Страница 3 из 12
Корову и теленка Архип Алексеевич спас. А вот зерно его подопечные слегка пересушили. И хоть все оно было принято на элеватор, наверх ушел донос. Сыграл в этой ситуации свою роль и другой примечательный случай. Будучи талантливым зоотехником, Леонов-старший специально для жесткого климата Сибири вывел прекрасного жеребца, которым очень гордился. А председатель, чтобы угостить приехавшего к нему родственника кониной, пустил этого коня под нож. Узнав об этом, Архип Алексеевич схватил топор и побежал разбираться. До кровопролития дело не дошло, но председатель затаил обиду и при первом же удобном случае решил расправиться с неудобным подчиненным.
Как тогда водилось, скорый суд, состоявшийся из-за пересушенного зерна, вынес стандартный приговор – «вредительство», от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества. И новоявленный «враг народа» отправился в сибирский лагерь. А Евдокия Минаевна с восемью детьми на руках лишилась всего, включая крышу над головой. Отобрали даже детскую одежду.
Старшая дочь к тому времени вышла замуж за простого паренька из Могилева и жила с ним в комнатке в одном из кемеровских бараков. Узнав о горе в семье супруги, паренек в тридцатиградусный мороз примчался в село на розвальнях, забрал Евдокию Минаевну с детьми и перевез к себе.
Зятю было всего двадцать два; днем работал на стройке, вечерами учился в техникуме. И не побоялся приютить у себя семью врага народа…
Вытянувшись по стойке «смирно», Леонов и Беляев стояли у каркаса космического корабля «Восход-2».
Помимо будущих космонавтов в огромном цеху, где производилась сборка корабля, присутствовал Сергей Павлович Королев и несколько его ближайших помощников. Помощники стояли чуть поодаль – у огромного стола со стопкой чертежей. Главный конструктор, заложив руки за спину, прохаживался рядом с космонавтами.
– …Мы приступаем к подготовке и реализации программы «Выход». Задание непростое и сопряжено со смертельным риском, – остановившись, сказал он и внимательно посмотрел на молодых мужчин.
Для всех, кто так или иначе был связан с космонавтикой, Сергей Павлович Королев являлся живой легендой. После стартов первых космонавтов он заметно изменился: тише и короче стали его разносы, он чаще прощал ошибки и внимательнее прислушивался к чужому мнению, больше советовался с коллегами. Он сделался мягче, добрее, спокойнее.
Но более всего коллег удивляла его работоспособность. Он никогда не делал различия между выходными, праздниками и буднями. Каждый день для него был рабочим, а праздники даже раздражали. Поговаривали, что родилось это раздражение Первого мая 1953 года, когда Королеву помешали продолжить испытания ракеты «Р-5». Похожие ситуации часто случались и на Байконуре. Четко выверенный старт «Луны-4» требовал заправки ракеты тридцать первого декабря 1962 года, Сергей Павлович искренне не понимал, когда его спрашивали: «Неужели вы заставите нас работать в предновогоднюю ночь?» В ответ он с раздражением возмущался: «Какая разница?!» Его присутствия вовсе не требовалось, но Главный не покидал стартовую площадку и встретил Новый год с рабочими бригадами инженеров и специалистов. Вероятно, находиться там ему было интереснее, чем восседать за праздничным столом с генералами и чиновниками…
Остановившись перед космонавтами, он посмотрел им в глаза и сказал:
– Если у вас есть малейшие сомнения – говорите.
Беляев едва заметно пожал плечами.
А Леонов прямо спросил:
– Когда летим?
Подготовка к полету «Восхода-2» началась задолго до весны 1965 года. Беляев с Леоновым частенько бывали в ОКБ № 1, где изготавливались космические корабли. Однажды на проходивших там занятиях к ним подошел Сергей Павлович Королев. Он провел космонавтов в отдельный закрытый цех и показал им макет корабля «Восход», снабженный какой-то странной камерой, прилепленной сбоку.
– Это шлюз для выхода в космическое пространство, – пояснил он, заметив недоумение молодых людей, и предложил им примерить новые скафандры.
Дождавшись, когда они наденут их и немного привыкнут к тяжелой неудобной «одежке», Главный конструктор попросил Леонова попытаться выполнить эксперимент по выходу из шлюза на Земле.
Тот попытался и около двух часов потратил на выход и вход в шлюзовую камеру.
– Ну, как? – спросил Королев, когда Алексей вытер пот и отдышался.
– Справиться с задачей можно и быстрее, только надо все хорошо продумать, – ответил тот.
– Что ж, начинайте работать, – кивнул Сергей Павлович. И в шутку добавил: – Но уговор: все продумайте от начала до конца и, если в ходе следующего эксперимента что-либо пойдет не так – на глаза мне лучше не попадайтесь…
По сути, к полету на «Восходе-2» Беляев и Леонов начали готовиться с момента прибытия в Звездный городок. Подготовка шла одновременно со строительством корабля и созданием предназначенных для него модернизированных и совершенно новых систем. Изучая его конструкцию, будущие космонавты порой совместно с инженерами и конструкторами решали сложные технические задачи.
«Восход-2» был построен как пилотируемый двухместный аппарат, предназначенный для выхода одного космонавта из корабля в космическое пространство с помощью шлюзовой камеры.
Корабль состоял из герметичной кабины для экипажа с аппаратурой регулировки жизнедеятельности, с запасами пищи и воды, со средствами контроля и управления бортовыми системами.
В приборном отсеке размещалось радиооборудование, жидкостная тормозная двигательная установка, аппаратура управления, системы терморегулирования, источники электропитания.
Сбоку к кораблю крепилась шлюзовая камера для выхода через нее человека в безвоздушное пространство и возвращения в обитаемый отсек.
После завершения программы полета гермокабина вместе с размещенным в ней экипажем и оборудованием должна была возвратиться на Землю. Перед этим приборный отсек отделялся и сгорал в плотных слоях атмосферы.
Герметичная кабина имела люк, через который экипаж мог покинуть ее на Земле, и пару иллюминаторов, предназначенных для визуального наблюдения, кино- и фотосъемки.
Для предохранения от воздействия высоких температур на участке спуска кабина имела специальную теплоизоляцию, люки – надежную герметизацию, а иллюминаторы снабжались жаропрочными стеклами.
Управление люками шлюзовой камеры осуществлял командир корабля с пульта, установленного в кабине.
Едва улеглось эхо Второй мировой войны, как между ведущими державами стартовала новая война – холодная. К концу сороковых годов Соединенные Штаты обладали самым большим флотом стратегических бомбардировщиков, размещенных на многочисленных авиационных базах. Эти самолеты могли в считаные часы доставить к нашим крупнейшим городам мощнейшее на тот момент атомное оружие. Советское руководство в качестве ответной меры приняло решение развивать ракетную технику.
Решение было стратегически верным.
Во-первых, космические технологии могли использоваться не только в военных, но и в мирных целях.
Во-вторых, успешное освоение космоса стало бы весомым аргументом в пропаганде и в идеологическом противостоянии, в полной мере демонстрируя потенциал Советского Союза и его военную мощь.
В итоге четвертого октября 1957 года Советским Союзом был запущен первый искусственный спутник Земли. Для Соединенных Штатов, считавших себя самым технологически развитым государством, известие об этом прозвучало громом среди ясного неба, что подтолкнуло администрацию Эйзенхауэра к ответным действиям. С тех пор эту дату принято считать стартом космической гонки.
В ее начале американцев мучил один немаловажный вопрос: на земле и в океанах существовала строго определенная граница, но как обозначить границу в космосе? Если первый американский зонд (а в том, что первый зонд будет именно американским, они не сомневались) окажется над территорией СССР, то не приведет ли это к новой войне? И потому Эйзенхауэр стал рьяно отстаивать «свободу космического пространства». Согласно его меморандуму, свободным космосом являлось все, что находилось выше ста километров над уровнем моря.