Страница 37 из 41
Отсюда своеобразное сочетание, с одной стороны, полной неустойчивости социального положения человека или общности, подвластности произволу, а с другой – устойчивости положения касты и принадлежности человека или социальной общности к касте. К примеру, человека могут повысить или понизить, возвысить или унизить совершенно для него неожиданно и без его желания или согласия, без объяснения даже причин. Но пока он приписан к данной касте (категории), он располагает тем же самым, что и все в этой касте (категории). Народ могут «записать» союзным или автономным, народом или народностью, могут вдруг депортировать или устроить геноцид, но пока он автономный, у него положение как у всех автономных, а если он союзный, то как у всех союзных. Такая вот своеобразная помесь устойчивости и неустойчивости положения, которую можно назвать полным произволом, а можно социальной защищённостью, адекватной тоталитаризму.
Фундаментальной категорией (базовым отношением) социальной защищённости тоталитарного типа является поддержка. Поддержка есть признание функциональной полезности человека или социальной группы (категории, касты) для тоталитарного режима и обеспечение объекту поддержки[22] условий существования (а в нужных случаях и условий развития), соответствующих его кастовой предназначенности. Поддержка со стороны вышестоящего предполагает преданность ему (а через него – режиму в целом) со стороны нижестоящего, поддерживаемого. Отношения социальной защищённости в тоталитарном обществе, таким образом, суть отношения поддержки и преданности. Все, что не вписывается в эту гармонию отношений, не просто отчуждается от общества, а так или иначе репрессируется.
«Поддерживаемому» (входящему в ту или иную касту, категорию) обеспечиваются устойчивые экономические условия существования в форме так называемого положенного. Каждой касте (категории) положено свое, а принадлежащим к одной касте положено поровну. Между кастами есть различия, дифференциация в материальном положении. Людям эти различия кажутся очень существенными (например, одним дают дачу или машину, льготное питание или бесплатную путёвку, а другим не положено). На самом деле эти различия существуют в рамках низкого, часто нищенского уровня жизни. Главный экономический закон тоталитаризма – максимизация степени эксплуатации населения в первую очередь путём интенсификации труда и минимизации необходимого продукта. К потреблению населения тоталитарный режим относится как скряга-меркантилист к издержкам.
При всём том пусть низкий, но привычный для касты уровень положенного твердо защищён. Одним из самых важных принципов социальной защищённости в тоталитарном обществе является принцип – «однажды положенное не отнимается». На этом зиждется так называемая уверенность в завтрашнем дне. Каждый знает и может убедиться, что при преданности режиму положенные условия существования имеют свой закон движения: они поступательно увеличиваются. «Сегодня лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня». При этом и вчера, и сегодня, и завтра на весьма низком, зачастую нищенском уровне[23].
Положенное охватывает, разумеется, не только доходы, но весь круг социальных благ и условий существования и развития, в том числе и жилищные условия, и условия труда, и условия трудовой мобильности, и условия территориальной мобильности, и т. п., и т. д. Это универсальный принцип.
По-своему защищает тоталитаризм и условия развития, продвижения в обществе, улучшения общественного положения. Под контролем сверху происходит перемещение из касты в касту, из категории в категорию. Всё состояние рядового члена общества не в имуществе, а в должности, в его месте в иерархии, в принадлежности к той или иной касте. Это то, чего человек достиг, а в соответствии с достигнутым местом в иерархии ему и положено.
Дифференциация положенного в соответствии с достигнутым местом в кастовой структуре, с заслугами перед тоталитарным режимом осуществляется в форме системы льгот и привилегий. Льгота и привилегия свойственны не только высшим кастам. Это универсальная форма. Её универсальность порождает подчас диковинные явления. Компенсация или простая социальная помощь воспринимаются населением в ряду льгот и привилегий, а потому болезнь, инвалидность нередко выставляются людьми как заслуга. Козыряют друг перед другом больным ребёнком, вредными условиями труда, считают подвигом проживание долгие годы на Севере и т. п.
Командно-карательная система управления, конечно же, антигуманна. Она формирует для преданных ей систему социальной защищённости, которая воспитывает действительно новую породу человека, согласного на бесчеловечность. Ж.-П. Сартр полвека назад выразил кредо сопротивления фашизму словами: «Можно убить, но нельзя отнять свободу». На много веков раньше рабы породили религию как форму сопротивления рабству. Но ведь были и сознательные рабы, считавшие рабство справедливым. Были крепостные, которым не нравилась отмена крепостного права. Есть пролетарии – защитники капиталистической эксплуатации. Тоталитаризм тоже порождает своих сознательных защитников и притом не только из командно-карательных слоёв. Казалось бы, противоестественное дело. Но это тем не менее факт. К счастью, большинство всё же способно возродиться, воспринять ценности гуманизма.
В истории не случалось, чтобы народно-демократический строй существовал в развитом виде. Попытки двинуться по пути строительства общества без эксплуатации были. Имеется и научная идеология социалистической революции и социализма как общества. Сохраняются антагонизмы, которые питают социалистическое движение. Возможны новые импульсы в ходе антитоталитарных революций, которые сделают идеи народной демократии и народного самоуправления массовыми идеями и тем самым материальной силой общественного переустройства. Таковы современные основания для рассмотрения модели социальной защищённости народно-демократического типа как вероятной для реализации. Во всяком случае, значительная часть нового рабочего движения несёт в себе именно народно-демократические подходы к выходу из кризиса.
При народной демократии, как и при всякой демократии, социальная защищённость является одной из фундаментальных ценностей. Её сущность состоит в обеспечении каждому человеку и каждой социальной группе и общности устойчивого достойного положения в обществе и благоприятных условий развития на основе равноправия и свободы. Как и при всякой демократии, при народной демократии социальная защищённость обеспечивается гражданским обществом, то есть всей совокупностью (множеством) субъектов общественной жизни. Непосредственной формой защиты, гарантирующей общественное положение и условия развития граждан и социальных групп, являются законность и правопорядок. Они защищают права, свободы и обязанности.
Народная демократия, в отличие от буржуазной демократии, строит социальную защищённость на принципах гарантии. Это крайне важно подчеркнуть. Власть в обществе и власть в хозяйстве принадлежат трудящемуся народу, что позволяет строить управление на основах самоуправления, а собственность приобретает характер действительно общенародной. Общенародность собственности и самоуправление, проведённые как универсальный принцип от малого трудового коллектива до государства в целом, – вот что обеспечивает возможность и надёжность гарантирования всеми структурами народно-демократического гражданского общества прав, свобод и обязанностей, всего общественного положения каждого члена общества и каждой социальной группы.
Сейчас крайне слабо осмыслен опыт первых послеоктябрьских месяцев (1917–1918 гг.) по развитию социальной защищённости. Даже после сталинской контрреволюции в силу эксплуатации сталинским режимом социалистической фразеологии всё ещё разрабатывались решения, исходившие из народно-демократических подходов. Самый, пожалуй, яркий и неоспоримый пример этого – Конституция СССР 1936 г. В ней зафиксирована система гарантий прав, свобод и обязанностей, в демократическом содержании которой не приходится сомневаться. Другое дело, что это было на уровне слов, а фактически была не система гарантий, а система жестокого произвола. Конституции СССР и союзных республик, принятые в 1977 г., также построены на системе гарантий. И они, как и Конституция 1936 г., были лишь словесным прикрытием произвола.
22
Человек, социальная групп, общность, напоминаем, не являются в тоталитарном обществе субъектами социальной и экономической жизни.
23
Премьер-министр СССР В. С. Павлов при поддержке М.С. Горбачева и при согласии Б. Н. Ельцина и др. грубо нарушил тоталитарный принцип защищённости, неотнимаемости однажды положенного и ставшего привычным. Со 2 апреля 1991 г. он резко повысил цены и сразу отнял часть привычного, крайне низкого уровня положенного. «Либерализация цен» в январе 1992 г. продолжила начатое В. Павловым нападение на необходимый продукт.