Вигнолийский замок

– Не говори мне обо всем этом, Арт, – Никер отмахнулся, разом сделавшись печальным. – Я ведь сугубо мирный человек. Люблю веселье, женщин, пирушки… А подобные шутки портят мне настрой. Разве я смогу нормально пить вино, если буду знать, что рано или поздно полезу в Альпы в самое логово этих?

– Такие мысли влияют на вкус вина? – улыбнулся я.

– На вкус жизни влияют! Я лучше сто раз заберусь на крепостную стену какого-нибудь замка, чем один раз спущусь в залы гор.

– Нам уже пора готовиться к освобождению Антуана, – я подошел к окну, чтобы посмотреть, как во внутреннем дворике мои десятники проверяли воинское искусство Ракшана. Новобранец настолько ловко отбивался копьем от Алессандро, что я даже усомнился в том, что последний сумеет победить. А ведь Алессандро – чемпион нашего края! Он обходился мне в восемь серебряных ливров в месяц плюс довольствие, доспехи и оружие.

Через несколько минут мы с Никером уже входили в дверь комнаты, где томилась магичка. Она успела избавиться от тряпья и переоделась в свою обычную черную одежду. Кузнец как раз закончил вынимать железную скобу из стены. Рядом с ним находилась Ванка, готовая собрать строительную пыль с помощью веника и совка.

Вопреки ожиданиям, Виолетта встретила меня без гнева. Наоборот, она казалась милой, обходительной и жизнерадостной. Я подумал, что магичка готовит какую-то каверзу, но рассчитывал избавиться от пленницы раньше, чем эта каверза удастся. Вообще же, волнение за исход обмена терзало меня. Я благоволил к Антуану и нуждался в нем: такого военного организатора найти тяжело.

Мы выехали из замка полным отрядом: почти тридцать человек, два голема и пленница. Наш путь лежал к единственному в округе высокому деревянному мосту, именно там должен состояться обмен. Я сам выбрал это место и объяснил в письме Прасту условия. Мое и его войско разделяет мост. Праст отпускает Антуана, а я – магичку. Посередине моста они встречаются и бегут к своим. В письме я выразил надежду, что мой десятник будет в состоянии бежать, в противном случае пришлось бы связать ноги магичке и заставить ее ползти, чтобы уравновесить скорости передвижения пленных.

Мы прибыли к месту обмена раньше Праста. Небольшая речка, шелестящая под коричнево-серым мостом, отделяла два берега друг от друга. Глубина оврага составляла метров пять, не больше. Редкие деревья изо всех сил поддерживали своими корнями оседающие склоны.

– Господин барон, вы, наверное, будете рады избавиться от меня, – черные глаза магички смотрели изучающе. Она всю дорогу пыталась заговорить со мной, но я отделывался односложными репликами.

– Да, – я кивнул, изучая извилистую дорогу на противоположном берегу. – Буду рад. Мне нужно как можно больше свободных комнат в замке.

Магичка с досадой поджала губы.

– Наверное, ожидаются еще пленники? Или даже пленницы?

Я не ответил. Виолетта не знала об Эмилии, даже сам Праст еще не был в курсе, что его невеста у меня. Нужно сначала провести один обмен, а потом уже начинать другой.

Количество войск, которое может взять с собой каждая сторона, не обговаривалось, поэтому меня нисколько не удивило, когда впереди, с другой стороны моста, замаячила тяжелая кавалерия. Похоже, Праст притащил с собой ядро своих сил.

– Шестьдесят… нет, больше семидесяти! – Никер тоже всматривался вдаль, пытаясь сосчитать количество всадников. – А сколько там големов?

– Сколько магов, столько и големов, – откликнулся Рупрехт.

Я видел штук пять големов – человекоподобных, вооруженных тяжелыми саблями. Не иначе их подготовили для встречи с нашим Громилой.

Магичка наблюдала за мной, возможно, надеясь уловить признаки волнения.

– Антуан с ними? – я чувствовал знакомую волну азарта, поднимающуюся с живота и постепенно охватывающую голову.

– Да! – отозвался глазастый Алессандро. – Он на пегой лошади. Живехонек.

Противник подъехал к мосту и расположился ровными рядами. Доспехи передних всадников поблескивали тускло – облачная погода не позволяла насладиться видом переливающейся на солнце стали. Праст в шлеме с желтым пером прятался где-то во вторых рядах.

Не мешкая, я отправил на другую сторону моста безоружного переговорщика с белым платком, привязанным к шлему. Красс вскоре вернулся с добрыми вестями. Мой враг согласился с тем, что обмен произойдет немедленно. Остальное не обговаривалось, но я думаю, Праст вряд ли притащил бы столько людей, если бы не собирался их использовать.

Спешившиеся магичка и Антуан встали на мост. Я ожидал, что они одновременно побегут, но Виолетта вдруг обернулась и вложила в мою руку бумагу, свернутую в маленькую трубочку.

– Это вам, господин барон. Я буду ждать ответа.

В это время Антуана все-таки отпустили, и магичка заторопилась к своим. Десятник выглядел не очень, но идти мог. Его лицо напоминало сплошной синяк. Когда Антуан приблизился, я сочувственно тронул его за плечо и показал знаком, чтобы он шел к Туссеану, который притаился вдали за большим деревом. Маг неплохо разбирался в медицине, тут надо отдать ему должное.

Тут же по моей команде около моста выстроились тяжелые башенные щиты. Судя по некоторому оживлению, это действие произвело впечатление на противника. Можно было догадаться, что Праст опрашивает советников: действительно ли я такой дурачок, который надеется остановить тяжелую кавалерию какими-то щитами?

О, да, я считал, что иногда не вредно побыть дурачком. Это провоцирует всяких умников на выгодные мне поступки.

– Как думаешь, Арт, решатся или нет? – Никер нервно сжимал и разжимал пальцы на рукояти меча и невольно оглядывался на свою лошадь, которую увели подальше от моста.

– Решатся, – я чуял, что дело движется к атаке.

И действительно, ряды противника раздвинулись, и к мосту легкими прыжками приблизилось нечто желтое и таранообразное, напоминающее одновременно двухметровую жабу и броненосца. Похоже, это творчество подручных виконта Листа. Вот уж выдумщики.

Впереди меня находился молодой воин Андре. Он держал башенный щит и с тревогой поглядывал поверх него. Появление жабообразного голема отозвалось ужасом в глазах солдата. Андре взглянул на меня, и я сделал успокаивающий жест: дескать, расслабься, все идет по плану.

И тут конница Праста, возглавляемая големом, двинулась через мост, набирая скорость. Атака тяжелой кавалерии всегда выглядит устрашающе. Она предназначена для того, чтобы сокрушить, сломить противника, раздавить его, разбросать по траве, раскатать в блин. Что может быть ужаснее звука лязгающего железа, который неумолимо нарастает, приближается к тебе вместе с рядами массивных копий и мерным галопом рыцарских коней? Конечно, башенные щиты не смогли бы выдержать такого напора. Они разлетелись бы в стороны, подставляя моих солдат под удары копий и копыт. Уже через несколько секунд на нашем берегу чернели бы многочисленные лужи крови, медленно впитывающейся в землю. Так случилось бы, если бы всадники Праста домчались до нас. Но они не сумели это сделать. Когда кавалерия достигла середины моста, он пронзительно затрещал и стал медленно рушиться. Это было интересное зрелище. Голем пытался зацепиться короткими передними лапами за доски, но оставил там только глубокие отметины. Рыцари прыгали с коней, в тщетной надежде ухватиться за что-то прочное. Мост разваливался, придерживаясь какой-то дьявольской симметрии. Сначала рухнули опоры и перила середины моста и тем самым словно передали эстафету соседним балкам, которые одна за другой устремлялись вниз, неуклонно расширяя провал. Лошади и люди летели к реке, чтобы удариться там о размякшую от воды землю или острые камни.

– Слава богам! – Андре не смог сдержать эмоций. – Мост упал! Вот повезло!

– Повезло? – раздался рядом с моим ухом ворчливый голос Никера. – У нашего барона просто так мосты не падают.

Я обернулся к десятникам:

– Пора! Бейте по тем, кто наверху!

И здесь Праст увидел наконец, для чего нам понадобились башенные щиты. Из-за них высунулись арбалетчики, дали залп и скрылись вновь за щитами для перезарядки.