Страница 37 из 106
Тан смотрит непонимающе, и я поясняю:
— Яблоки, Моцарт, кресло-каталка. Припоминаешь?
— Ты слишком часто здесь бываешь, чтобы я мог отличить тебя настоящую от выдуманной моим разумом, — сокрушается он. — Это правда ты?
— Правда, — киваю я. — Я здесь, чтобы узнать, как убить колдуна.
Чернокнижник раскатисто смеется, и его смех растекается по лесу, сквозит незримым туманом между деревьями, прячется между корней и в порах коры, клубится в кронах.
— Тебе ли не знать, пророчица, как убивают колдунов? Помнится, одного убила ты сама.
— Боюсь, этого не одолею. Он безумно сильный, несмотря на то, что подросток.
— Подросток? — неподдельно удивляется Тан. — Сколько прошло с тех пор, как ты была у меня в последний раз?
— Полгода.
— Ему четырнадцать, верно? Этому колдуну? Невысокий, русоволосый, дерзкий и жутко упрямый?
— Ты знаешь его?
Сердце пропускает удар, еще один. Возможно, оно здесь тоже живет по законам Тана. Чернокнижник загадочно улыбается и теребит в руке еловую веточку. Молчит с полминуты и гордо кивает.
— Знаю. Я учил его ритуалу кровной связи.
Я молчу, ошарашенная этим известием. Не знаю теперь, станет ли Тан помогать — похоже, этот мальчик ему дорог. Колдун молчит также, впиваясь пальцами в смесь моха и еловых иголок. Пахнет дождем и хвоей.
— Как ты выжила? — внезапно вскидывается он и сверлит меня недоверчивым взглядом. Словно если не расскажу, стану для него очередным призраком, не требующим внимания бестелесным духом. — И что от тебя нужно Теду?
— Влад отправил Герду в тот мир, из которого она вышла, — морщусь я. — Он планировал это с Альриком много лет. А Тед — мальчик, да? В одном из видений он убил моего друга. Как ты понимаешь, я не могу этого допустить.
— Ну надо же! — неподдельно удивляется Тан и глядит в затянутое сизыми облаками небо. — Вот уж чего не ожидал!
— Не ожидал, что колдун нападет на хищного? — в свою очередь поражаюсь я.
— Не ожидал, что Влад так поступит. Он многим рисковал.
— Он и потерял немало.
— Тебя?
— Ты был близок с мальчиком? — резко спрашиваю я и понимаю, что злюсь.
Злость отражается на мире Тана — воздух берется рябью, налетает ветер, рвет верхушки деревьев и свистит в ушах. Чернокнижник качает головой и бормочет:
— Сольвейг, который не умеет контролировать свой гнев — мартышка с гранатой. Впрочем… так я могу понять, что ты не глюк.
— Извини, — виновато вздыхаю я.
— Тед всегда был несносным. С детства. Упрямым и себе на уме. Но быстро учился, и дар у него сильный. Я приятельствовал с его отцом. — Он усмехается. — Уж ты-то должна знать. Его нож вспорол мне брюхо…
Перед глазами всплывает поединок, удивление на лице колдуна и риторический вопрос.
— Ирвин, — догадываюсь я. — Ну конечно! Мальчик — его сын.
Вспомнились слова Влада перед отъездом Глеба: «У моего приятеля из Лондона есть клинок, освященный сильным колдуном. Мой знакомый убил его несколько лет назад, а нож забрал, как трофей».
Теперь понятно, что Теду нужно от Эрика — отомстить за отца. Банальщина. Но, во всяком случае, на один секрет меньше.
— Что он умеет?
— На тот момент, когда я видел его в последний раз, Тед подавал надежды стать одним из сильнейших колдунов в истории.
— Похоже, он преуспел, — морщусь я. Ветер стихает, и лишь слегка теребит мои волосы. Под соседней елкой трогательно роется ежик.
— Твой друг, наверное, сильно ему насолил…
— Есть способы убить колдуна, не используя нож? Не уверена, что ты захочешь мне помогать, поэтому можешь не отвечать. — Я помолчала немного. — Но я все же прошу ответить. От этого зависит моя жизнь тоже…
Тан загадочно улыбается и смотрит перед собой. Меньше всего в этот момент он похож на колдуна, скорее на одинокого отшельника. Возвращается чувство, что он просто потерялся, запутался — как тогда, когда он пришел к атли во второй раз.
— Помнишь, мой дом? — спрашивает он и переводит на меня черные глаза. — Ты приходила высказать свое негодование после того, как Альрик вернул нас с Гердой в Липецк.
Я киваю.
— Под половицей в коридоре спрятана шкатулка. В ней — яд. Им можно убить колдуна. Мальчишка не знает о нем ничего — я лично изобрел его.
— Спасибо. Теперь нужно придумать, как скормить его Теду.
— Или твой друг пусть выпьет его. Наверняка Тед захочет взять его кен — судя по всему, он силен, этот неизвестный мне хищный. Колдун никогда не пройдет мимо халявного кена. Тед захочет взять его, и отравится.
— Предлагаешь мне отравить Эрика? Мило!
— Этот яд проникает в верхние слои жилы и замирает там на некоторое время. Когда Тед проткнет твоего друга клинком, кен потечет из него прямо в жилу колдуна вместе с ядом. Отравит ее, и Тед умрет.
— А Эрик?
— Если твой друг силен достаточно, он выживет. Но если между тем, как он примет яд, и тем, как Тед совершит ритуал, пройдет много времени, яд опустится ниже, отравит его жилу, и он погибнет.
Отличная перспектива, ничего не скажешь. И как вычислить то самое время? Оптимальное, чтобы в достаточной мере отравить кен и не повредить жилу Эрика?
— Влад принял новых людей в племя? — делая вид, что его не очень-то интересует ответ, спрашивает Тан. Но я-то вижу, как напряжено его лицо, как настойчиво пальцы мнут еловую ветку. Колдун погиб, но от привязанностей так и не избавился.
— После войны принял нескольких. А что?
— Имя Эрик мне незнакомо, — пожимает он плечами. И теперь уже не по моей воле волнуется лес, шелестит ветром и хмурится небом мир, придуманный подсознанием Тана.
— Эрик не атли, — говорю я и умолкаю. Это все, что ему нужно знать.
— Вот как? — Заинтересованный взгляд, легкое нетерпение.
Я не могу сказать тебе, прости. Ни о том, кем является тот, кому ты негласно помогаешь. Ни о том, что именно он виновен в болезни твоей подруги.
— Почему тогда ты видишь его?
Я вздыхаю.
— Потому что я тоже не атли, Тан.
Последовавшее за этими словами молчание гнетет. Возвращается ноющая боль в жиле, утихшая после лечения Эрика. И разочарование — из-за того, что пришлось покинуть племя.
— Почему?
— Так вышло…
Некоторое время мы сидим молча. Я кутаюсь в теплый, пушистый мех, а Тан перебирает сухую хвою. Потом он поворачивает голову и серьезно говорит:
— Я не лгу на счет яда. Но не уверен, что твоему другу эта идея понравится.
— Ты ведь готовил его для поединка, — внезапно понимаю я. — Предполагал, что Влад может использовать нож?
Колдун кивает. Его лицо — сама безмятежность.
— Почему не выпил?
Он некоторое время молчит, словно решает, нужно ли мне знать, а потом отвечает:
— Можешь считать, у меня было предчувствие…
Я хочу еще что-то сказать, но невидимая сила срывает с плеч мех, поднимает меня в воздух и уносит вверх. Последнее, что я вижу — грустный профиль Тана, застывший в клубящемся тумане придуманного им леса. Затем и вовсе перестаю что-либо различать.
Голова кружилась, тошнило. Глаза открыть было очень трудно, а когда я все же это сделала, увидела встревоженное лицо Филиппа. Я лежала на кровати в его спальне, а бывший жрец атли нещадно тряс меня за плечи и хлестал по щекам.
— Эй, полегче, — простонала я и попробовала сесть. С третьей попытки с помощью Филиппа мне это все же удалось.
— Я жутко испугался! — с облегчением выдохнул он. — Ты была такая холодная, словно помирать собралась.
— Там было… холодно.
— Эрик звонил. — Филипп сунул мне телефон. — Я не стал распространяться о наших… хм… экспериментах.
— Спасибо, — пробормотала я.
Еще бы он сказал! Да Эрик прибил бы его и меня вместе с ним за то, что мы тут вытворяли.
Я набрала номер. Длинный гудки сменились гневным «Какого черта?!» и я поморщилась. Потом с минуту выслушивала, какая безответственная, и что Эрик надерет мне уши.
Тоже мне, воспитатель нашелся! Он мне даже не вождь. Влад и тот меньше возмущался, когда я чудила.