Страница 11 из 13
С братом однажды сходили и к этой Юле домой. Её мать, которой в прокуратуре, видимо, объяснили, что дочку никто не насиловал, злорадно сказала: «А я и не добиваюсь, чтобы Вас посадили, достаточно и того, что из МГУ выгнали». Лет 14 спустя, владея уже вторым дипломом этого же МГУ, было у меня неприличное желание отправить ей нотариальные копии своих дипломов. Подавил, конечно, не достойное приличного человека злорадное чувство.
С Сапрыкиной вышло нехорошо. Умиляясь тому, как она печётся о моём «благополучии», я ей даже обещал: «Вот выкручусь, и женюсь на тебе». Так и женился, на свою беду. Жизни у нас не получилось. Через два года, уже при годовалом сыне, разъехались. Но это уже совсем другая эпоха моей жизни. У нее будет своё название и свое время.
«Спасибо за очередную главу, читаю с интересом. У меня создается впечатление, что я читаю не о человеке, которого знаю, а о каком-то литературном герое. И еще хочу сказать, у меня раньше были какие-то иллюзии: может, написать что-нибудь, к примеру, о наших местных каких-то событиях. Теперь точно знаю, что писать мне противопоказано. Ни навыков, ни таланта нет. Если говорить о навыке (или умении), этому, как минимум, надо учиться, свыше это не приходит. А вот талант – от бога. Из своего личного опыта: попытался что-то написать по поводу каких-то наших местных событий, получилась ерунда. Боясь показаться необъективным, я приводил конкретные факты, имена… В результате получился донос. Слава богу, этого никто не видел. А почитав твое, понял, что это не мое. Как в том анекдоте, да наоборот: чукча не писатель, чукча читатель.»
Саша Лазарев.
«Орбели Григорьевич, я прочитал Ваши опусы, просто еще не успел написать, т. к. сейчас готовлюсь к госэкзаменам и защите диплома в институте. Пишете Вы просто, свободно и интересно, без каких-то лишних „писательских“ заморочек, и это втягивает в чтение, так что прочитал за раз. Мне нравится. Как будто переносишься в то время и пока читаешь – находишься там».
Сергей Старухин
«Чего так удивился девчонке без трусов? Обычное озорство. У нас на Руси не то еще бывает. Вот недавно пара пацанов (пишут – около 18-и, не более) часу в 12-м дня в самом центре Самары, на краю какого-то бассейна, спокойно занялись половым актом на глазах у изумленных прохожих, удовлетворили друг друга, оделись и ушли. Теперь, говорят, их ищут, чтобы примерно наказать. Это в миллионном городе. Ищи ветра в поле»…
Виктор Гарнецкий
Маргинал
Первая моя женитьба была скомканной, впопыхах, как русские говорят. Самому жениху едва исполнилось 19. Невеста на 2 с половиной года старше. Она не из образованных (школу бросила после 8-го класса), но в жизни уже определилась, на конвейере часового завода работает. А я ни к чему не приспособленный оболтус, исключенный из МГУ без какой-либо квалификации. Предстоит определиться в жизни. Но это разве свадьбе помеха?
Сапрыкины устроили ее чин-чином: старшую выдают! Жили они в недавно полученной двухкомнатной квартире (5-й этаж блочной пятиэтажки без лифта, кроме Вали еще трое, младше ее, из них один мальчик). Дали квартиру отцу семейства, каменщику на стройке. В Москве тогда 10 процентов построенного жилья отводилось самим строителям. Их не хватало, заинтересовывали ускоренным получением жилья в столице. Очередь Коли Сапрыкина дошла не то на 6-м, не то на 8-м году его работы и проживания семьи в общежитии (годами многодетные семьи живали в общежитейских комнатках, нередко – две семьи в одной, это считалось в порядке вещей). Предмет гордости же: всем – комнату в коммуналке, а ему (шестеро все-таки!) – квартиру целиком. В большой комнате и собрали «кагал» (человек 15, кажись, большинство родственники из Старого Оскола). Хозяйка сварила традиционный самогон (сахар да дрожжи) в нужном количестве, пили по-русски, без удержу, пели «Шумел камыш» (впервые тогда и услышал ее), веселились. С моей стороны только Мурад Шавлохов был. Ему все это не очень понравилось, кажется, отвалил при первой же возможности. Так и я не был в восторге, и что из этого?
Выделили нам на несколько ночей малую комнату, сами устроились в большой и в кухне (метров 10, поди). Знали, что ненадолго, я вот-вот уеду. Билет на поезд на 29-ое число был в кармане (свадьба была, кажется, 25-го). Куда?
В донецкие шахты. Пытался сначала завербоваться. Не взяли: призывной возраст не годится, нужен работник хотя бы года на три, на меньший срок договор нельзя заключать. Посоветовали: езжай за свой счет, примут с радостью. Вот в Гукове (70 км от Ростова) давеча новая шахта открылась. Общежития есть на всех шахтах. Я пошел и купил билет (из Москвы прямого хода-то нет, ехать надо до станции Зверево, дальше 15–20 км – чем попадется). Еще и выписаться из общежития МГУ надо, иначе сама идея – насмарку: в СССР без прописки на работу не берут, а без штампа выписки с прежнего адреса в паспорте по новому адресу не прописывают. Порядок есть!
Попробуй выпишись! Огромное хозяйство в МГУ. Книги в библиотеку сдай, белье в общежитии верни, открепись от проф- и других «общественных» организаций, тогда только и выпишут из общежития, вернут паспорт и заберут студбилет (и сегодня он – главный пропуск в здания МГУ). Дальше – катись колбаской… Приведенная выше последовательность обязательна, завязано все на выписке.
Комсомол не отпускает. Надо, мол, разобраться с решением собрания курса. Получается нарушение устава, исключали же без тебя. Без тебя вопрос на бюро не станем выносить, выйдет двойное нарушение устава. Еле уговорил: да забери ты этот билет, считай меня вышедшим добровольно, это-то уж ваш устав не запрещает? «Зачем тебе? Может, выговором отделаешься». «А мне и в самом деле ваш билет ни к чему, не люблю общие собрания». Секретарь и «пошел мне навстречу», даже формального заявления не взял.
Покатил. Утром 30-го ноября сошел с поезда в Звереве. Картина полной военной разрухи: развалины домов, станционных сооружений, торчащие тут и там каменные остовы стен, вместо вокзала – некая времянка (интересно, у немцев тоже 13 лет спустя после войны все в том же состоянии? У них ведь тоже камня на камне не оставалось…).
Доехал до Гукова по «железке», пригородным (если верно помню, венгерский трехвагонный дизель-поезд, идущий в Дебальцево, в Донбассе тогда они только и ходили в оживленном пригородном сообщении). И правда, у шахты № 15–16 есть хорошее общежитие, подтвердили аборигены. Народ-то нужен везде. Оформили, дали общежитие. В ходе двухнедельного инструктажа сжалились даже небольшой аванс выписать (деньги кончились, занять пока не у кого, как-то на занятиях, стыдно признаться, впал в голодный обморок, потерял сознание, вот сердобольные русские и выдали аванс). Потом спустился в шахту, попал в бригаду лесодоставщиков (на шахтах их называют лесогонами, подают в лавы и штреки пиломатериал для крепежа), и пошло-поехало.
С первой же зарплаты снял у частников флигелечек, отдельно стоящий в их дворе. На шахте как «своему» выписали тонну угля (вдвое дешевле, чем за ту же тонну начисляли зарплату бригаде навалоотбойщиков: такова была советская экономика, увы). Была в домике «буржуйка». Где-то «радиоприемник» (махонький такой, «москвич» назывался) раздобыл. Не помню даже, откуда он тогда взялся. Короче, зажил барином в ожидании приезда молодой жены, последовавшей под самый Новый год, через месяц после меня.
Шахта. Донбасс. Уголек… Слова всем знакомые. Представили бы вы себе, что это за ад, кто там работал. Около 70 процентов – бывшие уголовники. У них – иерархия, порядок. Хотя все – из «мужиков» (по лагерной терминологии, т. е. они и в зоне тянули лямку, работали). Попадались, верно, и местные потомственные шахтеры, как бы костяк. А все больше – всяких авантюристов, неудачников, а то и просто любителей длинного рубля… У меня быстро появились два друга-грузина, один белорус (его почему-то ягутом кликали, хотя был Васей). «Бугром» у нас был Ванька, 29 лет (10 из них отсидел за убийство).