Курляндский гандикап

И вот тогда я получил поистине царское предложение. От которого не мог и не хотел отказываться. Жуан V вспомнил, что у меня есть неженатый сын. А у него — малолетняя сестра Франсишка Жозефа. Да, сейчас ей всего 10, но это же не помешает заключить помолвку? А года через три-четыре можно и свадьбу сыграть. Португальский король даже был согласен отдать нам свою сестру прямо сейчас. Дескать, пусть воспитывается при дворе будущего мужа. Я оценил перспективы, и согласился. И начал прикидывать, какие бывшие колонии Португалии неплохо было бы вернуть под контроль в первую очередь.

Единственное условие, которое поставил Жуан — мой сын должен короноваться. Не скажу, что это будет просто (англы, наверняка, возмутятся), но рано или поздно это все равно нужно было сделать. Мне и супруга уже не раз намекала, что хочет передать власть. Анна не слишком хорошо себя чувствовала, и планировала вплотную заняться лечением, не отвлекаясь на дела. Не сказать, что она перетруждалась, но статус королевы диктует определенные правила поведения. А Анна от всего этого желала отдохнуть.

Я бы тоже с удовольствием отдохнул, да кто ж мне даст! То, что сын начнет править, не означает, что я отойду от дел. В лучшем случае — нагрузка снизится. И то не сразу. Я буду вводить Якова в дела постепенно. Чтобы ничего не упустить и не сломать парня кучей проблем. Меня отец тоже долго поддерживал. И это со всем моим послезнанием. А у сына подобных плюшек нет. Так что работать нам еще и работать.

Радовало, что постепенно Якоб осваивал международную политику. Некоторые его решения я не просто одобрял — восхищался их простотой и результативностью. Одна Швеция чего стоила! Якоб предложил не просто инвестировать горнодобывающую отрасль в Ноорланде, но и нанять туда как можно больше иностранных рабочих. Шведы были не против, поскольку после многочисленных войн население в их стране было не слишком большим. А я сразу оценил перспективы.

Это одинокие переселенцы быстро ассимилируются, поскольку им деваться некуда. А когда иммигрантов целая толпа, они держатся друг друга. Продолжают говорить на своем языке, молиться своим богам и соблюдать свои традиции. Уже третье поколение будет считать землю, на которой живет, исконно своей, не воспринимая шведского короля, как своего правителя. И если вдруг Стокгольм неожиданно вновь решит, что ему нужно вернуть свои земли, затеяв войну с Россией или Курляндией, шведский северный край можно неслабо всколыхнуть, и он вполне будет способен зажить своей, отдельной от Швеции жизнью. Так что перспектива у идеи Якоба была неплохая. И я всемерно ее поддержал.

Мы вместе с сыном обсуждали бюджет, оценивали новые изобретения, читали дипломатическую переписку и принимали решения. Такими темпами лет через пять я смогу полностью отойти от дел и заниматься только тем, что мне интересно — писать картины, сочинять музыку, издавать романы и вспоминать интересные изобретения будущего, которые можно повторить в 18 веке.

Мечталось мне подняться в небо на воздушном шаре. Или стать родоначальником такой науки, как криминалистика. А сын пусть правит. Опыта и знаний для этого у него будет достаточно. Тем более, что я никогда не откажу в совете и поддержке. Знаю себя: отдыхать меня хватит недолго. Слишком интересно держать руку на пульсе мировой политики. Так что пока я жив, Якоб может на меня рассчитывать.

Вот только с коронацией сына, намеченной на июнь, у нас ничего не вышло. Весной 1710 года в Европу пришла чума.

Глава 11

Я навсегда запомню 1710-й год как один из самых мрачных в своей жизни. Даже зная будущее, даже потратив время и средства на подготовку, я не был уверен, что Курляндия сумеет избежать эпидемии чумы. И собственная беспомощность бесила. Как ни старались мои медики, но нельзя перепрыгнуть через голову. В данном случае — через триста лет. Создать с нуля стрептомицин, имея о нем только самые общие представления, своевременно не удалось.

Надежда была только на одно — жесточайший карантин. Никаких кораблей в портах, никаких приезжих из-за границы. Хочешь попасть в страну? Посиди в карантинной избе дней 10–15. Курляндия несла чудовищные убытки, но пока случаев заболевания в стране не было. Видимо, сказывались и предпринятые меры, и активная борьба с грызунами, и нехарактерная для 18 века чистота в городах.

Сына, разумеется, я отправил в Ирландию. Рисковать не хотелось. Якоб было взбрыкнул — как это так, покинуть страну, словно трус, бежав от опасности, но я нашел аргументы. Пусть сначала наследником обзаведется, а потом уж своей шкурой рискует. А Курляндию никто не бросает. Одного Кетлера в моем лице для страны будет вполне достаточно. Уж я прослежу, чтобы соблюдался жесточайший карантин, не вспыхивали бунты и соблюдались элементарные меры безопасности.

Теперь население посещало бани в приказном порядке — тщательно мылись сами и пропаривали всю одежду. Ну и лекарей, слава нашей программе образования, вполне хватало. В Курляндии уже давно была создана целая сеть медицинских училищ, так что было кому внимательно осматривать и прибывающих, и местное население. А беглецов было много. Главным лекарством от чумы считалось убежать из зараженного города как можно дальше и как можно быстрее. По понятным причинам, меня такие беглецы не радовали. Любой из них мог принести с собой заразу.

Русский царь Петр последовал моему примеру и установил карантин. Правда, не сразу. Однако после того, как в начавшем было отстраиваться Ревеле обнаружили первых больных, государственная машина закрутилась. Город тут же изолировали, окружив войсками, которым было приказано стрелять в любого, кто попытается покинуть Ревель, а карантинные избы возникали одна за другой. Слишком уж пугала угроза Черной смерти. Непредсказуемой, неизлечимой и очень быстро распространяющейся.

В той версии истории, которая уже не случилась, чума в одной только Риге унесла больше 60 000 жизней. В этот раз и город, и порт, и биржа были надежно закрыты. Иностранные корабли заворачивали у Моонзундского архипелага. На островах была организована карантинная стоянка, и даже разрешено торговать — буде найдутся такие отчаянные головы. Головы, что характерно, находились. Ну… пусть сидят на островах, пока эпидемия не закончится.

Вести от соседей доходили — одна хуже другой. Если у русских на их прибалтийских землях было всего три очага, которые удалось своевременно изолировать, то Померания практически обезлюдела. Морское побережье Пруссии и Данциг тоже попали под раздачу. Даже Стокгольм зацепило! Я искренне надеялся, что Гедвига не переживет таких волнений, но старушка оказалась крепкой.

Собственно, уже к лету стало понятно, что я могу спокойно возвращаться в Ирландию — чума не приобрела того ужасающего размаха, как это частенько случалось в Средневековье. Единственной моей потерей стал Леопольд, поехавший путешествовать в Пруссию. Но польским королем тот был чисто номинально, на нужной мне территории я надежно закрепился, так что эта смерть ничего не изменила. Разве что бардак в Польше начал снова набирать обороты. Похоже, что Сапеги, наконец, всех достали, поскольку против них, наконец, собралась мощная коалиция. Ну, чем дольше они заняты своими разборками, тем лучше. Не до Польши сейчас. Венгрию бы удержать в нужных руках.

И я, и Петр оказывали Ракоци помощь, снабжая его оружием и припасами. Результаты не замедлили сказаться — Ференц одерживал уверенные победы над австрийцами, одну за другой. И у Сольнока, и у Эгера. Думается мне, если бы ему противостоял грамотный военачальник, ничего бы у Ракоци не вышло. Но, на счастье, тот же Евгений Савойский был занят совсем на другом театре военных действий. А если Ференц и далее будет так же успешно действовать, то Австрия вполне может пойти на уступки и признать-таки венгерскую независимость. Там, правда, еще вопрос с Трансильванией остро стоит, но придется искать компромисс.

Война — это довольно разорительное занятие. Тот же Ракоци в одиночку ни за что бы ее не потянул. Но на его счастье, у нас с Петром были свои интересы в Венгрии и свои счеты с Австрией. Так что ситуация сложилась в пользу Ференца. А между прочим, русский царь тоже не в лучшем положении находился — у него полным ходом шла война за Крым. И если бы не африканские колонии — не факт, что у царя хватило бы средств на данную авантюру. Поход оказался очень тяжелым, и победы давались непросто, поскольку сопротивление оказывала не только армия противника, но и местное население.