Страница 19 из 27
Бремя этого опыта окончательно подтолкнуло отношения к точке разрыва, но оно также и сблизило нас. Мы остались друзьями после расставания и до сих пор время от времени общаемся. У нее есть теперь семья; а один из ее троих детей даже фанат NOFX.
Я не могу себе представить, как иначе бы сложились наши жизни, если бы она оставила этого ребенка. По всей вероятности, NOFX тогда бы помнили только по одной, ужасной 7-дюймовой записи (или, что более реалистично, не помнили бы вовсе), потому что мои приоритеты были бы совсем иными. Я бы получил хуевую работу и погряз в рутине постоянных драк и жизни в ебаном Роузмиде. В конце концов мы все равно бы расстались.
Я никогда не рассказывал родителям об этом. И даже моя группа будет читать эту историю впервые на этих страницах. Это еще один секрет, груз которого я взвалил на свои плечи и нес в течение многих лет.
На разогреве у Descendents (с Дейвом Алленом на вокале).
21
Майк
Когда моего друга Ноя чуть не зарезали, я понял, что, наверное, пришло время переезжать из Лос-Анджелеса. Ной был больше чем просто случайный панк-фанат: он был в составе футбольной команды старшеклассников в Беверли-Хиллз и не являлся участником панк-сцены. Мы отправились на концерт группы Dickies /Хуишки/ в клуб Music Machine в Санта-Монике прямо перед тем, как NOFX двинули на летние гастроли. Я думаю, что он выделялся из толпы, потому что некоторые из Suicidals нацелились на нас еще на улице.
Мой друг Бруно из Suicidals вмешался в процесс и поручился за нас. Я думал, что мы вне опасности, и вошел в клуб, а Ной остался снаружи. Через некоторое время другой мой приятель подошел ко мне и сказал: «Чувак, там твой друган. И ему хуево».
Я вышел на улицу и обнаружил Ноя на земле, с брызгающей из груди кровью. Видимо, Suicidals снова доебались к нему, он побежал, и они преследовали его, как одичавшие бродячие собаки. Я помог загрузить его в машину Эдди Мэчтингера, и он отвез его в больницу. Диагноз: ножевое ранение легкого; врачи едва смогли спасти ему жизнь. Больше Ной никогда не играл в футбол.
Примерно в то же время я как то сидел рядом с входом в Cathay во время шоу. Какие-то гангстеры избивали какого-то случайного чувака с ирокезом на парковке, в 100 футах от меня. Это была типичная ночная драка, «двадцать на одного», пока кто-то не прыгнул на шею парня. Толпа вокруг замерла, а потом все бросились врассыпную. А обмякшее тело просто осталось лежать на асфальте.
Я любил панк-рок, мне нравилось быть в группе, но не нравилась идея быть убитым за него. Это стало слишком в порядке вещей, когда на шоу кто-то подходил к тебе и говорил: «О, кстати, там твоего кореша повезли в больницу».
Как ни крути, я собирался в колледж. Несмотря на то что мои родители не были религиозными, они оставались евреями, а в еврейской семье вопрос ставится не так: «Ты собираешься в колледж?», а так: «В какой колледж ты собираешься?» Мои документы на поступление приняли в Университете Южной Калифорнии, в Государственный университет Сан-Франциско, поэтому, когда я понял, что у меня есть шанс переехать на север, я воспользовался им.
Моей основной специальностью были общественные науки, а не основной – человеческая сексуальность. Там я встретил девушку по имени Уэнди. Ее отец был богатым чуваком, но в какой-то момент он решил, что прекратит оплачивать ее расходы на колледж, поэтому она переехала в мою комнату общежития. Чтобы покрыть свое обучение, она стала велокурьером, и вылилось все это в переезд в общий дом с некоторыми из ее новых коллег.
Быть курьером на велосипеде – в меньшей степени работа и в большей – образ жизни. С нами жили шесть или восемь человек (я не беру здесь в расчет того, кто продавал кислоту по почте, вскоре его повязали и он попал в тюрьму на двадцать лет). Все они постоянно устраивали вечеринки.
У меня есть много хороших и добрых воспоминаний о том времени. Однажды подружка потащила меня на концерт Red Hot Chili Peppers в Госуниверситете Сан-Хосе, и мы не могли найти место для парковки. Мы украли парковочный пропуск из фургона с открытым окном, а также, на такой же озорной волне, дернули чемодан из кузова. Вернувшись домой, мы открыли чемодан, в котором была шляпа с торчащим из нее китом, шотландская юбка с рисунком американского флага, какие-то кожаные забродные штаны… Это были наряды, которые «Перцы» надевали на всех своих фото и на сцене во время их Freaky Styley тура. Парни были известны своими аляповатыми костюмами, я же задавался вопросом: а почему в тот вечер они решили выступать в джинсах и футболках?
Какое-то время я носил шляпу с китом, а Уэнди – килт, но барахло куда-то подевалось и пропало. Очень жаль, так как все эти вещи были бы очень ценными сейчас[10].
С Уэнди все пошло наперекосяк после того, как она попала в пару неприятных аварий на своем велосипеде. Она расколола себе череп во время одной из них, и ее поведение резко развернулось в сторону срыва башни. Она стала сердитой и капризной, постоянно завязывала со мной ссоры.
Однажды я нашел записку на своем фургоне. Какая-то девушка по имени Эрин Келли увидела, что у меня было аэрозольной краской нарисовано «NOFX» на борту, отметив, что NOFX будут играть в Санта-Барбаре в этот уик-энд. Она спрашивала, возможно ли будет за компанию доехать на юг, чтобы встретиться там с подругой. Эрин позже говорила мне, что эта поездка была самой некомфортной в ее жизни. Дело в том, что мы с Уэнди крутили музыку на полную мощь, в попытке скрыть то, что мы ссорились всю дорогу. На обратном пути в Сан-Франциско Эрин решила купить билет на автобус, а не ехать с нами.
Последней каплей в этих отношениях был поход на концерт Verbal Abuse /Словесное Оскорбление/ в г. Беркли. Мы пошли группой из семи друзей, и мне удалось провести пять человек бесплатно. Двое из друзей Уэнди бесплатно пройти не смогли. Она была в ярости, что им пришлось заплатить пять долларов за вход. Уэнди орала, а я просто продолжал отдаляться от нее. Прикончив к тому моменту литровую бутылку крепкого пива Olde English 800, я пытался открыть вторую, и вдруг она выбила ее из моей руки. Не думая, я шлепнул ее. Я испытал флешбэк, когда боялся ударить Натали из-за страха быть избитым до смерти, думая, а не пришло ли мое время сейчас. Тотчас мой друг Джерри сказал: «Десять очков, чувак!» – и все начали смеяться.
Она выставила себя на посмешище, поэтому никто не осудил меня за то, что накинулся на нее. Но девчонка была не на шутку расстроена и начала кричать: «Я ничего не вижу! Я ослепла!» На шоу была случайно оказавшаяся там Эрин, которая сразу пришла на помощь. Уэнди спросила: «Кто это?» – и Эрин ответила: «Это Эрин». Уэнди тут же ударила Эрин в живот: «Ты – причина всех моих проблем!»
Подруга была убеждена, что я изменял ей с Эрин, что было совсем не так. Мы стали друзьями после того, как я извинился перед ней за адскую шестичасовую поездку в Санта-Барбару, но это было чисто платоническим чувством. Когда же я узнал, что она любит быть связанной и отхлестанной во время секса, то мысленно перевел девицу в список тех, с кем можно встречаться.
После того как мы расстались, я жил в своем фургоне в течение четырех месяцев. Кто-то может считать это неудобством, но мне было зашибись. Я мог припарковаться перед домом друзей, отужинать, выпить с ними, а потом лежать в фургоне и сочинять песни, слушая, как дождь барабанит по крыше. Я шел на вечерние занятия, выпивал несколько стаканов и отрубался, а потом просыпался на следующее утро и почти был на уроках. Мне нравилось такое уединение. Никто не мог мне здесь докучать; это было прямо как в той песне Descendents.
Это был единственный раз в моей жизни, когда я жил в полном одиночестве. У меня всегда были соседи по дому, а когда школа закончилась, я съехался с женщиной, которую в конечном итоге перевел из списка «тех, с кем можно встречаться» в список «тех, на ком можно жениться».
10
Я знаю, что этот эпизод имеет мало общего с историей NOFX, но я просто тащусь от одной мысли о том, что Red Hot Chili Peppers, читая эту книгу, наконец-то узнают, что стало с их одеждой. Привет, парни!