Страница 8 из 8
Но чехи внесли свои коррективы в наши планы. Утром начался бой. Бандиты лезли со всех сторон. Уже через десять минут появился первый раненый. Олег вбежал в кошару всего на секунду, швырнул мне в руки автомат и сказал:
- Если что, стреляй и живой им в руки не сдавайся. Это хуже смерти!
Наклонился, торопливо поцеловал в губы и исчез. Вбежал санинструктор с парнем на спине. Рыжие волосы взмокли от пота. Я бросилась к нему:
- Сергей, что происходит? Могу тебе помочь?
- Можешь. Перевязывай раненых! Бинты, вату найдешь в рюкзаке с крестом. Сейчас еще одного принесу...
Он исчез. Я узнала раненого парня - Коля Аксененко. Он был весь в крови. Я растерялась. Влезший санинструктор понял мои колебания:
- Руки осколками изрешетило и висок задело, а так цел. Только сознание потерял. Похоже на контузию. Он руками лицо прикрыть успел, потому и в крови весь. Наши вертолеты вызвали, скоро подлетят.
- Олег как?
Похоже, мой вопрос его нисколько не удивил:
- Живой! Командует.
Я не очень умело перемотала руки и голову Аксененко. Принялась за второго, но что-то заставило выглянуть из двери. Возможно наступившее на минуту затишье. От кустарников с другой стороны кошары кто-то полз. Шевелилась трава. Некстати вспомнилось: в той стороне столько земляники! Отстреливающиеся от основного отряда бандитов разведчики не могли видеть шевеления травы, так как находились спиной. Из-за высокой растительности пока было не понять, кто ползет, но я все же насторожилась и на всякий случай сняла автомат с предохранителя и передернула затвор, как учил Богота. Тот, кто полз, не мог меня видеть. Дощатая дверь надежно скрывала силуэт. На мгновение из травы приподнялся человек. Он был с бородой.
По спине потек противный липкий пот. Страх начал закрадываться в душу, но я сумела переломить себя: "Мужики дерутся, а я струшу. Позволю напасть на них со спины? Изображу городскую барышню? Ведь Олег там!". Стиснув зубы, стараясь не думать о заболевшей руке, прицелилась, как учил Ваня. Трава зашевелилась еще в одном месте. Она скоро должна была закончиться перед ползущими. Метров десять тянулось открытое пространство, где не было ни одного укрытия, кроме кошары.
Я ждала за дверью, словно оцепенев. Глаза, не мигая, смотрели на шевелящиеся травы. Едва фигуры вскочили, чтобы перебежать к стенке кошары, начала стрелять. К моему удивлению, оба бородача споткнулись и упали в согнутом состоянии. Они не шевелились. Из кошары выбежал санинструктор:
- Это ты стреляла?
Я, смотрела остановившимися глазами на трупы. Заикаясь, пробормотала:
- Они ползли... Увидела, а потом убила их.
Он встряхнул меня за плечи, приводя в чувство и крикнул в лицо, в глаза:
- Ты только в истерику не впадай! Пожалуйста! Нам продержаться минут пять осталось! Держись, пока я ребят перевязываю. Отбивай атаку, если полезут. Держи еще один автомат...
Он бросил рядом со мной оружие. Я сжала ужас в душе в крошечный комок, подняла второй автомат, продолжая наблюдать за окрестностями. Руки тряслись, как в лихорадке. Сквозь бинты на левой руке проступила кровь, но мне было не до мелочей. В горле стоял комок, который никак не могла проглотить. Из травы больше никто не полз, но я знала, что в той стороне были наши ребята. Подхватив второй автомат, решительно кинулась туда, пригнувшись в траве и стараясь из нее не высовываться. Наблюдения за разведчиками и этот месяц жизни в их среде все же кое-чему научили меня.
Оба парня были мертвы. У каждого было перерезано горло. На куртках до самого пояса расползлись кровавые пятна. Глаза солдат застыли в удивлении. Меня заколотило. К горлу подступила тошнота. Метрах в двадцати из травы выглянуло несколько бородатых лиц и страх неожиданно прошел. В душе появилось что-то страшное. Такого я еще ни разу в жизни не испытывала. Мне хотелось убивать. Убивать тех, кто сотворил подобное с молодыми красивыми парнями.
Не прячась, сжала автомат обеими руками покрепче, чтобы ствол "не гулял" и дала по боевикам длинную очередь, заставляя их залечь. Боли в руке почти не ощущалось. Привстав на колени, достала из подсумка одного из убитых ребят пару круглых рубчатых гранат. Не очень умело выдернув чеку, швырнула "лимонку" в наступающих бандитов. Сама упала за труп парня. Точно так же поступила и со второй гранатой. Ни разу до этого я не швыряла гранаты, даже учебной, скорее это сработал инстинкт самосохранения. Память услужливо преподнесла картинки, не раз виденные в фильме, как бросали гранаты герои боевиков.
После взрывов, словно сквозь пелену услышала, как в небе гудят вертушки. Привстав из травы, увидела убегающие спины чехов и разрядила им вслед остаток рожка. Двое упало, остальные продолжали бежать к ельнику. Я проводила их остановившимися глазами. Потом отшвырнула оружие в сторону, упала рядом с трупами разведчиков на колени и зарыдала в голос, уткнувшись лицом в траву. Это была разрядка от нечеловеческого напряжения. Климук нашел меня по этому звериному плачу. Приподнял, заглянул в глаза:
- Ева, все закончилось. Ты настоящий герой. Сергей рассказал. Понимаешь, ты прикрыла нам спину. Ведь мы думали, что ребята живы и не оглядывались...
Я уткнулась ему в грудь лицом и зарыдала еще сильнее, обхватив за шею руками. Он поднял и поставил меня рядом с собой. Крепко прижав, тихо сказал на ухо:
- Понимаю, через что ты прошла и что ты чувствуешь. Сергей сказал, что ты двоих скосила, когда они кинуться к нам хотели. Успокойся, это со временем пройдет.
Мне хватило сил только чтобы сказать:
- Если бы ты знал, как мне было страшно!
Он обнял меня за плечи и молча повел к кошаре. Моя голова лежала на его плече и его куртка впитывала нескончаемый поток моих слез.
Раненых теперь было уже четверо. Убитыми были лишь те два парня. Разведчики молча принесли их и положили в тени стены, прикрыв лица куртками. Все молчали. Только я никак не могла успокоиться. Уткнувшись лицом в постель из лапника, горько рыдала от всего пережитого за это утро. Широко распахнутые мертвые глаза, еще несколько минут назад живых парней, стояли в памяти.
Санинструктор попытался напоить чем-то успокоительным, но капли не помогли. Тогда он всадил мне укол в вену. Вообще-то уколов по жизни я боюсь, но тут было все равно. Когда отключилась, не помню.
Очнулась в палатке майора в нашем базовом лагере. Я лежала на спальном мешке у брезентовой стенки. Климук что-то писал, сидя за столом возле горевшей свечи. Временами задумывался, что-то черкал, а затем продолжал писать. Тихо позвала:
- Олег!
Он посмотрел в мою сторону и впервые улыбнулся:
- Наградной лист на тебя оформляю. К медали "За боевые заслуги" будешь представлена.
И вдруг безо всякого перехода сказал:
- Давай поженимся?
В ту минуту я твердо знала, что никогда не скажу ему "нет".
22-25 июня 2002 года