Страстная суббота

Они остановили машину около часовни.

Бьянко велел Пальмо развернуться носом к долине.

— Мне холодно, — пожаловался Фараон, сжимая посиневшие руки.

— А вот мы с тобой зайдем сейчас в гостиницу и посмотрим, нет ли там чего-нибудь горячего, — сказал Бьянко.

И они с Фараоном ушли.

Пальмо развернул машину и стал разглядывать часовню. На ее боковой стене были солнечные часы.

— Что там написано?

Там было написано:

En regardan l'heure

Pense à ta mort et tiens-toi prêt.[2]

— Это по-французски, — сказал Этторе.

— Ты не знаешь, что это значит?

— Я? Нет.

Пальмо отвернулся и начал рассматривать горы. Ему, казалось, было не по себе.

— Зачем Бьянко пошел с этим типом в гостиницу?

— Выпить.

— А мы с тобой?

— Ждем французов.

Было тихо, слышался только шум воды. Потом они увидели человека верхом на муле, поднимавшегося по рыжему склону горы. Человек этот, приставив руку ко рту, кричал: «Пьер! Пьер!».

— Кого он зовет? — спросил Пальмо.

Этторе пожал плечами.

Французы заставили себя ждать целых полчаса. Потом они показались из-за остроконечной скалы и стали пробираться среди валунов. Их было трое: двое — в одежде горцев, третий — в синем городском костюме.

Этторе и Пальмо, стоявшие около машины, выпрямились и смотрели на приближавшихся французов.

Когда те подошли ближе, стало видно, что у горожанина были раскосые китайские глаза, отвратительная, как будто налитая гноем, физиономия и длинные черные щедро набриллиантиненные волосы.

Этторе прищелкнул пальцами и сказал Пальмо:

— Спорим, что тот тип — итальянец?

— Мне тоже кажется, что он из наших, — ответил Пальмо. — Кто бы он мог быть?

— Посредник, наверно.

— Не нравится он мне, — заметил Пальмо. — Он, знаешь, из тех щеголей, у которых из кармашка всегда торчит расческа.

— Спорим, что в заднем кармане брюк у него есть еще и пистолет.

Двое французов были светловолосые и голубоглазые и показались Этторе больше похожими на немцев.

Все трое пошли в гостиницу, но на пороге горожанин обернулся и поглядел на Этторе и. Пальмо.

Тогда Этторе вынул из машины портфель с деньгами, велел Пальмо идти за собой и на ходу переложил пистолет так, чтобы в нужный момент его было удобно выхватить.

В ресторане гостиницы был только один старый официант, который стоял, облокотившись на стойку бара, и глядел в сторону круглого стола. Этторе слегка толкнул Пальмо в бок, тот отошел и встал между баром и круглым столом, возле которого стояли Бьянко и химик с одной стороны и трое приезжих — с другой.

Один из французов поставил на стол рюкзак и, не снимая рук с пряжек, смотрел на Бьянко. Тот обернулся к Этторе и приказал:

— Покажи им, что там есть!

Этторе открыл портфель и наклонил его в сторону французов. Горожанин потянулся через стол к портфелю, и глаза у него стали совсем как щелочки. Выпрямившись, он сказал французу, державшему рюкзак:

— Bien, ça suffit. Débouclez.[3]

Этторе повернулся и встал между химиком и горожанином.

Француз отстегнул пряжки и вытащил из рюкзака металлическую коробку, в каких обычно держат теннисные мячи. Фараон шумно вздохнул, француз поставил коробку посреди стола и, показав большой палец, заявил:

— Un kilo. De toute premiére qualité.

Горожанин открыл коробку и, протягивая ее Бьянко, перевел:

— Килограмм. Высшего качества.

Бьянко мельком взглянул на порошок и сказал Фараону:

— Посмотри ты.

Химик облизнул кончик указательного пальца, сунул его в порошок, вынул, высунул язык и положил на него палец. Все затаили дыхание. Химик пошлепал губами, улыбнулся и обратился к французам:

— Pas cocaïne[4].

Повернулся к Бьянко и, продолжая улыбаться, повторил:

— Это не кокаин. Это терпингидрат.

«Как спокоен, смел и сведущ этот Фараон», — думал Этторе, не сводя глаз с рук горожанина.

Оба француза густо покраснели. Они беззвучно пошевелили губами и повернулись к горожанину. Тот сказал:

— Произошла ошибка, синьоры. Извините. Жак спутал. Сегодня нам предстоит еще одна сделка с другими клиентами, прошу прощения. Vous vous êtes trompé, Jacques. Les autres tout de suite.[5] Прошу нас извинить.

У него вдруг начал дергаться правый глаз.

Жак вытащил другую коробку, горожанин ее открыл и тут же протянул Фараону.

Химик попробовал порошок и сказал французам:

— Oui, ça va, ça va[6].— Потом утвердительно кивнул Бьянко.

Тогда Бьянко сказал горожанину:

— Пусть вытащат все коробки, но чтобы они были с кокаином. Если настоящий товар, я покупаю.

Была вынута еще одна коробка. Фараон ее также проверил и снова кивнул Бьянко.

Тогда Этторе выхватил пистолет и ткнул дулом в живот горожанину. Бьянко взял на прицел двух французов, а Пальмо отошел от бара и, ощупав сзади всех троих, отобрал у них пистолеты.

— Ты свинья, — сказал Этторе горожанину, — мы тебе покажем, как охмурять своих.

Бьянко крикнул Фараону:

— Смелее, сейчас не время дрожать от страха. Давай- скорее, тебе нечего бояться. Бери коробки, да не спутай — подделку возьму я.

Потом, обратившись к Этторе и Пальмо, распорядился:

— Отведите их в машину, мне еще надо поговорить с официантом.

Этторе и Пальмо вытолкали всех троих, подгоняя в спину пистолетами. У Пальмо было по пистолету в каждой руке. Все пятеро подошли к машине.

Фараон тоже вышел, но остановился на лестнице и заглянул в открытую дверь гостиницы. Двумя руками он держал рюкзак, свисавший ему до колен.

Пальмо повернул горожанина лицом к часовне и, указав пистолетом на надпись под часами, спросил:

— Ты знаешь французский, скажи, что там написано.

Горожанин прочел, и лицо его стало пепельно-серым.

В этот момент Бьянко вышел из гостиницы и побежал к машине, подталкивая впереди себя Фараона, заставляя его тоже бежать.

Пальмо сел за руль, Фараон с рюкзаком на коленях рядом с ним, а тех троих пихнули на заднее сиденье. Бьянко и Этторе присели на корточки, упершись спинами в переднее сиденье и помахивая пистолетами перед носом трех пленников.

Бьянко оставил открытой дверцу в сторону озера и крикнул Пальмо:

— Давай быстрее!

Резким рывком Пальмо тронул машину.

— Руки на затылок! — приказал Этторе горожанину.

Тот послушался, и тогда Этторе навел пистолет на французов. У них руки были опущены, но, взглянув на горожанина, Они тотчас последовали его примеру.

— Веди машину по самому краю, Пальмо, — приказал Бьянко.

Потом взял коробку с поддельным кокаином и швырнул ее в озеро..

— Прыгай, сволочь! — скомандовал он горожанину.

Весь посерев и стараясь не глядеть в сторону озера, тот взмолился:

— Вели остановить машину. Мы сойдем и ни разу не обернемся. Клянусь тебе!

— Прыгай, сволочь!

— Так мне же тогда конец!

— Конец тебе будет, если ты не прыгнешь! Мне просто жаль пачкать обивку машины.

С переднего сиденья Фараон крикнул:

— Не убивайте их или приканчивайте и меня тоже!

— Молчать! — цыкнул на него Бьянко и повторил свой приказ горожанину..

Горожанин привстал и, согнувшись, стал протискиваться к дверце. Он спотыкался о колени двоих французов, которые, упираясь спинами в сиденья, старались приподняться, чтобы его пропустить. Когда он оказался в дверном проеме, Бьянко толкнул его в спину дулом пистолета. Горожанин вывалился наружу, в машину ворвался только его испуганный крик, резкий и короткий, похожий на крик сокола.

Затем Этторе приказал французам:

— Alez!

Оба француза выпрыгнули из машины без звука, один за другим.

Тогда Этторе закрыл дверцу. Он и Бьянко уселись поудобнее на заднем сиденье вместо тех троих, убрали пистолеты и, отдышавшись, полезли в карман за сигаретами.

Бьянко сказал:

— Они уже теперь на берегу.

— Знаешь, — Бьянко, это первое наше с тобой серьезное дело, которое напомнило мне войну, — сказал Этторе.