Страница 51 из 64
Через секунду Алик нажал на спусковой крючок. Серж упал вперед и умер, на этот раз я не стала сдерживать крик.
В это же время Алик выскочил из машины и открыл заднюю дверь.
— Вылезай, нахрен, — приказал он, мое сердце колотилось из всех сил, но, несмотря на шок от убийства Сержа, я приблизилась к двери, когда Алик тяжело вздохнул, наклонился, чтобы схватить меня за руку, и вытащить рывком. — Шевелись, твою мать!
Я продолжала кричать, пока Алик тащил меня к «квартире», отпер дверь и толкнул внутрь.
Я щурилась и моргала, пытаясь привыкнуть к мерцанию в комнате. Обстановка в ней была более чем скромной, из мебели лишь диван с разорванной обшивкой, небольшая кухня и кровать. Мой желудок скрутило, когда я заметила спутанные простыни, использованные презервативы на прикроватной тумбочке, но совсем иное вызвало у меня шок. Эта честь принадлежала открытому пространству по левую сторону: на полу лежала развернутая полиэтиленовая пленка… полиэтиленовая пленка в крови.
— Алик, — едва слышно произнесла я. — Что это за место?
Я почувствовала теплое тело Алика у себя за спиной, он собрал мои волосы и перекинул их через левое плечо. Его рот приблизился к моему уху.
— Мое святилище. Где я могу быть таким, какой я есть. Не тем, кем я вынужден быть.
— И… и что ты за человек? — спросила я, но на самом деле не хотела слышать ответа.
Он поцеловал, потом снова поцеловал открытую часть моей шеи, посылая дрожь по спине. Каждая часть меня была напряжена. Я не понимала, почему он не кричит на меня. Этот молчаливый Алик был слишком пугающим.
— Свободный, — ответил он, что заставило меня дернуться.
Мои глаза блуждали по разобранной постели, я почувствовала себя нехорошо.
— Ты трахал здесь женщин?
Губы Алика застыли, и уже через мгновение он развернул меня, удерживая своей стальной хваткой за бицепсы, и прижал к ближайшей стене. Его суровый взгляд уперся в меня, холодный и бесчувственный.
— Они не ты, мышка. Они были шлюхами. Ты — моя женщина, вся моя гребаная жизнь. — Обезумевшие красные глаза Алика заволокло темнотой, и он так близко наклонился ко мне, что моя голова уперлась до боли в твердую стену. — По крайней мере, ты была такой. Пока ты, твою мать, не предала меня. Пока не раздвинула свои ноги, как шлюха.
Голос Алика был тихим, слишком тихим, мягкость была обманчива. Он поднял голову, покачал ею, поднося «Беретту» к моему лицу, проводя стволом вниз по щеке. Неожиданно он показался сломленным, полностью опустошенным.
— Как ты могла, мышка? Как ты позволила трахнуть себя, детка? Как ты могла дать ему то, что принадлежит мне?
— Алик…
Я попыталась возразить в ответ, но Алик провел пистолетом до моих губ, покачивая головой, а его другая рука дернула мое платье вверх, и он грубо сжал ладонью мою киску.
— Ш-ш-ш, мышка, — прошептал он. — Ты предала меня. Раздвинула ноги перед этим ублюдком, Рейзом. Вы разозлили меня. И ты, мышка. Ты причинила мне боль. Единственная, кто могла успокаивать меня, единственная, кто заполучила меня.
Я закачала головой, от волнения дыхание сбилось.
— Нет! Алик! — запротестовала я, поднимая дрожащую руку к его щеке, чтобы погладить его. Как только я коснулась его кожи своей ладонью, он прикрыл глаза, глубоко вздохнул, опуская голову на мои плечи.
— Малыш, — прошептала я, пытаясь успокоить его, мое сердце так колотилось, что в тот момент мне казалось, оно может остановиться от перенапряжения. — Я знаю, я знаю, что ты сделал с Родионом, Лукой.
Голова Алика замерла под моими ладонями, его взгляд метнулся ко мне, глаза блестели ярче обычного. Потом, он сощурил глаза, и произнес:
— Что, мать твою, ты несешь?
Из-за слез картинка перед глазами стала размытой, моя нижняя губа задрожала.
— Я знаю, я знаю, что ты убил Родиона. Я знаю, что это твой отец приказал тебе убить его. Тогда бы ты мог стать наследником Пахана.
Алик резко втянул воздух, его губы растянулись в тонкую линию.
— Серьезно? Ты узнала об этом? — спросил он, но понять его намерение за безразличным тоном было невозможно.
Сглотнув, я продолжила:
— И ты обвинил Луку, поранив себя ножом в живот, а твой отец подстроил мнимую смерть Луки.
Всего миг, и я заметила искру удивления в его глазах, мое сердце екнуло.
Он не знал, что Лука был в той аварии.… О, господи! Он думал, что тот был мертв. Это значит…
Он не знал, что Рейз — это Лука.
Он не знал, что я спала с Рейзом, потому что он был Лука.
Алик бы быстро распознал его.
— Лука умер, Киса.
— Но это ты убил Родиона? И ты обвинил Луку? — Всхлипнула я и вытерла слезы со щеки. — Ты поранил себя, чтобы обеспечить себе алиби, и выставил так, словно это Лука убил Родиона.
Я пристально посмотрела на него и добавила:
— Все потому что ты хотел обладать мной?
Злое выражение лица Алика изменилось, когда он снова взглянул на меня, теперь его сменило волнительное обожание. Свободной рукой, не удерживающей пистолет, он пропутешествовал от моей киски к волосам, отбрасывая их назад.
— Ты моя, детка. Ты знаешь это. И Лука просто стоял на моем пути. Он всегда мешал, касался тебя… касался того, что было моим.
Я задержала дыхание и зажмурилась. Я ощущала теплое дыхание Алика на своей коже, стволом пистолета он провел по моей шее вниз, задержавшись на груди.
— Родион должен был умереть, Киса. Он никогда бы не смог стать Паханом. Ему не хватало бы силы. А мне хватило. И я знал, что ты будешь на моей стороне. Это надо было сделать для Братвы, чтобы нас боялись больше, чем кого бы то ни было на Восточном побережье.
Я опустила руки вниз, убрав одну из них с его лица. Мой брат, Лука… и никакого раскаяния от Алика. Он гордился тем, что он сделал.
— Ты — сумасшедший, — прошептала я, чувствуя, как сдавливает мое горло, и я не могу сделать вдох. — Я просто никогда не позволяла себе видеть это раньше.
Алик улыбнулся, но стал пятиться, потрясая пистолетом перед собой, целясь, то в мою голову, то в сердце и обратно.
— Сумасшедший, детка? — холодно сказал Алик и шагнул вперед, заставляя меня испытывать страх. — Ты ничего не понимаешь. Потому что, мышка, до этого момента ты всегда была моим мышонком. Моим чертовым светом, стуком сердца. Единственное, что я мог любить так же, как убийство.
Алик подошел еще ближе, провел ладонью по моей руке, а затем жестко схватил меня за предплечье, сжимая, пока я не вскрикнула от боли. Лицо Алика оказалось прямо перед моим, оно ничего не отображало.
— Это было до того, пока ты, бл*дь, не предала меня, трахаясь с тем засранцем.
Мои глаза открылись от испуга, и он продолжил:
— Вы думали, что люди не заметят, куда вы пропали? Быки вчера сообщили о том, что ночью твоя комната была пустой, поэтому я проследил за тобой сегодня, мышка. Проследил прямо до места, где ты трахалась с Рейзом… а потом на Брайтон-Бич. — Он стиснул челюсти. — Я ненавижу это место.
Алик продолжал удерживать меня, по моим щекам текли слезы. На его лице отражались вспышки боли и ярости, они поглотили его, а затем он прошептал мне прямо в ухо:
— Я видел, как ты трахалась с ним. Я видел, как ты целовала его. Видел, как ты, бл*дь, обнимала его, смотрел, как ты гладила его волосы.
— Алик, — рыдала я, но как только я заговорила, Алик отступил назад, занес ладонь и ударил меня по лицу.
Потеряв равновесие от удара и шока, я упала на пол. Алик расхаживал передо мной, обхватив голову руками.
— Почему? ПОЧЕМУ? — кричал он, уставившись на меня и наклонив голову набок. — Киса, детка, моя мышка, почему ты заставляешь меня делать это? — Голос Алика был нежным, извиняющимся, полной противоположностью тому, какой он был минуту назад. Я покачала головой, взглянула на него, ощущая, как продолжает гореть моя щека.
Алик наклонился, провел рукой по моему лбу и снова нанес удар.
— Я видел, как ты трахалась с ним, Киса. Ты трахалась с другим парнем, и теперь я собираюсь заставить тебя заплатить за это. Твоя киска принадлежит мне.