадцатом часу вечера, когда Катя уже извелась окончательно. Выслушав просьбу, она с иронией спросила: