Безрассудная страсть

– Я никогда не плачу!

– Конечно, нет. Может быть, мы пройдем чуть дальше по этой дорожке? Сюда направляется леди Фиона Барри. Говорят, она чует слезы за сотню ярдов.

Джулия в ужасе застыла. Фиона Барри? Это катастрофа. Она сначала все донесет ее матери, а потом и высшее общество узнает, что Дэвида с ней не было, должного сопровождения тоже, зато рядом находился очень красивый незнакомец.

– Улыбайтесь, миледи, – шепнул он, склонившись к полям ее шляпки.

– Не думаю, что у меня получится, – вздохнула Джулия.

– Тогда я заставлю вас улыбнуться, пообещав бриллианты и жемчуга, – сказал он.

– Предпочитаю изумруды, – буркнула она.

Взгляд Томаса скользнул по ее лицу, элегантному зеленому платью.

– Да, теперь я вижу почему. Изумруды, безусловно, вам очень идут, – сказал он низким бархатным голосом. Его затуманившийся взгляд заставил Джулию подумать, что в этот момент он представляет ее в изумрудах и без всякой одежды. Ее бросило в жар, но при этом она не могла не улыбнуться.

– Ну вот. Так лучше, – сказал мистер Меррит, не сводя с нее горящих глаз.

Его глаза были серыми, блестящими и светились мужским восхищением, которого до этого момента Джулия еще ни разу не испытала. Она поняла: детство кончается, когда девушка впервые чувствует на себе восторженный взгляд мужчины. Чувство оказалось очень приятным. На мгновение Джулии показалось, что ее кости стали мягкими, и ей захотелось приникнуть к сильному мужскому телу.

– Доброе утро, Джулия, – сказала Фиона Барри, приблизившись.

Джулия инстинктивно выпрямилась и с трудом оторвала взгляд от красивого лица Томаса Меррита. Фиона рассматривала незнакомца, словно он был пирожным с кремом, а она – голодающей.

– А кто это у нас? Представь меня, дорогая.

– Это мистер Томас Меррит, – молвила Джулия и сама почувствовала, что ее голос звучит по-взрослому – чуть хрипло и очень мягко. – Мистер Меррит, позвольте вам представить леди Фиону Барри, лучшую подругу моей мамы.

Мужчина поклонился и коснулся губами перчатки Фионы.

– Доброе утро, леди Барри. Прекрасная погода для прогулки в парке, не правда ли?

– Вы совершенно правы, – ответствовала Фиона. – Но куда делся Темберлей, дорогая? – спросила она у Джулии. – Твоя матушка говорила, что ты ушла на прогулку именно с ним.

Джулия почувствовала, что краснеет. У Фионы был потрясающий нюх на ложь.

– Он только…

– Его отвлекли на минуту, и он попросил меня присмотреть за Джулией, – спокойно проговорил мистер Меррит.

– Понятно. Вы будете на балу по поводу его помолвки в четверг? – спросила Фиона Барри, похоже, не усомнившись в объяснении. Вероятно, ослепительная улыбка красивого мужчины лишила ее обычной подозрительности.

– Нет! – поспешно выпалила Джулия.

– Ни за что на свете не пропущу этого события, – возразил Томас Меррит и, улыбнувшись, едва заметно сжал локоть Джулии.

Фиона заулыбалась, обнажив зубы, словно собака, учуявшая дичь.

– Таких событий действительно не пропускают. Графиня Карриндейл всегда устраивает чудесные приемы, и бал по случаю помолвки ее единственной дочери, безусловно, станет главным событием сезона, которое превзойдут только свадебные торжества. – Она шумно задышала, вероятно, таким образом, выражая восторг. – Я помню тебя еще в детских помочах, Джулия. Мне трудно представить, что ты уже выросла и вот-вот станешь герцогиней.

Джулия снова почувствовала на себе взгляд Томаса Меррита – теплый и оценивающий.

– Прошу меня простить, но я только что вспомнил о назначенной встрече, очень важной, Джулия. – Ее имя в устах Томаса прозвучало сладкой музыкой. – Оставляю вас в обществе леди Барри.

Он поцеловал руку спутницы, и Джулия почувствовала сквозь перчатку тепло его губ. Оно потекло по ее жилам словно жидкий огонь.

– Я получил большое удовольствие, – добавил он, заглянув ей в глаза, и она почувствовала, что он вовсе не кривит душой.

Джулия, как ни старалась, не смогла произнести ни слова. Дар речи на какое-то время ее покинул. А потом Томас Меррит ушел, ни разу не оглянувшись. Его длинные ноги уверенно ступали по гравию, и уже через несколько секунд новый знакомый скрылся за деревьями. Джулия подавила вздох сожаления. Фиона тоже.

Она позволила старой сплетнице пересказать все известные ей слухи, хотя при этом не слышала ни одного слова. Юная красавица почувствовала себя женщиной. Не леди, не невестой герцога и даже не дочерью графа. Женщиной.

Она ощущала тепло во всем теле, словно вышла на жаркое солнце из прохлады дома. И теперь ей хотелось большего.

– Джулия, ты меня слышишь? Пора… Нам всем не хватает Джеймса, но жизнь продолжается. – Услышав голос матери, Джулия поняла, что не сводит глаз с портрета брата, но видит не его, а Томаса Меррита. – Тебя ожидает блестящее будущее, Джулия. Твой сын станет не только герцогом Темберлеем, но и следующим графом Карриндейлом. – Джулии вовсе не хотелось думать, что ее считают всего лишь производительницей следующего поколения пэров.

– Темберлей достаточно долго ждал, – добавил отец Джулии, едва взглянув на портрет своего покойного наследника.

Он ни разу не произнес имени Джеймса с тех пор, как пришло сообщение о гибели сына, и, безусловно, был доволен, что наконец дело идет к свадьбе. Торжества из-за траура были отложены, но Дэвида, похоже, это мало огорчало. Джулия объясняла сие обстоятельство тем, что брат жениха Николас служил в одном полку с Джеймсом. Самопожертвование ее брата спасло много жизней. Джулия, конечно, гордилась им, но желала бы, чтобы он нашел другой способ защитить товарищей и оказался рядом с ней в столь серьезный момент ее жизни.

Джулия расправила плечи и вскинула голову. Она теперь женщина, леди, будущая герцогиня. Она может и будет рассчитывать только на себя. Она последний раз взглянула на портрет Джеймса и решительно выбросила из головы образ Томаса Меррита, его внимательные глаза, чарующую улыбку. Очень скоро она прочитает те же чувства во взгляде Дэвида.

– Я готова.

Она следовала за родителями в бальный зал, ярко освещенный множеством свечей. Сверкали драгоценности, блестели военные регалии, искрилось шампанское, а ее обручальное кольцо было ярче всего.

Дэвид даже не заметил ее появления. Он увлеченно беседовал с группой джентльменов и не обратил внимания на подошедшую Джулию, слегка раздосадованную его невниманием. Тем более на балу в честь их помолвки.

– Добрый вечер, – проговорила она и присела в реверансе.

Джентльмены поклонились.

– О, привет, Джулия. – Дэвид рассеянно улыбнулся и коснулся губами лба невесты братским поцелуем.

Дэвид не сказал, что она прелестно выглядит. Его глаза не вспыхнули восхищением – ничего подобного не произошло. Он почти сразу отвернулся от невесты и обвел скучающим взглядом зал. Взяв у проходящего мимо лакея бокал, он сделал глоток, даже не подумав предложить шампанского даме. Джулия сама взяла бокал, и брови Дэвида удивленно приподнялись. Похоже, он продолжал считать, что она еще слишком мала, чтобы пить вино.

Графиня взглядом указала Дэвиду, что их место рядом с ней – они должны встречать гостей вместе. Дэвид взял у Джулии бокал, поставил его на поднос вместе со своим и предложил ей руку.

– Пойдем? – Он подвел невесту к матери и остановился рядом, сцепив руки за спиной.

Джулия, проследив, как сливки общества спускаются по лестнице, словно вторгшаяся в их дом орда, глубоко вздохнула и изобразила на лице приветливую улыбку.

Леди Даллин ворвалась как ураган, осмотрела сквозь лорнет ожерелье Джулии, сухо пожелала ей счастья и удалилась в дальний угол зала в поисках чего-нибудь более интересного.

Лорд Даллин похлопал Дэвида по спине и сказал, что рассчитывает на карточную игру, после того как «со всей этой шумихой будет наконец покончено». Джулии показалось, что гость считает помолвку досадной помехой приятному вечеру, а вовсе не причиной его. Дэвид, черт бы побрал его совсем – это было любимое ругательство ее покойной бабушки, – смотрел на Даллина с явным одобрением, которого так и не дождалась сама Джулия. Если путь к сердцу будущего супруга лежит через карточный стол, ей придется до свадьбы научиться играть в карты. Мать, конечно, не одобрит этого, но разве у нее остается выбор?