Страница 3 из 7
– Вас много ранят, но вы не скорбите. В чём секрет вашей непотопляемости?
– В её разумности. Мы задумываемся над тем, что все знания скорбны, но чем ниже ты пал лицом, тем эти знания хуже тобой усваиваются. Это условия чистого разума.
– Вы жестоки к своим врагам?
– Они жестоки к нам, прямо беспощадны. Насколько мы человеколюбивы к ним, им не понять. Их глаза слепы и уши глухи.
– Вы родились масоном?
– Да, несомненно; и я играю в масонские куклы до сих пор. Невозможно остановить любимое дело.
– Опишите ваши стимулы.
– Вера, чистолюбие, скромность, отзывчивость, храбрость, искренность, жизнелюбие, непредвзятость, чистоплотность, надежда, негадливость, любовь.
– У вас много стимулов, будто вы апостол.
– Все мы апостолы, но один у нас вектор конечного итога. У нас один господь – смерть.
– Надеюсь, вы уже ознакомились с содержанием "Мыслей о смерти" А.С.?
– О, конечно! Я не спал трое ночей, читая этот опус. Небо смеялось, видя мою бессонницу.
– Вы любите спорт?
– Нет. Я не люблю всё бессмысленное и вялотекущее.
– Бог пришёл на землю, чтобы спасти всех нас?
– Это вопрос или утверждение? Я не присутствовал при его сошествии. Но я стараюсь это осознать. Осознать мою никчемность, если это было на самом деле.
– В чём эта никчемность?
– Если всё так велико и масштабно, почему мы так предельно пусты в своей природе мыслей и действий? Или мы есть многоточие – длинное, безумно длинное, или мы есть двоеточие, которое в будущем превратиться в философский восклицательный знак.
– У вас обширная библиотека?
– Для меня Конгресс – дом родной, а значит все его достоинства – мои. Я своя собака в его стенах. Здесь бы и президенту нашлось бы местечко. Представляю: мы пьём вино, рассуждаем об абортах, рыбалке и солдатских анекдотах… Но все страсти человеческие – бред, и потому у президента своя отдельная конура.
– Как вы относитесь к женщинам?
– Я боюсь слова "женщина". И если я всё буду говорить о девочках, меня обвинят в педофилии. Детство и юность – как они прекрасны, особенно для противоположного пола! И тут вы со своей зрелостью!....Этого быть не должно – все женщины – были и остались девчонками, никак по-другому!
– Вы опасаетесь старости, тлена и боли, что давит на ощущение вашей свободы…
– Моя свобода бесценна, как же я могу заменить её чем-то иным? Я свободен, и потому я масон.
Диалог с аббатисой Цюриха
– Матушка, вы хорошо спали?
– Я всю ночь молилась, а под утро уснула возле картины Страшного Суда, будто все мои годы идут к плавному завершению судьбы. Но если и тело моё в некоторой степени устало выполнять хозяйственные обязанности, душа моя только пробудилась от сумрака детства.
– Вам 72 года; вы в самом расцвете духовных сил. Были ли у вас когда-нибудь мысли отойти от веры, быть как все?
– Что значит "быть как все"? Я с детства отгородилась от мира трудами Св. Отцов. Это живая вода, а не затхлый резервуар светской жизни, где все завидуют всем, где аборт идёт впереди ребёнка, где убийство исходит как норма, где поэт есть прелюбодей, где…
– Так ли плох мир?
– А вы этого не видите? Вас удовлетворяет неоперабельная ревность денег к деньгам в этом продажном мирке, заваленном низкопробными товарами? Вы хотите существовать на помойке идей, ибо всё своровано и украдено в зародыше мысли? Нет, я знаю…!
– Тогда зачем вообще жить?
– Чтобы бороться! Жизнь есть борьба – моя борьба против фанатиков греха и лизоблюдства. Бог не разрешает нам ненавидеть, но если быть откровенной, я часто допускаю некоторые послабления в том, когда выходят за рамки допустимого: так, вчера, сестра Мерседес захотела, несмотря на больное горло, холодного миндаля в сиропе. Я могла сослаться на рекомендации врача аббатства, запретить ей это лакомство. Но Господь заповедал "возлюби ближнего своего как самого себя". Я заменила себя ближним и взяла на себя его раны. Пусть это детское желание мой сестры во Христе будет ей напоминанием о моём добре.
– Вам сняться мужчины?
– Как и всякой женщине. Увы, это наша женская слабость – быть позади авангарда доброго гусара с пышными усами. Такие воспоминания выделяют мурашки на коже.
– Вы мечтали о детях?
– Я промолчу. Не вызывайте слёзы у раненой птицы.
– Мир катится в пропасть?
– Увы и ах, даже если ты не замечаешь этого падения. "Всё возвращается на круги своя", – сказал Екклесиаст. Мы производим больше камней, нежели золота. Эти камни нас и утопят.
– Как вы относитесь к Эмилю Золя?
– Пусть его романтизм бытия не раствориться в ямах Парижа.
– Что значит быть счастливым?
– Это значит быть любимцем Бога. Счастье не даётся с годами, с ним рождаются. Это всё равно как родится с третьим лёгким. Это крылья, которые никто не видит, но они есть.
– Самоубийство есть ли величайший грех?
– Аборт есть величайший грех.
– Вы приехали в Цюрих из Нанта. Как быть, если твой город стал твоим казематом?