Страница 22 из 27
Я нашел постоянного дилера, который продавал мне дешевые черно-красные капсулы, называя их «кровавыми ниггерами». Я шел на панк-шоу, щелкал капсулой, вынюхивал содержимое и танцевал слэм всю ночь напролет. Это стало моей рутиной в течение нескольких месяцев, пока однажды ночью я не пришел домой и не смог заснуть, несмотря на полное истощение. Мои ноги сводило, и я был весь в поту, когда я наблюдал за восходом солнца через окно.
После этого я дал наркотикам перерыв на некоторое время. За исключением кислоты. И грибов. И большого, большого количества травы. Ну, это же все равно считается «стрейт-эдж», правильно?
26
Майк
Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять, почему у мамы висело зеркало на потолке над кроватью. Когда мне было двенадцать, я смотрел телевизор в ее комнате и подумал: «Круто, я вижу себя!» И, наконец, меня осенило в двадцатилетнем возрасте, когда я остановился в отеле «Сизарс Пэлэс» в Лас-Вегасе. «О, так это же сделано, чтоб ты мог наблюдать за собой во время ебли! У моей мамы было такое. Оооооо…»[14]
После развода моих родителей мама больше не вступала в повторный брак, но около восьми лет у нее был французский бойфренд. Он был тем, кто предложил установить зеркало, но я не уверен, нужно ли ему и моей маме приписывать вину за мой первый просмотр садомазохистского порно.
Журнал Penthouse Variations – это вроде как журнал Reader’s Digest, только для людей, увлекающихся бичеванием и зажимами для сосков. В основном это истории (якобы представленные читателями) о причудливом сексе. Я откопал экземпляр во время рысканья в вещах моей матери. Ее экземпляры Hustler и Cocks and Cunts никогда не торкали, но рассказы о бондаже/связывании и подчинении в этом номере Penthouse Variations дали мне мой первый стояк. Там был рассказ о доминирующей жене, которая переодевала своего мужа в женскую одежду и относилась к нему как к рабу, даже позволяя ее друзьям приезжать и насиловать его. Довольно интенсивный материал для чтения в тринадцатилетнем возрасте. Но я дрочил на него, может быть, раз сто.
Я всегда связывал и буду связывать женское превосходство с эротизмом. Оно сформировало мою сексуальность и всегда оставалось одним из важнейших компонентов всех моих отношений. Натали и я душили друг друга во время секса, и она царапала мою спину до крови. Уэнди превратила кожаные забродные штаны, сворованные у Red Hot Chili Peppers, в бондажную маску. А между ними двумя была Синди.
Синди была хозяйкой дома, где на вечеринке Дилан, Мэлвин и я играли, как трио, на заре NOFX. У меня не было планов клеиться к ней, потому что Мэлвин запал на нее, и к этому времени я уже приударял за другой девушкой. Но Синди подошла ко мне на вечеринке и начала целоваться и обжиматься со мной, так что, в конечном итоге, я оказался с двумя девушками, а у Мэлвина не было ни одной.
Мэлвин был в обиде из-за этого, но держал ее при себе. По крайней мере, до одной ночи в зале Stardust Ballroom. Синди и я ебались на стоянке между двумя припаркованными машинами. Люди шли мимо и смотрели на нас, Синди лежала в луже мочи, поэтому мы решили изменить свое местоположение. Мы заползли внутрь универсала Мэлвина, закончили ебаться и вырубились.
После шоу Мэлвин обнаружил нас голыми и спящими: «Ты что, блядь, делаешь?!»
Он кругами гонялся за мной вокруг автомобиля. Он вопил: «Ты ебешь девушку, в которую я по уши влюблен?» – а я кричал: «Не бей меня!»
После нескольких кругов я не удержался от смеха, потому что он не мог поймать меня. Затем Мэлвин начал смеяться тоже. Я не знаю, как этот сценарий разыгрался бы между другими людьми. Но мы ушли с этого концерта друзьями.
Синди и я встречалась только в течение месяца, но он был тем месяцем, когда мне в руки впервые попало какое-то реальное садомазохистское оборудование. Отец Синди был агентом ЦРУ, так что их гараж был полон крутейших старых шпионских устройств. Однажды мы копались в детекторах лжи и дешифровщиках кодов (ну, или чем бы там они ни были) и нашли коробку с изготовленными кустарным способом кожаными секс-игрушками. Это были не лощеные, черные садо-мазопринадлежности, которые можно увидеть в секс-шопах; это была дубленая кожа с неровной прострочкой. Было ясно, что ее папа в свое свободное время позаботился о том, чтобы изучить кожевенное ремесло и изготовить плети и ремни крепления к туловищу для подвески тела.
Мы играли с кнутами, но не могли понять, как крепить ремни для подвески. Самую большую тайну, однако, составляла анальная затычка с отверстием по центру и исходящей из нее пластиковой трубкой. Мы думали, что это какое-то сумасшедшее клизмоподобное устройство, но мы решили, что из него вышел бы чумовой пивной кальян.
Мы притащили его на кухню, вымыли с мылом и приделали воронку к концу трубки. В тот момент, когда мы вылили в него первое пиво и высосали его с конца анальной затычки, вошла мама Синди:
– Откуда вы взяли это?
– Нашли в гараже.
Сгорая от стыда, она повернулась и ушла. Больше я ее не видел.
Позже мы катались на машине, и меня остановил полицейский. И по делу: я был пьян от анального пивного кальяна. Коп посмотрел в багажник автомобиля и увидел затычку. Он поднял ее.
– Что это?
– А на что это похоже?
Испытывая отвращение, он бросил ее на заднее сиденье: «Пиздуйте отсюда».
Когда я начал встречаться с Эрин, наш причудливый эксперимент произошел в дороге с NOFX. Как-то вечером мы одолжили фургон на некоторое личное/интимное время после концерта. Мы заехали на пустую стоянку супермаркета, и в фургоне она связала меня – голого, с завязанными глазами. Она вытащила кнут, и вдруг на парковку заехал полицейский автомобиль.
Я не мог видеть, но я услышал, как она закричала: «Блядь!»
– Что такое?
– Здесь копы!
– БЛЯЯЯДЬ!
Они постучали в окно, и Эрин открыла дверь, чтобы пролить свет на то, что позже, я уверен, было приковывающей внимание темой разговора их полицейского участка.
– Пиздуйте отсюда.
Мы дали обратный ход в дом, где той ночью остановились все остальные. Это прискорбно, но мы не довели это дело до конца, и в итоге я получил два комариных укуса на яйцах.
Даже у себя дома было трудно найти уединение, чтобы заниматься исследованиями. Эрин и я сразу съехались и жили в доме на улице Пейдж в Сан-Франциско. В какой-то момент наши соседи по жилплощади уехали, мы остались одни и реально дали себе волю. Я с кляпом во рту, с завязанными глазами, связанный, в позе орла, распяленный на кровати. Эрин оставила меня там, беспомощного, на то время, когда она пошла принимать душ. Это было изумительно! Но потом я услышал стук во входную дверь. Далее дверь открылась, кто-то зашагал вверх по лестнице, в сторону спальни.
«Здесь кто-нибудь есть? Это Алекс, хозяин дома!» Я бы с радостью откликнулся, если бы у меня не было кляпа во рту. Дверь в спальню была широко открытой. Шаги стали ближе, а потом они стихли. Я ничего не мог видеть с повязкой на глазах, но после краткого перерыва услышал, как шаги быстро спустились вниз по лестнице и за дверь.
Сейчас я абсолютно открыт и не скрываю своей сексуальности, но в то время я жил в постоянном страхе быть обнаруженным, как фетишист. Я слишком стеснялся пойти в книжный магазин для взрослых, чтобы купить садомазохистское порно. До конца 80-х я не мог даже заикнуться о садомазохизме в беседах с моими коллегами по группе. После концерта в Гамбурге, в ходе тура, я купил кое-какие кожаные ограничители двигательных функций и шарообразный кляп в местном секс-шопе. Когда мы проходили таможню в аэропорту Амстердама, чиновник вытащил все из моей сумки.
И я наконец-то узнал, как чувствовала себя мама Синди, когда она застала нас врасплох с анальным кальяном несколько лет назад. Я хотел испариться в воздухе. Но таможенника это вовсе не напрягло. Это был Амстердам – они, вероятно, здесь видят такие вещи все время. Мэлвина и Смэлли, похоже, это тоже не волновало. По всей видимости, что они тоже поднабрались моих, не таких уж скрытых, лирических намеков (например, когда я назвал альбом S&M Airlines). Вот тогда-то я и понял, что мне нечего стыдиться. С тех пор я перестал скрывать, кто я и от чего получаю удовольствие. И если бы я хотел носить кожаную маску, сделанную из штанов Хиллела Словака, в то время как моя подруга запихивает пивной кальян в форме анальной затычки мне в жопу перед нашим хозяином дома, – да пусть так и будет!
14
Теперь у меня тоже есть зеркало над постелью. Моя дочь Дарла недавно увидела его и сказала: «Так здорово! Ты можешь проснуться утром и увидеть себя!» Так что все возвращается на круги своя…