Страница 40 из 108
И плакать нельзя, хотя очень хочется. Она же пусть и хреновая, но герцогиня. Герцогства Триниссия. Или нет уже, кольцо-печатку добровольно отдала. Рыжему. Рыжик, ну отпусти. Дай сбежать через дверь. И еще этот щенок, принюхивающийся к нее ногам.
— Все успокоились, и быстро — А это уже экс-герцогиня — Мэт, свадьба через неделю. Можешь хоть через шкуру вывернуться. Твоя девочка беременна. Потерпеть не мог, или терпелка отсыхать стала? Дети, вы вообще, чем думаете? Элис, сегодня я тебя не трогаю, но завтра жди портных. Щенка «Стража» положи спать с собой. И дай ему или ей имя. Тем более, что Мэт ночью будет бегать по Рошали и устраивать свадьбу.
Леди высшей аристократии есть леди. Всегда и во всем. Наглядный урок для Элис. Встала с прямой спиной и вышла. А Элис заплакала. Слишком много всего навалилось. А плакать лучше всего в объятиях любимого. И пусть свадьбы не будет. И она не герцогиня больше. И вообще Мэт ей рекомендательные письма должен. Ну и даже просто полежать в объятьях. Тепло и уютно. И щенок ноги греет.
И… Какая свадьба через неделю? И кто беременна? — До Элис начали доходить слова Катарины. Она беременна? Так вроде Мэтью на ней не женится. Или женится? Или нет? Или да, через неделю. Как сложно с ними со всеми.
— Маленькая, а кого ты мне родишь? — Голос Мэта был слаще меда — Я даже на девочку согласен! Или на двух. Даже на трех. Но мальчика потом все равно родить придется. Наследник то нужен! Кстати, Крис обещал полк кавалерии, надо бы наведаться в Триниссию. И пойдем лошадь тебе выбирать? Братишка обещал на твой выбор трехлетку отдать. Беленькую такую. С черной гривой. Их там, мать их, штук двадцать. Бестолковых. Сама выберешь, я в таких не понимаю.
Пока Элис соображала, обижаться или одеваться, ее раздели, поцеловали… Еще раз поцеловали через час… Одели и вывели к конюшням. Её страж оказался сукой и была поименована Эмка. И сейчас она стелилась под ногами. А лошадь выбрать не пришлось. Одна сама Эльку выбрала — подошла и положила голову ей на плечо. И все — поименовали её Белл. Ну как поименовали… Эль назвала. Конюх надел на нее недоуздок и предложил другую — это вроде выбраковка За совет получил вознаграждение сначала в глаз от Элис, потом по ребрам от Мэта, был укушен щенком и уволен пришедшим на шум Кристофером.
Которого очень интересовало, какой дворцовый зал им оставить. И кого пригласить на торжество. И пригласил вечером к нему для согласования списка гостей. И с просьбой пригласить Мариэль если не подружкой невесты, то хотя бы гостьей, но лично. И посоветовал Мэту выпороть Элис вожжами на конюшне, благо далеко они далеко не ушли, за шуточки с графской грамотой. На вопрос, а выпороли ли за это Мариэль — она то не могла не знать, что сочетание верблюда и орла является неприличным, Его Величество Король Рошалийский сделал максимально умное лицо и отправил за комментариями к лорду Дэнису.
К Дэнису они не пошли. А пошли в отведенные им покои. Где состоялось окончательное примирение. Коротенечко так, на пару часов. А что, терять уже нечего.
Из чего Эля сделала вывод, что ругаться она не любит. А вот мириться с Мэтом очень даже очень.
/strong>+
Шоломия, столица Шоли, год 2322 от Снисхождения Богов
Прощание с Шоломией прошло буднично и обыденно. Её просто пришли проводить только ее кормилица и старая собака, дворняга, которую она пригрела десяток годов назад… И все. Не вышел даже отец. Хотелось плакать. Но она — принцесса. Ей плакать не положено по статусу. Она Кэрриган Кардиган, Принцесса Шоломийская, герцогиня ЛоМи. Такие не плачут.
А плакать хотелось. Очень. С ней даже не попрощались. Практически никто. Словно и не было её, и не было этих восемнадцати лет. Да, у нее не было любимого. Слишком сильное чувство. Но хотя бы дружба. Оказывается, она лишена даже этого. И её как фигуру на шахматной доске передвинули. А какая она фигура? На королеву не похожа. Пешка? Скорее всего…
Папенька даже дал двух фрейлин в сопровождение. Безмозглых дур. Уже на первом же привале были отправлены во вторую из трех карет. В третьей карете вроде ехали ее наряды и драгоценности. Наверное. Одежду переодеться в пути ей загрузили в её карету. И что отец даже не вышел сказать ей «прощай» невзвидело на нехорошие мысли, что в сундуках совсем не то. Тряпье.
А вот третий день порадовал — ее нагнал брат. Второй, ненаследуемый. В седле. Без ведома отца. Поболтали. И дал клетку с голубями. И предупредил, что если все хорошо будет — первого голубя надо выпустить по приезду в Рошали, второго — через неделю, третьего через две. И если голубей не будет, ни одного, его полк (а плевать он хотел на отца, ему престол не наследовать) вторгнется в Рошалию. Сметет пару застав и двинется на Рошали.
Харис мог. Полк был его, тщательно собран из придурков типа самого. Терять нечего, а повоевать хочется. А за сестру можно и головы посносить. А к Тарташийцем не пускают. Но на границе отстал, угрозы, явной угрозы ей пока не было. Хотя напряжение буквально витало в воздухе.
Рошалийская охрана явно нервничала. Хотя нервничать должны Шоломийцы, границу то миновали. Что так все плохо в Рошалии? Почему так все нервничают? Или ей просто никто и ничего не говорит? Фрейлинки отравились в таверне экзотическими грибами. Оставила их в таверне. Мда, ее репутация на уровне. Незамужняя девушка в сопровождении четырех десятков мужиков. Хотя уже тридцати девяти. Её соотечественник попытался ее обнять. Со словами «Хоть мужика попробуешь». И попробовал. Клинок в шею от своего же командира. Протестовать никто не стал.
А еще через неделю пути… Рошалия. Лес. Дорога. Ничем не отличающаяся от Шоломии. А на обочинах в одном месте трупы. Рошалийцев. Много трупов. Над которыми мухи уже роями клубятся. И в форме гвардии. Да что же у них за страна то? Как ни странно, нервничают рошалийцы. Шоломийцам вроде даже не интересно. Осталась неделя пути — и вдруг караван делает зигзаг. И вновь обочина с трупами.
А потом кто то напал на караван. Ночью. И убил шесть воинов. Все — рошалийцы, включая командира. Следующе ночью — еще троих. Конвой таял, но убивали почему то рошалийцев. А потом… Рошалийский конвой следующей ночью исчез. И остались только соотечественники. А все равно страшно…
Все, караван на тракте. Здесь вроде не нападают. Или она не в курсе. И лорд Хэлл соврал. Или. все врут. У нее был с собой яд. Быстрый. Иногда хотелось попробовать. Не верится, что ее честно пригласили в такую страну со-правительницей. А что, отдаться какому-нибудь конюху и умереть. Но не время еще.
Караван пристроился в хвост каким то купцам. Соотечественники расслабились. И ей можно помечтать.
За окнами кареты расстилалась совсем чужая страна. Но так похожая на ее Шоломию. Но другая. Более богатая, что ли. Богатые села. В которых бегают детишки, одетые не в обноски. Огромные стада скотины на зеленых полях. Добротные домики. Заборы вокруг домов высотой по колено, но заросшие зеленью.
И первый патруль. Стража короля. Всего три воина в одинаковых доспехах. С одинаковым оружием. И с ними собака. Ростом с теленка. Черного цвета. И с лапами толщиной с ее ногу. Собаку карета не заинтересовала. А ей так хотелось ее погладить. Хотя погладить собаку вряд ли кто дал. Ну и она сама на нежность тоже не рассчитывала. А шерсть даже на взгляд такая шелковистая.
Потом увидела почти таких же псов, но белого цвета. Они пасли стадо овец. Немного более мельче, но внушительнее двуногих пастухов. А вот людей рядом с ними не наблюдалось. А потом стадо… Или не стадо. Она не знала, как это называется. В её родной Шоломии таких не было. В смысле таких животных. Рыжие, намного крупнее привычных коров. И с горбами.
И странное ощущение, что вокруг не враги. В смысле населения. Что они не враги шоломийцам. А вот что касается ее. Она все равно чужая для них.
А потом на грани восприятия появилась Рошали. Их столица. Столица Рошалии. Самый главный город извечных врагов. Каменная, белоснежная. Город на десяти холмах и семи рек. Ну что ж, начинается еще одна страница жизни. Хотя осталась боль от закрытой страницы — Шоломии.