Страница 11 из 44
Поднималась луна. Кумало изнемогал. Ему стало все безразлично. Сон навалился на него непомерной тяжестью. Кумало больше не боялся смерти. И только обещание, данное Зонде, кричало в нем: держись, не спи, спаси Фиви!
Медленно уходили томительные часы. Он едва мог шевелить мягкими, как хлопок, руками. В голове неясные обрывки мыслей, серые, как ночной туман. Уставшее сердце с трудом толкало тяжелую кровь. Голова камнем легла на бугорок. Подбородок врезался в землю. Глаза изредка открывались, смотрели вдоль ствола винтовки.
Тень парашютиста появилась уже с другой стороны пня. Враг не спал. Тень шевелилась, медленно, осторожно, почти незаметно. Кумало хотел, жаждал увидеть парашютиста. Тогда один только выстрел — и можно спать, спать, спать! Сон катился в него, как неудержимый поток в накатанное ложе. Кумало испытывал блаженство. Он лежал на поверхности большой черной реки, и она несла его по течению, плавно покачивая на волнах. Он видел черное дно. Большие черные рыбы проходили совсем рядом, не боялись. Кумало удивился, что он дышит, не вынимая голову из воды. Приятно покачиваться на волнах и плыть куда-то. Но что за грохот впереди? Это водопад. Грохот то усиливался, то затихал. Плыть к берегу! Кумало хотел поднять руку, но руки не было. Кумало изо всех сил дернул ногами и поднял голову. Перед ним, залитый зеленоватым лунным светом, чернел пень. Жан храпел. Густые переливчатые ноты то усиливались, то затихали. Спит! Вот он, долгожданный момент! Солдат бормотал что-то во сне, сопел, свистел носом. А может быть, он притворяется? Кумало не знал, на что решиться. Ведь если солдат спит, нужно действовать, иначе враг наберется сил. А если это ловушка? Страшные минуты переживал Кумало. Враг тоже в тяжелом положении. Он не знает, жив ли Кумало. Ну что же, пусть он убедится, что Кумало погиб. Рисковать нельзя.
Он закрыл глаза, напряженно слушал. Храп иногда стихал. Тогда доносилось ровное глубокое дыхание. Но Кумало не верил. Враг слишком хитер.
Долго слушал Кумало. Но не может он столько времени притворяться! Несколько шагов по болоту. Другого такого случая может и не быть.
Кумало открыл глаза и застыл от удивления. Жан стоял рядом с пнем в ярком свете луны, пригнувшись, словно зверь, готовый к прыжку. Не переставая похрапывать, он попятился от островка.
Лицо Кумало свела судорога ненависти. Сдерживая дрожь в руках, Кумало стал медленно наводить винтовку.
Жан ступил в глубокий мягкий ил, нервно оторвал двух пиявок, присосавшихся к руке. Тина предательски всхлипнула. Только одна минута нужна, чтобы уйти. Вот оно, поваленное дерево. Одна минута.
Парашютист боялся двигаться. Страх захлестывал его, непомерной тяжестью вдавливал в дно его ноги. Не может он, Жан, умереть. Он жив, смотрит, дышит.
Из черноты кустов выскочил раздвоенный огненный язычок, лизнул лунный свет. Жан не слышал выстрела. Он медленно, поддерживаемый болотом, погрузился в топь.
Кумало не почувствовал радости и сам удивился этому. Серая гора навалилась, придавила налитую свинцом голову к земле. Сознание покидало его. Он ткнулся лицом в бугорок и заснул. Все умерло в нем. Только тяжелое, набухшее усталостью сердце продолжало работать, толкать загустевшую кровь…
Кумало проснулся. Словно стая фламинго, над золотым горизонтом плавали легкие розовые облака. На далеком лесистом берегу двигались африканцы с винтовками и копьями, с мечами и круглыми щитами. Среди них были и солдаты. Нет, это не войска. Кумало узнал партизана с деревянным диском в мочке уха, приходившего в его хижину. Впереди всех, поставив ногу в ботинке на кочку, стоял человек с широким носом. Тот, кто допрашивал его в мертвом селении. На груди его висел автомат, Это друзья! Люди громко перекликались. Их было много. Они пришли на помощь.
Кумало подошел к Фиви.
— Он ушел за доктором, — ответил Кумало на ее молчаливый вопрос и отвел глаза в сторону. — Партизаны пришли за тобой.
Пламенел край неба. Начинался новый день.
К. Э. Циолковский
ЖИЗНЬ В ЭФИРЕ
Рисунки А. Гусева
Константин Эдуардович Циолковский был и в фантастике реалистом. В своих научно-фантастических повестях и рассказах он разрабатывал и углублял те же вопросы, которым посвящал сугубо научные произведения. Циолковский был убежден, что человечество освоит космос, околосолнечное пространство.
Широко известны труды К. Э. Циолковского. Ученый проектирует многоступенчатый космический корабль, выдвигает идею создания искусственных спутников, космических заводов, оранжерей, он составляет рецепты топлива для ракет, думает о проведении различных работ в условиях невесомости…
Не ускользают от его внимания и более частные вопросы — детали, «мелочи». Тут и планировка жилищ, и влажность воздуха в жилых помещениях, и их дезинфекция, и конструирование одежды (для дома и для космических прогулок), и способы регулирования температуры, и приспособления для передвижения при невесомости — всего не перечислишь..
Советский человек, член великой партии коммунистов, которой К. Э. Циолковский завещал все свои труды, первый проложил дорогу в космос — значительно раньше, чем мечтал об этом гениальный ученый. Мы с гордостью видим сегодня, как успешно претворяются в жизнь многие из научных идей К. Э. Циолковского.
Вот почему нам так дорога каждая вновь найденная рукопись ученого, каждая новая строка его завещания.
В этой связи нельзя не помянуть добрым словом работу Б. Н. Воробьева — исследователя творчества Циолковского, его биографа.
Публикуемые отрывки взяты из недавно найденной Б. Н. Воробьевым рукописи Циолковского «Жизнь в межзвездной среде». Эта рукопись готовится к выпуску в свет издательством Академии наук СССР.
Вещество небесных камней, как и планет, состоит из разных превосходных металлов, газов, необходимых и достаточных для устроения жизни. Они нам дадут и совершенно новые или редкие на Земле материалы… Мы можем из них построить прозрачные и крепкие оболочки для сохранения газов, жизни растений и человека. Солнце в эфире так же живительно, как и на Земле. Теплоты не менее. Почему же не жить там, не расселяться, если эфирные пространства там в биллионы раз обширнее, чем на Земле?
…Движение громадных небесных тел в солнечной системе известно из астрономии. Таково же будет и движение маленьких тел, перенесенных туда человеком. Если, например, вместо нашей Луны будет одно или несколько тел, состоящих из живого или мертвого вещества, то их движение при той же начальной скорости и направленности (какие имеет Луна) ничем почти не будет отличаться от движения Луны.
…Мы в беспредельной пустоте с сияющим жарко Солнцем и немерцающими звездами. При нас только относительно неподвижный почвенник. Довольно хотя бы чуть-чуть оттолкнуться от него, чтобы получить некоторую скорость, которая унесет нас навеки по прямой линии от почвенника. Значит, передвижение тел в нашей среде на любые миллионы верст ровно ничего не стоит. Как управлять этим движением? Это другой вопрос. Но пока, если мы допустим, что движение наше ограничивается стенками почвенника, мы не встретим никаких затруднений в управлении. Отталкиваясь от разных частей почвенника или хватаясь за них, мы двигаемся в любом направлении, останавливаемся и вновь движемся, куда хотим, и с желаемою скоростью.