Над Евангелием

Так дух наш, освобождаясь из рабства рассеяния, постепенно сосредоточивается в жизненный зародыш и возрастает из низших сфер в область высшей духовной жизни, где его обнимает небесная гармония Отца. Здесь-то, но словам Господа, он и приходит к Нему. "Приходит", очевидно, в смысле жизненною органического приближения.

С точки зрения этой конечной цели и моментов, подготовляющих ее и ведущих к ней, и должен христианин смотреть на совершающийся теперь пред ним прогресс научною знания и просвещения, на обозначившийся внутренний поворот в сторону чувства и нравственного опыта, на задачи человеческой волн в будущем и, наконец, на свое значение и па свои обязанности в настоящем.

В рассмотренных словах Господа он найдет для себя указание и цели, и путей, и их исходной жизненной почвы, и притом в такой сжатой органической формуле, которая могла принадлежать только божественному разуму и божественным устам:

"Есть писано во пророцех: и будут вси научени Богом Всяк слышавый от Отца и навык, приидет ко Мне".

XXIII. "Сын человеческий… пришел… чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих" Мф.20:28

Теперь нередко называют ветхозаветным и схоластичным церковное определение тайны нашего спасения в такой формуле: Христос пришел и пострадал, чтобы удовлетворить правде Божией и искупить нас от вечного гнева Божия. Что такое гнев Божий? Что значит "искупить"? Все это находят совсем не согласным с современными нравственными и юридическими понятиями. Хотят просто утверждать, что Христос возлюбил людей и пришел дать им радость и вечное счастье любви. Но, с одной стороны, это не решает вопроса, почему же нужна была такая крайняя мера, как страдание и смерь Сына Божия; а с другой — первая формула гораздо шире и глубже разъясняет дело. Бог пребывает в вечности, и все в Нем вечно. Как Бог Отец, Он — вечный разум, вечное сцепление причин и следствий. Все в Его Божественной жизни закономерно, и каждое звено в этой цепи закономерности имеет вечную связь с остальным, вечные следствия себя… Ничто в Боге не изъято из этой логической необходимости и закономерности. И человек, будучи образом и подобием Бога, объятый и проникнутый Его законом, находится в той же атмосфере вечной разумной необходимости. Каждое его действие неизбежно влечет за собой бесконечный ряд следствий. Вступив на путь удаления от Бога, человек тем самым навеки определил себя, ход своего существования. Начальный шаг определил все остальные шаги по наклонной плоскости бесконечных причин и следствий. Жизнь падшего человека стала процессом постепенного развития зла и неизбежной с ним муки, правосудием, карающим его, мрачным огнем гнева Божия, от власти которою он не имел никакой силы и возможности избавиться. И так, человеку, в силу именно его богоподобной природы, рассчитанной на вечность, предстояла вечная гибель, т. е. вечный путь к измельчанию, к уничтожению — без надежды, однако, уничтожиться совсем.

Как же можно было спасти человека? Единственно: противопоставив одной бесконечно развертывающейся цепи причин и следствий другую, столь же бесконечную и ей прямо, противоположную, ее нейтрализующую, ее побеждающую. Если человек роковым образом катится вниз по пути измельчания и омертвения, — и это предстояло ему без конца, — то только ставшая на пути его бесконечная же сила жизни, направляющаяся к Богу рядом тоже закономерных причин и следствий, могла спасти его. Правосудие Божие неизменно, Его законы неуничтожимы. Раз человек попал на их путь, — он в их вечной власти; но если на пути этого вечного правосудия и смерти ставится сила возрождающая, то, конечно, она будет спасать человека, не изменяя ничуть закономерности Божией; силе правосудия противостоит сила любви, столь же закономерная и реальная, как и сила правосудия. Это именно и исполнено во Христе. Он, сделавшись человеком, стал на пути человеческом. Мы идем по пути омертвления, — Он стал силой и источником нашего возрождения. Эгоизм и злоба людей привели Его на страдания и крест, — но чрез это именно, в этих Его страданиях и смерти, и положено начало Его возрождающей силы. Принимая на себя идущие прямо на встречу Его, беззакония и грехи мира, Он противопоставляет их силе Свою силу благодати и вечной жизни, страдая животворит, силой Своего воскресения побеждает смерть, любовью покрывает правосудие Божие; короче, Собою созидает искупление людей. Он в строгом смысле слова Искупитель мира, так как принимает на Себя всю тяжесть мирового греха и озлобления. Хорошо говорит один современный духовный писатель. "Искупление факт не юридический, но и не субъективно нравственный. Он есть факт жизненный, т. е. имеющий в своем существе закон жизненного общения личностей и вообще элементов жизни. Потому-то он и есть тайна. Христос действительно берет на Себя наши грехи и недочеты, но не юридически, т. е. не отвлеченно-формально, и не субъективно-нравственно, т. е. возбуждая Своим примером и нас к добровольному покаянию и страданию, а жизненно, т. е. принимая в свою гармонию все наши грехи, которые мы свободно к Нему повергаем, возмещая их и изглаждая их ею".

XXIV. "Скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто имеет власть ввергнутъ в геенну: ей, говорю вам, того бойтесь" Лк.12:5

Почему теперь так замалчивают учение откровения о власти Бога над нами: о Его праве требовать, чтобы мы безусловно покорились Ею воле под опасением в противном случае великих и тяжелых страданий? Власть Бога над всем сотворенным — такой же непреложный закон, как и закон притяжения, круговращения планет вокруг солнц и боковых солнц вокруг центрального солнца. Кто будет противиться этому закону, не хочет признавать его силы, станет действовать вопреки ей, тот погибнет, того в конце концов она заставит путем всяких страданий повиноваться себе. Почему же наше повиновение Богу должно быть меньшим законом и меньшей духовной необходимостью? Почему разумно указывать на закон и силу притяжения и неразумно разъяснять закон безусловного повиновения Богу в духе? Говоря: о любви, о премудрости Божией, но не о власти Его. Но и любовь и премудрость не только не исключают власти, но именно и проявляются в ней. Разве в непреложных законах притяжения не проявляется любовь и мудрость? и однако мы, видя и то и другое, указываем на их власть и силу и непременяемость. Почему не должно быть того же отношения к законам притяжения духовного — к законам послушания и власти? Эта власть проявляет любовь и мудрость Божию; это несомненно; из того, что эта власть духовная, выходит только то, что мы должны повиноваться ей духом, т. е. добровольно и сознательно, но это не значит, что ее нет, что ее непреложной принудительной силы не существует. Это значит только, что она не давит своей темнотой наше сознание и свободу, а приводит его внутренне к подчинению себе. Но и при добровольном и сознательном подчинении она все же остается силой со своими непреложными законами. И кто противится ей, тот падает под из тяжестью и терпит также закономерно страдания и несчастья, как и от нарушения физических законов. Теперь наука много говорит о том, что человек должен изучить природные силы с их законами и, поняв их смысл и значение и добровольно подчинившись им, с помощью их гармонизировать свою жизнь, возвысить ее той и достичь возможно большего счастья жизни. Не то же ли должно быть и в отношении законов власти Божией над нашим духом? Мы должны познать их; их требования нам предъявлены самим Богом в откровении. Мы должны вникнуть в их смысл, почувствовать открывающуюся в них любовь к нам Божию, должны сознательно и добровольно подчиниться им и чрез них достигнуть радости и счастья в Боге, которые неразлучны с ними, ибо в них и заключаются… Но однако мы должны знать, что, несмотря на наше добровольное подчинение, это — все же законы и законы непреложные; что это власть и власть непреодолимая, должны знать это, потому что это так и есть, потому что это непреложная действительность; нам необходимо это знать, так как только это сознание предохранит пашу слабую волю и коварный рассудок от многих безумств, зол и лукавых изворотов, как предохраняет твердое знание непреложности физических законов от безумного противления им и близоруких попыток обойти их власть. Забвение и умалчивание о силе и власти Бога и рассуждение только о милости и о любви Его ведут к тому, к чему навела бы мысль, что огонь может смиловаться и не сжечь тою, чем мы нарочито или легкомысленно сами его разжигаем. Безумная мысль, ведущая только к истреблению жизни. И св. отцы Церкви величайшим грехом почитали односторонне легкомысленную надежду исключительно только на всепокрывающую любовь Божию без благоговейного страха пред святым правосудием Бога.