Майор и Ева

В голове мелькнуло: "Только этого и не хватало! Мужики увидят - на смех поднимут". Но будить майора не хотелось и я сделала вид, что сплю. Решив про себя - будь что будет. В конце концов, трудно контролировать себя во сне. Незаметно заснула.

На этот раз проснулась от чуть слышных голосов. Открыла глаза и едва не подскочила: над нами склонился весь отряд. Спали только мы с майором. К моему носу придвинулись губы прапорщика Бобра. Чуть слышный шепот долетел до моих ушей:

- Полежи с ним еще немного. Пусть поспит. Я потом расскажу.

Как ни странно, никто не смеялся надо мной. Не было даже тени улыбки. Они смотрели на командира с какой-то внутренней застывшей болью. И одновременно, мне показалось или это действительно было так, они словно бы облегченно вздохнули. Мужики буквально на цыпочках отошли от нас и принялись за приготовление завтрака. Я ничего не могла понять и продолжала лежать рядом с майором, чувствуя его теплое дыхание на своей макушке. Прошло около получаса, когда Климук проснулся. Мгновенно прикрыла глаза и притворилась спящей, чтобы не смущать ни его, ни себя. Он поверил и осторожно встал. Подошел к мужикам. Я слышала, как он тихо и чуть смущенно сказал:

- Спит журналистка, да и я с ней проспал. Пригрелся, наверное. Почему не разбудили?

Ответил прапорщик Бобр:

- А чего будить? Время раннее. Я посты сменил. Вы хорошо спали, Олег Александрович. Пожалел будить.

Майор ничего не ответил. Я тоже вскоре сделала вид, что проснулась. Села на постели из веток и потянулась всем телом:

- Доброе утро!

Разведчики дружно ответили:

- Доброе! Мы завтрак уже сварганили. Вставай, сейчас есть будем.

- Вот спасибо! И что бы я без вас делала?

И они и я понимали, что это игра - игра перед майором. Он быстро взглянул на меня и тут же отвернулся по обыкновению. Развернулся, направляясь по тропинке вниз. Зная, что там есть естественный, хоть и крутой спуск к речушке, я вскоре направилась следом. Прошла метров сто, когда увидела раздавленный ботинком клочок травы и "приглаженный" шиповник на краю обрыва. Сердце обмерло.

На коленках подползла к краю: майор висел, ухватившись одной рукой за куст шиповника. За обшлаг куртки из распоротой колючками руки стекала кровь. Бежать за помощью было поздно - он соскальзывал, а кричать нельзя. Внизу, метрах в восьми торчали острые обломки камней. Я быстро огляделась. Уцепившись рукой за пару стволиков потолще и чувствуя, как впиваются в ладонь острые шипы, наклонилась вниз. Потянулась чуть сильнее всем телом и схватила офицера за кисть:

- Держись!

Его пальцы обхватили мою руку за запястье, отпустив хлипкие ветки. Под тяжестью вторая моя рука заскользила по колючему стволу, собирая шипы. Боль была страшной, но руки Климука я не выпустила, как не выпустила и кустарник. Наоборот потянула тело офицера вверх и прерывающимся шепотом попросила, глядя на него расширенными от ужаса глазами:

- Дотянись до меня второй рукой, пожалуйста! Иначе не удержаться.

Он твердо глядя мне в глаза, сказал:

- Отпусти меня.

И разжал пальцы. Я отчаянно помотала головой:

- Нет. Или ты дотянешься или мы оба падаем! Я через минуту разожму руку.

Еще сильнее сжала пальцы на его кисти и попыталась подтянуть майора к себе, собрав все силы. Он снова ухватился за мое запястье длинными сильными пальцами. Мне удалось приподнять его всего на пару сантиметров. Казалось, что каждая мышца в моем теле вдруг вздулась до невероятных размеров. В висках застучало от напряжения. Он вдруг дернулся вперед, оттолкнулся от гладкой стены ботинком и схватился второй рукой за мою шею. Я думала, что он мне ее сломает и напрягла все мышцы, удерживая его вес. Олег еще чуть-чуть подтянулся и вцепился уже левой рукой в кустарник на обрыве. Отпустил меня. Мне сразу стало легче, но я не могла приподняться, не хватало сил, и продолжала висеть, наклонившись над обрывом.

Климук подтянулся и рывком забросил свое тело на каменный край. Обернулся. Встав на колени, схватил меня за талию и поднял на твердую почву. Моя рука на шиповнике не разжималась. Оба стволика до половины были в крови и на них не было ни единой колючки, на камне под ними тоже натекла лужица. Майор одним движением ножа срубил обе ветки. Подхватил меня на руки и потащил в лагерь. У меня совершенно не было сил. Следом за нами тянулась кровавая цепочка следов.

Разведчики перепугались и мгновенно похватали оружие. Но майор скомандовал:

- Отставить. Санинструктор где? Ева вены на ладони порвала колючками!

Я шипела и ругалась вполголоса, как сапожник, когда парень, остановив кровь, таскал пинцетом из голого мяса многочисленные шипы. Богота держал мою руку, которую я при каждом движении медика пыталась убрать. Еще один парень вцепился мне в плечи, удерживая на месте. Метрах в двух от меня разведчик таскал колючки из рук Климука и он вполголоса рассказывал, что произошло:

- Поскользнулся на росистой траве и полетел вниз. Успел схватиться за молодые кусты, а она вцепилась в старые и меня вытянула. Зато руку угробила надолго.

Он не рассказал им только о моих словах насчет падения вдвоем. Разведчики поглядывали на меня, покачивали головами и задумчиво отходили. В конце "операции" сознание я все же потеряла: в голове вдруг почернело и окружающее исчезло. Сколько провалялась в отключке, не знаю. Очнулась уже перевязанной и лежавшей на постели. Богота сидел рядом и сразу спросил:

- Есть хочешь? Я твой завтрак на углях держу.

Я заметила, что в лагере тихо:

- Мужики где?

- На разведку ушли. Дальнейший маршрут проверить надо.

- А майор? Как его руки?

- Олег с ними ушел. Он ведь только поцарапался слегка, да несколько заноз загнал, а так нормально. Молодые шипы не так сильно кожу раздирают, как старые. А вот ты сильно руку искалечила. Санинструктор вообще требовал вертушку вызвать и тебя отправить, да майор побоялся, что ты бунт поднимешь.

- Правильно побоялся. Я бы с вертолета выпрыгнула. Слушай, а что это вы меня утром лежать заставили с ним?

- Полтора года назад мы в такую переделку попали! Чехи нас со всех сторон окружили возле Чечен-Аула. Вертушки вовремя не появились и пришлось своими силами пробиваться. Клима ранило дважды, а он все командовал. Сам хотел наш отход прикрыть, а тут его еще раз долбануло. Отключился. Двое парней погибли, прикрывая меня и Лабузаева, когда мы его вытаскивали. Парни были - золото! Нашего майора врачи считай, что с того света вытащили, он почти половину крови потерял. После этого Клим спать перестал. Выписали из госпиталя, домой поехал, а жена уже не одна. Истерику ему закатила. А ему в тот момент и так было плохо. В общем, развелись. Он вернулся в отряд. С вечера вроде заснет, а после полуночи бродить начинает по лагерю. Мы первое время боялись даже. Начали исподволь расспрашивать - простить себе не может, что жив остался, а они погибли. Целый год так бродил. А сегодня смотрим, он рядом с тобой спит. Обрадовались!

- А я боялась, что смеяться будете...

- Зачем? Ты, кстати, не хотела бы замуж за него выйти? Мужик хороший, только война вот нутро искалечила. По нашим сведениям у тебя тоже жизнь не сложилась...

Я не знала плакать мне или смеяться от его слов. Глупо спросила:

- Это ты сватаешь меня или как?

- Просто подумай. Мы тут заметили, что он к тебе отношение изменил в лучшую сторону. К женщинам в последнее время он еще так не относился. Может, оттаивать начал? Подумай...

Разведчик ушел за котелком с едой. В голове царил сумбур: целый отряд готов был сосватать меня за своего командира. А я даже не знала, как к нему отношусь. С одной стороны хорошо, а с другой, все еще обижена на его прошлое отношение. К тому же уехать из Москвы в Чечню, как на постоянное место жительства... Что делать здесь журналисту? А ведь я практически ничего больше не умею. Только писать, писать и писать. Да, жизнь не баловала. Муж не выдержал моих командировок и нашел другую...