Сезон летающих деревьев

— Хозяин! Мне пришло время умереть! Я лишний груз! Дальше вы сами!

— Замолчи, негодяй! У меня никого, кроме тебя, не осталось! Сиди смирно!

Аргус принялся осторожно раскачиваться и уцепился за следующий камень. Руки быстро устали. Мышцы сводило судорогой. Мальчик сделал ещё рывок и повис, тяжело дыша.

— Ещё немного, хозяин! Давайте! Вы самый сильный акробат в мире!

Аргус зарычал и продолжил путь. Наконец, Лури смог спрыгнуть с его плеч и ухватился за край обрыва. Он вскарабкался наверх и тут же вцепился зубами в корягу.

— Делзыте мой хвошт!

— Аргус проклинал всё на свете, и это помогло скопить немного сил. Он ухватился за Лури, и тот принялся тянуть хозяина с таким рвением, что лапы затряслись, а глаза чуть не вылезли из орбит. Аргус ухватился за край обрыва, подтянулся, выбрался и рухнул без сил. Локти и колени разодрались в кровь. Некоторое время мальчик мог только хрипло дышать, вслушиваясь в гнусавые причитания лиса, который едва не стал куцым.

— Хозяин! Вы так не доживёте до второй старости, а я до восьмисотого юбилея!

Аргус нездорово рассмеялся. Тело горело от ожогов, а грудь от холодного воздуха. Он кое-как промыл и перевязал раны дрожащими руками, сменил рубашку, от которой остался только перед. Лури бегал вокруг, не зная, чем помочь, и выглядел обеспокоенным.

Вход в скалу представлял собой огромный грот, который, казалось, создала здесь сама природа. Аргус вошёл первым. Пахло сыростью и горечью. Внутри было темно, но не успели они с лисом углубиться в темноту, как на стенах зажглись факелы. Пламя осветило высокий потолок и арочные своды.

Лури путался в ногах, и Аргус прикрикнул на него.

— Хозяин, смотрите, куда наступаете! Тут куча камней-паразитов.

— Я не слепой!

Туннель делал два крутых поворота и расширялся в небольшой зал, из которого вело ещё два выхода. Первый был завален. Второй оканчивался тупиком. Аргус разрушил валуны и обнаружил за ними пустую круглую комнатку. Он попытался сделать брешь, но ни одна стена не поколебалась от его магии. И причина крылась вовсе не в истощении Лури.

Аргус уселся на пол, шумно вздохнул и закрыл глаза.

— Слишком много потрясений за последние дни. Слишком много. Я или сойду с ума, или стану бесчувственным, как Памфле.

Лури сунул морду ему под ладонь, улёгся, подобрав под себя хвост, и чихнул. Некоторое время прошло в угрюмом молчании. Лису это не нравилось.

— Хозяин, а помните, как в детстве вы вместо тренировочной куклы рассеяли собственную одежду и остались голым перед всем двором? — ехидно спросил он, приоткрыв один глаз.

— Я помню, как в день моего десятилетия упал с кровати и ушиб копчик, потому что кое-кто положил мёртвую ворону мне на подушку.

— Это был подарок! — Лис приподнял морду. — Ворона была вкусная и свежая! Я сам её поймал. Всю ночь охотился!

Мальчик слабо рассмеялся.

— Сколько же лет мы с тобой не виделись, Лури?

— Семьдесят шесть, — без промедлений ответил лис. — Вам было семнадцать, когда меня предали забвению в вонючем подземелье.

— Много воды с тех пор утекло, — вздохнул Аргус. — Детские воспоминания уже почти истёрлись, как позолота с серебряных ложек.

— Я рад, что года не прошли даром. Они вас воспитали, — Лури повернул голову, чтобы посмотреть на хозяина. — Я запомнил вас глупым, капризным и взбалмошным до невозможности. Помнится, в тринадцать лет вашей прошлой молодости вы использовали меня исключительно для таскания за хвост.

— А ты любил портить воздух в моей спальне ночью, когда матушка запрещала открывать окна из-за сквозняка.

Лис хрюкнул и затрясся в беззвучном смехе.

— Ты похож на шакала, когда хохочешь!

Аргусу было тоскливо, он не понимал, как Лури может веселиться в такое время.

— Вы знаете, хозяин. Меня с тех пор, как мы вышли из забытого города, терзают смутные сомнения. Не могли же тела просто так испариться! Магия магией, но они должны были остаться.

— О, Лури! Прошу тебя, не сейчас! Мне и так тошно до невозможности!

— Нет уж, послушайте, — настаивал лис. — Я на самом деле не особенно много где побывал и не все ловушки знаю. Хоть мне и почти семь веков, но вы на собственной шкуре убедились, что опыт измеряется не прожитыми годами, а количеством произошедших событий.

— К чему ты клонишь?

— Да к тому, что большую часть времени я спал, ожидая, пока родится новый наследник. А иногда были одни девочки, и тогда вместо меня выбирали эту мерзкую кошку. В общем, не очень-то я мудрый.

— Я всё-таки не понимаю, к чему эти откровения?

— К тому, чтоб вы не убили меня, когда узнаете.

— О чем?

Лис нехотя высунул морду из-под ладони хозяина, покрутился на месте.

— Помните Шошу?

— Разумеется, помню!

— С тех пор, как мы попали в ореховую рощу, мне было не по себе, но я не понимал отчего, и потому ничего не говорил. Так вот, этот Шошу создал переход в Провал.

— Тоже мне новость! Да я это с самого начала знал. Иначе как бы он нам барьер соорудил в Элларион? И сжатое пространство наверняка его лап дело.

— Дело в том, хозяин, что нас заманили в ловушку, а мы, как дураки, с посвистыванием и плясками в неё пошли. Нет-нет, не перебивайте. Я сейчас всё объясню. Для начала — договор на крови не так делается. Это не настоящий договор, но я промолчал. Хотел обдурить этих олухов, чтобы они нам помогли, а мы спокойно о них забыли. Шошу знал, что в этом городе творится, и что он выпивает силы. Мы могли умереть ещё в Элларионе, но нам помогли Инто и Фэйми. А когда мы вышли оттуда, их тела исчезли. Всё очевидно — это очередное паучье колдовство. Я не думаю, что ребята мертвы, хозяин. Это хорошая новость. Но похоже, мы попали в разные ловушки. Одна для магов, а вторая для обычных людей. И ещё — мы сейчас не в своих телах.

— Но как же это! — Аргус подскочил. — Я чувствую боль, я дышу, я даже есть могу, и у меня раны по всему телу!

— В том-то и штука, хозяин. Мы вступили в игру с этим местом, приняли его правила и проходили испытания. Здесь всё сделано для того, чтобы мы считали ловушку реальностью. Шошу сотворил переход в Провал. Он умеет отделять души от тел. Это могущественный фамильяр, играющий с пространствами. Вся ореховая роща была в его паутине. Вот почему мне там так не нравилось.

— А как же мы выберемся теперь, Лури? Как поможем ребятам?

— Ребятам мы, увы, не поможем. Они сами должны справиться. А для того, чтобы вернуться в тела, надо сделать брешь.

— Но у меня не выходит!

Аргус посмотрел на стену, которую не смог разрушить, и тут до него дошло. Рассеиваемую вещь нужно сначала представить. Здесь не было никакой скалы, а значит, и стен этих не было.

— Но я же обратил прахом тех страшилищ! И камни!

— Тут всё продумано, хозяин. Что-то меняется, а что-то нет. Боюсь, мне придётся ещё раз вас укусить.

Аргус закатал рукав, и лис цапнул его за предплечье. Руку пронзила острая боль, от которой заслезились глаза.

— А теперь рушьте это проклятое заклятье! — скомандовал Лури, облизываясь.

Аргус взмахнул ладонью, и стена разлетелась на осколки, а на пленников обрушился золотистый поток воды и света.

Глава 14. Истории невольника

Когда Аргус очнулся, то не обнаружил рядом ни Лури, ни ребят. Он лежал в странной комнате, напоминавшей по форме половину сырного круга. Здесь не было ни дверей, ни окон, зато имелась перегородка из бурых стеблей какого-то растения. Они переплетались меж собой, образовывая своеобразную сетку, через которую внутрь проникало немного света. Правда, щели были крошечными — даже руку не просунуть.

Справа от кровати стояла бочка. Над ней висели ковш и кружка. Взявшись за кольцо в полу, Аргус приподнял крышку и обнаружил под ней клозет, куда следовало справлять естественные нужды.

Всё вокруг было из дерева: шероховатая дуга стены, где поджидали полчища заноз, светлый пол и такой же потолок, расчерченный узором годичных колец, какие можно увидеть на спиле ствола.