Страница 15 из 87
А дело было в том, что где-то посреди полета Джош решил купить машину. И какую!
Новенький "Ягуар" с ревом мчался по шоссе №1. На скорости семьдесят миль он сделал широкий плавный поворот, и Джош расплылся в улыбке.
"Вот и дом родной", - подумал он, глядя на пустынный скалистый берег. Ему приходилось ездить и по серпантинам Италии, и по норвежским фьордам, но даже их великолепие не могло сравниться с Биг Сур.
Здесь было все: пустынные пляжи и уютные бухты, скалы, возносившиеся к бескрайнему голубому небу, и густые леса. На многие мили вокруг - тишина, покой и красота.
У него всегда при виде этого великолепия захватывало дух. Где он только ни бывал, откуда только ни возвращался, это было для него лучшее место на земле.
Итак, Джош возвращался домой - тогда и таким способом, как ему было удобно. Он гнал свой "Ягуар" по извилистой дороге, нависающей над скалами и безжалостным океаном, на прямых участках еще поддавал газу и хохотал, подставляя лицо ветру.
И мчался он не потому, что опаздывал куда-то. Нет, просто больше всего на свете он любил скорость и риск! А времени у него было достаточно. Вполне достаточно. И он знал, как это время использовать: забот всегда хватало.
Прежде всего его беспокоила Лора. Во время их последнего телефонного разговора что-то в голосе сестры насторожило Джоша, хотя говорила она, как всегда, совершенно правильные вещи. Надо все-таки выяснить, что с ней происходит.
И делами следует заняться. Когда-то он с радостью перепоручил Питеру управление всеми "Темплтонами" в Калифорнии. Вопросы дебета-кредита Джоша всегда интересовали мало. Все эти сводки, отчеты - пусть с ними возится Питер. Гораздо больше ему нравилось заниматься тем, что отличало "Темплтоны" от всех остальных отелей мира. И последние лет десять он с удовольствием путешествовал по Европе, ездил с проверками, претворяя в жизнь политику семьи.
Виноградники во Франции, оливковые рощи в Греции, сады в Испании именно это составляло круг его интересов. Да-да, ведь основной секрет успеха империи Темплтонов заключался в том, что в их отелях подавались вина из собственных виноградников, фрукты и овощи из собственных садов, даже белье шили на собственных фабриках. В "Темплтонах" должно было быть все свое, фирменное. И в обязанности Джоша входило следить за тем, чтобы это "все" было наивысшего качества.
Джош занимал должность вице-президента компании, и, конечно, время от времени ему приходилось лично разбираться в юридических сложностях. Естественно: ведь он обучался юриспруденции в Гарварде. И все же бумагам Джош предпочитал общение с живыми людьми, обожал смотреть, как убирают урожай, пил узо с персоналом или заключал какую-нибудь важную сделку в парижском "Робушоне" за шампанским с икрой.
Мать говорила про Джоша, что самым главным его достоинством было обаяние. И он старался ее не разочаровать. Да, жизнь он вел достаточно свободную, если не сказать - рассеянную. Но к долгу перед семьей и к своему делу, что, в сущности, было одним и тем же, относился с полной ответственностью.
Погруженный в свои мысли, он мчался по шоссе с такой скоростью, что страшно перепугал пассажиров седана, ехавшего ему навстречу. А думал Джош прежде всего о Марго.
Она сейчас наверняка в отчаянии - несчастная, раскаявшаяся, напуганная... Что ж, она это заслужила - Джош саркастически ухмыльнулся. Хорошо еще, что ему удалось вытащить ее из гораздо больших неприятностей. Он нажал на все кнопки, договорился с властями в Афинах, после чего ее отпустили, сняв все обвинения.
Оно и понятно: афинский "Темплтон" - отель с безупречной репутацией, да и темплтоновский комплекс на взморье приносит стране немалый доход.
Но со скандалом Джош ничего поделать не мог - так же, как не мог спасти ее карьеру. Если только можно назвать карьерой кривляние перед объективом...
Так что с этими потерями Марго придется смириться. Джош удовлетворенно хмыкнул. Ничего, он ей поможет. Разумеется, так, как сочтет нужным...
Он свернул с шоссе на знакомую дорогу, идущую вверх. Там, на горе, стоял его родной дом, окруженный тенистыми деревьями и цветущими виноградниками.
Дерево и камень - на этом когда-то Темплтоны сделали свой капитал. Первый дом, двухэтажный, был построен далеким предком как загородная усадьба и простоял сто с лишним лет, выдержал и наводнения, и землетрясения, и испытание временем.
Позже к дому пристроили два крыла, спускавшиеся по склону вниз. Их украшали две горделивые башенки - плод фантазии отца Джоша. Высокие стеклянные двери вели на деревянные и каменные террасы, с которых открывались виды один другого великолепнее.
Поляны и деревья были сейчас сплошь усыпаны цветами - розовыми, белыми, желтыми. "Какие все-таки свежие и яркие краски весной!" - подумал он. И трава - такая сочная и шелковистая - растет прямо на камнях; а ближе к дому лужайки, густые и ухоженные.
Дом и все вокруг - горы, море - словно слилось в нераздельное целое.
Джош любил свой дом и был спокоен за него, потому что знал: Лора этот дом бережет, он согрет теплом ее души.
Джош мчался по извилистому шоссе, вырубленному в скале, радуясь тому, что возвращается домой, и едва успел затормозить, когда перед ним вдруг выросли огромные железные ворота.
Он ошарашенно уставился на них, и тут рядом с машиной зажужжал интерком.
- Темплтон-хаус. Чем я могу вам помочь?
- Что это такое, черт подери?! Что здесь нагородили?
- Чем... Ой, мистер Джошуа!
Узнав голос, он постарался сдержать раздражение:
- Энни, будьте добры, откройте эти идиотские ворота. И, пожалуйста, впредь, пока на нас никто не нападает, держите их открытыми.
"Какого дьявола Лора их установила?" - думал Джош, въезжая в бесшумно распахнувшиеся ворота. Дом Темплтонов всегда славился своим гостеприимством. Сколько лет его друзья ездили по этому шоссе - сначала на велосипедах и мотоциклах, потом на машинах! И то, что на дороге появилось препятствие, портит все удовольствие от визита в Темплтон-хаус.
Джош в раздражении объехал центральную клумбу, усеянную нарциссами и еще какими-то пестрыми весенними цветами. Оставив ключи и багаж в машине, он поднялся на террасу по гранитной лестнице - такой знакомой и любимой.