Страница 12 из 32
Гораздо труднее было управиться с Сенатом, чем с шестнадцатилетним принцем. Герц потребовал от него точной декларации, что он доволен голштинским министерством и одобряет действия комиссии. Собран был секретнейший совет, на котором не присутствовали даже секретари, составляющие протоколы, и последовал ответ: что королевский сенат (тогда сенаторы, которые потом назывались государственными советниками, носили название советников королевских) не имел никаких сношений с голштинскими министрами и не брал на себя обсуждения их поступков, если не обязывали его к тому особые повеления его величества.
Царь, лишь слегка действовавший в это время против Швеции, решился отправиться в Германию с целью ознакомиться ближе с планами и намерениями как союзных держав, так и Герца. Давно предположенный брак Екатерины Ивановны, его племянницы, с герцогом Карлом-Леопольдом мекленбургским[33] был в его присутствии отпразднован в Данциге 16-го апреля 1716. Говорили, что царь вошел с этим новым союзником в соглашение насчет обмена княжеств Шверинского и Гюстровского на что-нибудь равноценное из земель, завоеванных русскими. Но кто только знал Карла-Леопольда, тот не мог поверить этому. Дворянство и городские власти главных городов в его владениях сопротивлялись его насилиям и отстаивали свои привилегии, рискуя имуществом и жизнью; почему он, даже и за корону, никому на свете не уступил бы надежды подчинить их своему игу. Брак этот, впрочем, и без всякой мены был желателен для обеих сторон. Мнение о варварстве русских было до сих пор причиною, что за царских принцесс не сватались. Теперь же царевна Екатерина соединялась браком с значительным германским владетельным князем, земли которого, по своему географическому положению, могли в добавок с выгодою служить для польз России; а для герцога царская дочь, приносившая в приданое Висмар, было всё, что он только мог желать. Очень красивый собою, умный, храбрый, он мог бы составить счастье супруги, которая была того достойна. Но вышло совершенно наоборот. В продолжении нескольких лет вынесши всё, что может вывести из терпения всякую простую мещанку, она вынуждена была наконец удалиться с принцессою, своею дочерью (бывшею впоследствии правительницею России) в Петербург, где и умерла вдали от мужа. За немного лет до этого брака он, неизвестно по какой причине, развелся с прекрасной принцессой нассауской.
Надежды на приобретение Висмара, которыми льстил себя герцог, и на те выгоды, какие представлялись царю для торговли его империи, не сбылись. Генералы датских и ганноверских войск, осаждавших этот город, объявили коменданту, что теперь они готовы согласиться на честную для него капитуляцию, но что если он дождется соединения с ними русских, которые уже в походе, то гарнизон будет взят не иначе, как военнопленным, поставлен на произвол новых пришельцев. Вследствие такой угрозы Датчане, в мае 1716 года, заняли Висмар, который и разрушили вместе с крепостью, считавшейся неприступною со стороны так называемого Китового острова (isle de Walfisch ou Baleine) который служил ключом к порту, одному из лучших по всему берегу.
После свидания в Данциге с королем прусским царь отправился в Гамбург, чтоб иметь там третье, с королем датским. Поездка в Пирмонт, где он пил минеральные воды, дала ему возможность узнавать о том, что происходило в Ганновере и Брауншвейге. По прибытии в Мекленбургию, он делал смотр своим галерам, находившимся в Ростоке, а потом из Любека отплыл в Копенгаген вместе с супругою, всегдашнею своею спутницею. Там он увидел себя во главе четырех флотов, русского, датского, английского и голландского, соединившихся для конвоирования купеческих кораблей их наций, и чувствовал себя славнее чем в своей собственной столице[34].
Ничто, казалось, не препятствовало теперь высадке в Сканию. Столько собранных вместе морских и сухопутных сил ручались за успех, и Дания настоятельно требовала её; но царь, прежде сам так горячо торопивший эту экспедицию, теперь вдруг уклоняется от неё и, под предлогами довольно слабыми, откладывает всё дело до будущего года. Пламенное желание укротить упрямого героя Швеции как бы остывает в нём. До него доходят слухи, будто союзники его подозревают, что он замышляет разрыв с ними, а он отвечает на эго с презрением, что если они по совести сознают, что заслужили того, то будут знать что делать, чтоб удержать его от разрыва.
Возвратившись в Мекленбургию, где зимовали его войска, он увидел Бассевича (который, после отъезда из Вены, жил, удаленный от дел, в своих поместьях в ожидании перемены счастья) и спросил его, каким бы способом заставить повиноваться своему государю тех, которых его величеству угодно было назвать мекленбургскими бунтовщиками? «Справедливостью и милосердием, — отвечал Бассевич, — и без помощи солдат, выгоняющих нас из наших владений или тюрьмою и голодом заставляющих подписывать такие акты, от которых мы откажемся, как скоро будем избавлены от присутствия угрожающих штыков». События не замедлили доказать истину этих слов. Государственные сословия, с 1523 года соединенные ненарушимым договором о взаимном поддержании своих прав, обратились в Вену с жалобами, которые выслушаны были там благосклонно, и прибегли к покровительству охранителей Нижне-Саксонского округа[35]. Ганноверский двор сильно вступился за них. Неудовольствия, возникшие вследствие того между им и царем, слишком известны, чтоб говорить об них.
1717. Во время пребывания царя в Голландии открыт был знаменитый заговор Герца и Гиллембурга[36] против Георга I. Из писем, откуда заимствуются настоящие «Записки», не видно ничего особенного об этом деле, кроме того, что царь, как кажется, из снисхождения к королю шведскому, хотя и смотрел сквозь пальцы на эту интригу, однако ж сам ни в чём не содействовал ей, и что он отверг предложение о браке его дочери с претендентом[37] по собственному побуждению, прежде нежели тут могло последовать вмешательство Герца. Министр этот, возвратившись из вторичной поездки своей в Париж в феврале 1717 года, имел с царем совещание в Гааге. Вскоре после того его величество и сам отправился во Францию; но супруга его, которую он представлял стольким королям, не сопутствовала ему туда. Говорят, он не хотел подвергать ее возможности каких нибудь оскорблений, которых опасался но причине темного её происхождения зная щепетильность французов. В Париже ему оказаны были великие почести. Рассказывают однако ж, что когда он отдавал визит королю, который встретил его при выходе из кареты, он заметил как этому юному монарху подали знак, чтоб вверх по лестнице идти с правой стороны; а потому тотчас же схватил его на руки и донес до самого верху, целуя его и говоря как бы с восторгом: «Какой славный маленький король!» — Если всё это правда, то находчивость его нельзя не назвать удивительною.
1718. В отсутствие Петра Алексеевича в государственное управление России вкралось множество злоупотреблений. По возвращении своем он делает преобразования, производит следствия, наказывает, но наказывает не всех: так он прощает наприм. Меншикова и других первоклассных вельмож, которых считает нужными для поддержки своего намерения устранить от престолонаследствования непокорного сына. Смерть последнего и казнь тысячи других виновных еще более утвердили его самодержавную власть и дали ему возможность доказать, что никакое злоумышление не может укрыться от его проницательности. Но милуя знатных преступников, осуждаемых законами, и осыпая их новыми почестями, он тем самым заставлял их не забывать, что они всем обязаны ему, и потому привязывал их к себе более, чем когда нибудь.
Некоторые духовные лица[38], приверженные к старинному варварству, с нетерпением ждали воцарения Алексея, в котором надеялись увидеть восстановителя прежнего порядка вещей. К числу этих лиц принадлежал епископ ростовский Досифей. Он говорил, будто св. Димитрий поведал ему, что в определенное время царь умрет и что отверженная супруга его Евдокия Федоровна оставит Покровский Суздальский монастырь, где ее постригли в монахини с именем Елены, снова явится на престоле и будет царствовать вместе с своим сыном. Евдокия, в надежде на непреложность этого предсказания, снимает с себя монашеское одеяние, приказывает в монастыре не поминать на торжественных эктениях имени императрицы Екатерины и заменяет его своим. Народ видит ее в царском одеянии и со всеми знаками царского величия; она грозит мщением Алексея всем, кто вздумал бы доносить о её действиях. Маремьяна, казначея монастыря, пытается представить ей всю опасность её поведения; но та отвечает, что царь сумел же наказать стрельцов за оскорбления, которые потерпела от них мать его, и что Алексей уж вышел из пеленок. Около 1710 года в Суздале является Степан Глебов, и ему, занятому набором рекрут, пришлось пробыть там два года. При помощи наперсницы царицыной, монахини Капитолины, он нашел случай сблизиться с Евдокиею, которая, желая в лице его приобресть нового приверженца сыну, увлеклась к нему чувством уж слишком нежным. Мало-помалу в монастыре и в городе стали распространяться слухи о видениях Досифея. Последний осмелился даже употреблять во зло легковерие царевны Марии Алексеевны, сестры царя, и она присоединилась к тем, которые с нетерпением ждали смерти её брата и замышляли произвести переговор. Между тем срок, назначенный епископом, проходит, а царь всё здоров и продолжает царствовать. Евдокия спрашивает, когда же исполнится пророчество святого? Досифей отвечает ей, что исполнению препятствуют грехи отца её Федора Абрамовича Лопухина. Легковерная царица ежегодно тратит все скопляемые ею деньги на совершение бесчисленного множества заупокойных обеден, а епископ уверяет ее, — один раз, что голова покойного уже вышла из чистилища, другой — что он вышел по пояс, и наконец, что ему остается только высвободить оттуда ноги.
33
Знаменитым представителем Германского деспотизма.
34
Это происходило 16 августа 1716 г. Под начальством Петра было 800 кораблей. См. у Бюлау, т. IX, 1858 г., стр. 363, в биографии гр. Остермана, где есть подробности о том, как датчане боялись Петра.
35
В то время немецкие государства, входившие в состав Германской Империи, разделялись на отдельные группы или округи, которые имели своих выборных охранителей и директоров из владетельных князей. Мекленбургия, Шлезвиг и Голштиния причислялись к Нижне-Саксонскому округу.
36
Это тот самый Гиллембург, который может быть всех раньше, еще в Гамбурге, обратил внимание на гениальные способности Екатерины II, тогда еще дитяти. В 1744 г. он приезжал в Петербург, и по его совету великая княжна занялась философией и чтением классических писателей. Сама Екатерина признавала его своим учителем и образователем. Упомянутый заговор имел целью возвести на Английский престол так называемого претендента т. е. Стюарта. П.Б.
37
Стюартом.
38
«Этот и следующий параграфы суть краткие извлечения из очень редкой рукописи (может быть той самой, о которой говорит Вебер, если меня не обманывает память, и которой он тщетно искал). Она содержит в себе протоколы суздальского следствия и копии с писем царицы и епископа. Обер-камергер Берхгольц, вывезший ее из России, согласился дать мне ее на несколько дней».
Примеч. составителя Записок. Читатели припомнят, что печатаемые нами Записки суть собственно извлечения из бумаг Бассевича, о котором потому не редко и говорится в третьем лице.