Курляндский гандикап

Да и не поменял бы Якоб свою семью ни на кого другого. Он же видел, как относились многие взрослые к своим детям. Да хоть к его сверстникам, с которыми он учился, играл и взрослел! Отношение было если не равнодушным, то довольно прохладным. А вот с Якобом отец постоянно занимался. Читал книги, рассказывал поучительные истории, и прислушивался к его желаниям. Сначала Якоб просто беззаветно любил своего отца, как любят только дети. Но повзрослев и оценив то, что сделал герцог, проникся к отцу искренним уважением. И даже опасался, что не сможет стать его достойной заменой. Якоб настолько переживал, что даже поделился своими сомнениями с отцом. Но тот развеял все сомнения сына.

— Ты забываешь, сын, что я начал не с нуля, — улыбнулся Фридрих. — Твой дед, в честь которого тебя назвали, был еще более велик. Он превратил крохотную страну в колониальную державу. Поднял Курляндию буквально из ничего.

— Да, я все время удивлялся, как ему это удалось.

— Когда-то я тоже думал, что не смогу превзойти своего отца, — продолжил откровения Фридрих. — А затем понял, что не нужно превосходить. Нужно сохранить и приумножить то, что тебе досталось.

Тогда они с отцом долго говорили. И Якоб осознал, что дело не в увеличении территорий и не в завоеваниях. Главная цель — сделать процветающей свою державу. И вовремя убирать с пути тех, кто этому может помешать. Ну а если по дороге получится раздвинуть границы или заработать денег — возможности упускать не стоит. В конце концов, Португалия, с которой они собираются породниться, тоже не велика по территории. А когда-то ей принадлежали обширнейшие колонии! Папа Александр VI в своей булле даже мир поделил пополам между Португалией и Испанией. Были же времена!

Так что с одной стороны Якоб немного успокоился, а вот с другой… примерить на себя корону двух государств было страшновато. Короли возвышались над своими подданными, но и спрос с них был особый. В этом, видимо будет заключаться его испытание — стать первым Кетлером-королем, дать начало новой царственной династии, и передать потомкам достойное наследие.

Однако коронацию (вот незадача!) снова пришлось отложить. Неожиданно, здоровье матери (и так бывшее не слишком хорошим) резко ухудшилось. Королева Анна слегла и впала в беспамятство.

Фридрих Кетлер

В комнате остро пахло лекарствами, воском и безнадежностью. Недавно начищенные полы блестели — допущенные к королеве врачи давно уж научились соблюдать стерильность, а слуги сновали в давно уже определенном порядке, с точностью прекрасно отлаженного механизма. Однако все это только подчеркивало происходившую трагедию — Анна умирала. Редко приходила в себя, бредила и тяжело дышала.

Я корил себя, что раньше не обратил внимания на нехорошие симптомы, просто… возраст сказывался, а супруга моя не собиралась отказываться от любимого времяпровождения. И засиживалась заполночь, и питалась бессистемно, и физическими нагрузками себя не утруждала. Я полагал, что проблемы Анны от лишнего веса — с возрастом она располнела, задыхалась при ходьбе и жаловалась на боль в ногах.

Однако теперь становилось очевидно — Анну отравили. И сделали это мастерски. Кто-то из тех людей, которых она считала доверенными, оказался убийцей. И моей разведке еще предстояло выяснить, кто это был! Придется проверить всех, от последних слуг до первых дворян. Я не остановлюсь, пока не выясню, кто отравитель. И кто заказчик. Хотя насчет последнего у меня есть определенные подозрения.

Говорил же я, говорил Анне, чтобы она прислушивалась к советам моей разведки! Но супруга не желала слушать. Заставлять ее? Помилуйте, она же королева. И взрослая, разумная женщина. Я, разумеется, все равно приставил к ней своих людей (пусть и негласно), но уследить за каждым ее шагом они просто не могли. А Анна любила допускать до себя всяких фриков — гадалок, предсказателей, просителей и разного рода аферистов.

Я много раз уговаривал, чуть ли не умолял свою супругу быть предельно осторожной, поскольку у любого правителя всегда множество врагов. Однако меня не слышали. Анна, наслушавшись славословий льстецов, была уверена, что с ней ничего не может случиться, поскольку все подданные ее обожают. И вот результат. Королева умирает, и врачи ничего не могут с этим сделать.

Я был абсолютно разбит. Между мной и Анной было много всего — и хорошего, и не слишком, но она была моей супругой и матерью моих детей! В конце 1711 года мы отметили 30-летие нашего брака в узком кругу, и это был один из самых теплых наших семейных вечеров. Даже не верится, что это было всего лишь пару лет тому назад. И уж тем более мне сложно было поверить в то, что Анна уходит. При всех своих капризах, она всегда знала, когда меня нужно поддержать. И знала, что получит мою поддержку.

Никогда мои любовные приключения не становились между мной и Анной. Я всегда оказывал супруге должное уважение. Именно она первой блистала в самых модных нарядах и украшениях. Первой получала интересные новинки из других стран, свежие придворные сплетни и модные романы. Она царствовала, я правил, но только как тень, всячески подчеркивая, что я всего лишь консорт.

Умные люди понимали, с кем нужно иметь дело. Анна тоже прекрасно осознавала, что у нее нет всей полноты власти. Но моей супруге это было не нужно. Гораздо больше королеву привлекала внешняя мишура — ей нравилось блистать нарядами, раздавать благодеяния, слушать славословия в свой адрес. А то, что все это не сопряжено с необходимостью решать какие-то проблемы — так это даже к лучшему. И именно потому, что Анну всерьез не интересовала власть, я поначалу недоумевал — кому и зачем нужно было ее травить.

Недоумевал до тех пор, пока не вспомнил, что буквально на днях мы объявили о коронации Якоба. Типа, как завещал Яков II Стюарт, так мы и делаем — передаем власть его потомку. И понятно, я ожидал, что реакция англичан будет негативной. Но никак не подозревал, что они начнут действовать так быстро. И так жестоко. Хотя отравления — это излюбленный способ бриттов решать проблемы. Вот только на сей раз этот номер у них не пройдет.

Анна скончалась в самом начале апреля 1713 года. А меньше чем через месяц разведка донесла, что английский флот движется к нашим границам. Да уж. Если бы у меня и были сомнения в том, кто виновен в смерти моей жены, то теперь они точно испарились бы. Как говориться, ищи, кому выгодно. А кому могла мешать Анна? Только английскому королю.

И вот теперь Яков III Стюарт шел возвращать себе корону Ирландии и Шотландии. Что ж. Встретим его достойно.

Глава 12

Дождь лил, как из ведра, уже второй день, превращая потенциальное поле боя в непроходимое болото. Даже не знаю, кто находился в худшем положении — мы, в хорошо организованном и оборудованном лагере, или враги, захватившие Голуэй, но оказавшиеся запертыми в нем, как в ловушке. Да уж… Оптические телеграфы, вышколенная разведка, сеть осведомителей… как выяснилось, от предательства ничего из вышеперечисленного защитить не может. Или это просто я балбес, не заметивший угрозы вовремя?

Что я, не знал, что истинная власть в городе уже лет триста торговцам принадлежит? Или что большинство из них лояльно английской короне? Знал, но рассчитывал перетянуть на свою сторону. Не хотелось мне затевать гражданских войн и покорять города огнем и мечом. Единственное, что я отменил сразу — это некоторую отчужденность города от Ирландии и ограничение доступа ирландцев в Голуэй. С этим я однозначно мириться не мог. А по остальным пунктам пытался найти компромиссы. Вот и долиберальничался.

Торговцы Голуэя еще помнили славные времена, когда торговали с Испанией и Францией, когда вся власть над городом была в руках олигархии из 14 торговых семей, и среди гостей города был сам Христофор Колумб. Блин! Надо было последовать примеру Вильгельма Оранского из памятного мне варианта истории и уничтожить торговые династии. А теперь придется пожинать плоды своей недальновидности. Англичане сумели высадиться в порту и захватить город. Правда, на этом их наступление затормозилось.