Грехи отца

– Сирил постоянно ноет, что я никогда ничего не выбрасываю, но я всегда знала, что оно мне обязательно пригодится. Вот, примерь.

– О, Элис, откуда у тебя столько красивых вещей?

– Мой Сирил получает неплохие деньги на автобусах, да и нас ведь было только двое. Я очень хотела деток, однако у нас все никак не получалось. Вероятно, я скупала все, что видела, чтобы компенсировать это. Конечно, во время войны выбор был небольшим, только серые лохмотья, но мне все еще удавалось себя баловать. А когда нормирование продажи одежды закончилось, должна признать, я немного обезумела. – Она мягко улыбнулась. – Теперь все иначе. Мальчики изменили нашу жизнь, и Сирил почти так же влюбился в них, как и я. Ну же, Эмма, примерь вещи!

Девушка медленно разделась, стесняясь того, что Элис увидит ее старые изношенные панталоны. У нее не было бюстгальтера, но с ее маленькой грудью это не имело значения. Когда Элис отвернулась к одному из ящиков ее столика, Эмма поспешно надела юбку и первую блузу. Светло-голубая хлопковая юбка, расклешенная от талии, казалась немного свободной. Кроме того, она была слишком длинной, но это не имело значения. Юбка почти новая, и Эмма чувствовала себя превосходно. Белая блуза с маленьким округлым воротничком была тоже большая, однако пахла свежестью, чем-то цветочным, и казалась очень мягкой на ощупь.

– Не так уж и плохо, – промолвила Элис. – Просто перешьешь пуговицу на талии, и все. Я нашла кое-какое белье. Этот лифчик, может быть, подойдет.

– Я… не думаю, что мне нужен бюстгальтер, – покраснев, сказала Эмма.

– Ну конечно нужен. В твоем возрасте нельзя ходить без лифчика. Теперь надевай снова свои вещи, и мы поработаем над твоей прической.

– С волосами невозможно ничего сделать.

– Конечно возможно. Просто сперва надо их хорошенько вымыть.

Эмме было до ужаса стыдно.

– Я пыталась что-то сделать, но без мыла они высыхают все спутанные.

– О, милая, я ведь не говорю, что ты не чистая. Знаю, ты стараешься изо всех сил, но, как ты и сказала, их нужно тщательно вымыть. Ну же, у меня есть все необходимое, а потом я их немного подрежу.

Прошло больше двух часов, и Элис наконец удовлетворенно выдохнула.

– Ну вот, ты выглядишь потрясающе, – сказала она.

Эмма пялилась на себя в зеркало, не веря своим глазам. Ее тонкие тусклые волосы теперь сияли и спадали ей на плечи волнистыми белокурыми локонами. На ней была ее старая одежда, но она собиралась перешить юбку Элис сразу же, как поднимется наверх.

– О Элис, не могу поверить, что это я, – плакала девушка, не в силах оторваться от своего отражения.

– Ты не просто хорошенькая, Эмма, ты очень красивая, как твоя мама, – сказала Элис, вдруг прослезившись. – Я хотела немного подкрасить тебя, но с твоей кожей тебе совсем не нужна косметика. Немного помады будет достаточно. Господи, теперь только безумцы смогут не взять тебя на работу.

– Надеюсь, ты права, – сказала Эмма, наконец оторвав глаза от зеркала.

Джеймс и Арчи до этого момента вели себя тихо, однако теперь начали требовать внимания Элис.

– Они хотят кушать, – сказала она. – Никогда не перестают есть. Мой Сирил говорит, они как из голодного края.

– Прости, Элис.

– Простить? За что мне тебя простить? Для меня одно удовольствие видеть, как они наедают себе щечки. Я просто жду, когда уже придет конец этой проклятой карточной системе. Чертов позор. Война уже так давно закончилась. В общем, беги в спальню и забери свои вещи, не забудь белье. Я, наверное, найду еще одну юбку – откопаю среди других вещей, – но сначала разберусь с этими разбойниками.

Эмма благодарно улыбнулась и ушла, держа в руках свою новую одежду. Сравнивая унылый чердак с квартирой Элис, она села на стул и убедилась, что у нее достаточно ниток на катушке, чтобы подшить юбку. Огонь все еще не потух, этого вполне хватит для нагрева утюга. Прогладив шов, девушка надела юбку и заправила в нее блузу, которая понравилась ей больше.

У них не было зеркала, чтобы полюбоваться нарядом, но Эмма точно знала, что выглядит достаточно элегантно для того, чтобы ее взяли на работу. И лишь обув туфли, девушка снова сморщила лоб. Они были стоптанными на пятках, совсем потрепанными и уж точно портили наряд, но у нее не было другой обуви, поэтому пришлось смириться с такой участью.

Ее сердце трепетало от радости и волнения. Уже было больше часа, но она решила прогуляться до станции Клэпхем Джанкшен. Там целая уйма магазинов. Наверняка в одном из них найдется вакансия.

Эмма собралась было уходить, как в комнату медленно вошла Сьюзан.

– Что ты здесь делаешь? Почему не в школе?

– Мне стало плохо, и учительница отправила меня домой.

Эмма пощупала лоб сестры и в этот раз поверила ей. У нее была горячая липкая кожа.

– Ладно, милая. Давай уложим тебя в постель.

– Хорошо выглядишь, Эмма. Где ты взяла эти вещи?

– Элис дала.

Сьюзан хотела что-то сказать, но подняла руку ко рту – ее стошнило. Эмма вмиг подтащила сестру к раковине, морща нос от того, что та опорожнила желудок. «По крайней мере, – подумала девушка, – вещи Элис остались чистыми».

Эмма искупала Сьюзан в прохладной воде и уложила ее в постель, где девочка почти моментально уснула. Когда Люк и остальные пришли из школы, ей было намного лучше, но она все еще лениво лежала на матрасе.

Эмма спустилась по лестнице.

– Сьюзан в постели. Ей стало плохо, и ее отпустили домой.

– И поделом ей, – сказал Люк.

– В каком это смысле?

– Когда мы проходим мимо рынка по пути в школу, она вечно что-то клянчит. Делает несчастную мордашку, говорит владельцам ларьков, что ее мама умерла, и девять из десяти раз ее угостят то яблоком, то еще чем-то.

– Что-что делает? – Эмма была в ужасе. – Но ее не стошнило бы от яблока.

– Я знаю, однако она стала просить так часто, что лоточники к ней привыкли. Этим утром ей не удалось ничего выпросить, поэтому она решила попытать удачу у мясника. Он только открывал свой ларек и, когда она подошла к нему с заученной фразой, сунул ей пирог. Эта жадина слопала его по пути в школу и даже не дала нам укусить. Вот и получила по заслугам. Я всегда знал, что все закончится именно так.

Эмма до сих пор не могла поверить своим ушам.

– И как долго это продолжается?

– С тех пор как умерла мама. Все началось с того, что Чарли спросил, как наши дела, и, видимо, пожалел нас. Он дал нам по яблоку, наверное, это и натолкнуло Сьюзан на такую идею.

– Ох и получит она, когда встанет! – сказала Эмма и вдруг услышала стук в дверь.

Она подошла, чтобы открыть, и побледнела, увидев домовладельца.

Мистер Белл, мужчина в возрасте немного за сорок, был высоким и тощим, с копной темных жестких волос. Эмме же он казался аристократом с хорошо поставленной речью, в красивой одежде и с портфелем.

Он недоуменно посмотрел на нее пару секунд, а затем сказал:

– Это ты, Эмма? Я едва узнал тебя. Будто ты выросла за одну ночь.

Она чувствовала себя неловко и неуверенно, пробормотав лишь:

– Мой… мой папа еще не вернулся с работы.

– Разве он не оставил тебе денег для оплаты аренды?

– Нет, но он вернется через пару часов.

Мужчина тяжело вздохнул.

– Отлично, приду позже.

– Спасибо вам, мистер Белл, – сказала Эмма, с облегчением закрыв дверь за человеком с хищным взглядом.

Прошел час, и, вернувшись домой, Дик удивленно осмотрел сестру.

– Ого, Эм, какая ты красивая! – сказал он, передавая ей пакет овощей.

– Это все благодаря Элис, – ответила Эмма, с довольным видом изучая содержимое пакета: морковку, лук и картофель. – Хватит, чтобы приготовить рагу завтра. Очень благородно со стороны Чарли отдавать тебе остатки.

– Они слишком мягкие, их нельзя продавать на следующий день, так что эти овощи просто выбросили бы. В любом случае не увиливай от вопроса – почему ты такая нарядная, прям как рождественская елка?

– Я собиралась пойти поискать работу, но из школы вернулась Сьюзан… – Эмма продолжила свой рассказ, объяснив брату причину тошноты сестренки, и его это поразило не меньше.