Страница 2 из 9
Щитов оковки, копий пики
Блистали молниям сродни.
Лишь Михаил решил остаться.
Его Добрыня научил
Как в путь-дорогу собираться
И всё он в торбу положил...
Верёвку из дубовой драни
Плёл сам, а зеркало кузнец
Сковал из серебра и стали,
К нему железный ременец.
Перо, что Лебедь обронила,
В железный ларь вложил у дна:
В нём колдовская явно сила
Была опасности полна.
Раздал долги, простил обиды,
Ночной молебен отстояв,
Весь чувством тягостным убитый,
Вскочил он утром на коня.
Простился с князем и народом,
Проехал торжища врата,
Киянку-речку, огороды -
Листва повсюду золота.
На Киев-град оборотился,
Прощался будто насовсем.
На купола перекрестился,
Поехал дальше - глух и нем.
И вышло солнце понемногу,
Закапал тёплый дождь грибной -
Примета добрая в дорогу,
На славу и на смертный бой.
Полями ехал он, лесами,
Когда стемнело, в день седьмой,
Промеж высокими холмами
Конь встал стоймя, как пред стеной.
С коня слез Поток, смотрит - диво!
Огромный чёрный волк сидит
Неподалёку, молчаливо
Глазами жёлтыми блестит.
Пустынно, хмуро всё в округе,
А за холмами чёрный лес.
Куда здесь деться от зверюги,
Вот-вот навстречу прыгнет бес.
И витязь меч свой вынимает,
Но по-людски тот волк речёт,
Хвостом огромным он виляет,
Их жёлтых глаз слеза течёт:
"Уж год, как я в капкан попался.
Ты, человек, меня спаси,
Совсем без помощи остался,
Потом, что хочешь попроси!"
Капкан железный полосами,
Зверюге лапу захватил,
Страдает он и кровь ручьями
Течет, ручей уж след намыл.
Дивится Поток - вот так чудо -
По-человечьи говорит.
Неужто в мире всё так худо
Под небом грешным обстоит?
Подумал Поток и решился.
С мечём к капкану подступил,
Ударил раз - замок разбился.
Так волка он освободил.
"Благодарю за избавленье,
Проси, что хочешь у меня!"
Сказал волк, встал; на удивленье,
Он ростом был как раз с коня.
"Хочу в миру найти девицу, -
Сказал тут Поток, - в жёны взять.
Она как лебедь в небе мчится,
Ей очень нравится летать!"
Волк опечаленно ответил:
"От чар её я в плен попал.
Её давно я заприметил,
И в жёны долго зазывал.
Иди три дня, пусть солнце светит
По утру в руку, в коей меч.
Тебя там кто-нибудь да встретит,
А я вернусь свой лес стеречь!"
Умчался волк, в чащобе сгинул.
Вскочил наш витязь на коня,
Его в дорогу бодро двинул.
Две ночи ехал и три дня.
В лесах не езженых открылась
Под утро чёрная вода.
Быть может море там разлилось,
Озёр глубоких череда.
На берег ветер налетает,
В сетях на мели рыба-сом.
До неба брызги подлетают,
И рыбе дышится с трудом.
Взял Михаил копьё большое,
Решил сома себе добыть,
Но рыба тут речёт такое,
Что он решил повременить.
"Уж год в сетях я прозябаю,
Молю тебя, меня спаси.
Я жуткой смертью умираю,
Потом, что хочешь попроси!"
За душу тронутый словами,
Доспех снял Поток и поплыл.
Боролся с сильными волнами,
Разрезал сеть, и сом ожил.
За жабры витязь ухватился,
Узлы тугие раскрутил,
Сом до конца освободился.
Спаситель тут его спросил:
"Живёт девица в птице белой,
Хочу её я обрести,
Чтоб в жизни ныне опустелой,
Женой прекрасной в дом ввести!"
Сом опечалился, ответил:
"Сам Лебедь в жёны зазывал,
Давно её я заприметил,
От чар девичих в сеть попал.
Но расскажу тебе, спаситель,
Где эту девицу найти -
И помогу как вод властитель
По суше море перейти.
Пусть будет здесь тебе дорога!"
И вдруг волненье улеглось,
И, погодя совсем немного,
Всё море будто льдом взялось.
И на коне, лихой как ветер,
По морю, словно по земле,
Помчался витязь, верой светел,
Быстрее, чем на корабле.
За морем скалы громоздятся
И камнепадами грозят,
Туманы снежные клубятся,
И ветры стылые летят.
Под вечер видит Поток диво -
Сидит орёл, крылами бьёт
Вздымая шею горделиво,
Проходу дальше не даёт.
Стрела в груди торчит большая,
Застряла очень глубоко,
Лететь, дышать ему мешает:
И смерть уже не далеко.
Тропинка вьется меж утесов,
Орла по ней не обойти.
Взял Поток лук, и без вопросов
Решил стрелять - открыть пути.
Орёл ему по-человечьи
Своё стал имя называть -
Берке: вести такие речи,
Что было трудно не внимать:
"Уж год я кровью истекаю,
Ты, Михаил, меня спаси.
Я здесь от раны умираю.
Потом, что хочешь, попроси!"
Привык на невидаль дивиться,
Устало Поток слез с коня
И стал спасать от смерти птицу,
Кольчугой кованной звеня.
Стрелу сломал, тихонько вынул,
Промыл студеною водой
И в рану снадобье водвинул,
Сказал: "Берке, коль ты живой.
Теперь скажи, большая птица,
Встречал ли Лебедь на пути?
Ты знаешь, где она гнездится?
Хочу её скорей найти".
Орёл печально отвечает:
"Её я сватал, замуж звал.
Её прекрасней не бывает,
Из-за неё в беду пропал.
Я знаю, где живёт девица.
Как с этих диких гор сойдёшь,
Начнутся топи, торфяницы,
За ними озеро найдёшь.
Я помогу - въезжай на спину!"
Берке сквозь пропасть и утёс,
Сквозь бури, снежную стремнину,
На крыльях всадника понёс.
Долины низом проплывали;
Сначала в лёд, потом водой
Лучи снега переплавляли,
Неслись потоки с гор долой.
Над этим миром первозданным
Орлу был путь известен, прост.
К низинам хмурым и туманным
Он быстро витязя донёс.
С орлом простившись, Поток едет
Туда, где близок край земли
И солнце еле-еле светит,
В полнеба радуга вдали.
Среди озёр наш витязь бродит,
То попадется скит, то гроб.
Вдруг старца древнего находит -
От вида старца бьет озноб.
Седой и сморщенный, как мёртвый,
Зловеще варит на огне,
Распространяя воздух спертый,
Отвар из трав в большом котле.
Вокруг сплошь кости человечьи,
Могилы, сколько хватит глаз,
Как будто поле страшной сечи,
И смерть гуляла здесь не раз.
Над старцем реет сокол чёрный,
К котлу со стеблями летит,
Толчёт коренья пёс учёный,
А старец заговор творит:
"Покинь кручина мглу сырую,
Лети кручина над Землёй.
Неси кручина немощь злую,
Владей людьми и их судьбой.
Сквозь очи ты войди людские,
Проникни в сердце чёрным злом,
И мысли добрые, любые,
Совсем сотри, убей в любом.
Но если встретишь свет, то прячься -
Есть люди в коих бог живёт.
Ты притворись, согнись, поплачься,
И может статься пронесёт.
Хоть мало этих просветлённых.
Их никому не одолеть,
Тебе подавно, зачумленной -
Их избегает даже смерть.
Бери других, питайся ими,
Губи людей и стар, и млад,
И будут все они твоими -
Царить в их душах будет мрак.
Покинь кручина мглу сырую,
Лети кручина над Землёй,
Посей жизнь лютую и злую,
Владей людьми и их судьбой!"
Тут старец витязя приметил: