Страница 43 из 80
— То есть пересдача отменяется? — понимающе хмыкает Гизар. — А чего нарядный такой? Здесь, знаешь ли, принято блистать знаниями, а не костюмом.
— Да так. Хотел на деву впечатление произвести.
— Впечатлилась?
— Да если бы. Обозвала жлобом и снобом и послала… по улице Вампирской Щедрости гулять. От переулка зомбаков до переулка трупаков и обратно.
— Интересные нынче девы пошли. Очки снять не пробовал?
— А я, пресветлый куратор, — в голосе «студента Тёмочки» явственно прорезалась совершенно неподобающая язвительность, — на металлургический в очках и не езжу. Там, знаете ли, моды не те.
— Та-ак, — пытается переварить новость пресветлый. — А знаете, Вениамин, — неожиданно оборачивается он ко все еще стоящему неподалеку парню. — Вам сказочно повезло: я не буду портить вам жизнь своим в ней присутствием. Можете мекать свои ответы преподавателю, ему хоть деньги за выслушивание ваших гениальных опусов платят. Только учтите: неуверенных в себе даже люди не слишком ценят. Идем, Артем, серьезный разговор к тебе есть, — и он решительно движется прочь от аудитории, предоставляя Аршезу возможность догонять себя со всем положенным студенту почтением.
— Нас что, Залира визитом осчастливила? — уже без всякого позерства поинтересовался Гизар, когда в коридоре они остались одни.
— Не слыхал, — равнодушно пожимает плечами Аршез. — Я уж лет двадцать ничего про нее не слышал. А не видел, так и того дольше. С чего вдруг такой к ней интерес?
— Да просто в догадках теряюсь, кто еще тебя мог так обрадовать.
— Не суть, Гиз, не суть. Вот только сказала она мне примерно то же, что и твой мальчик: мы изображаем из себя какие-то всемогущие бессмертные статуи, довели почитание себя любимых до абсурда и в результате — только мешаем. Даже когда помочь хотим — лишь мешаем.
— Что-то ты на редкость мрачен сегодня.
— А с чего радоваться? Мне сегодня на заводе завалили эксперимент. А я теперь думаю — так может, из-за меня и завалили? Из-за того, что я там стоял, раздувая щеки и «отечески руководил»? А у них от этого руки дрожали и мысли путались, и опозориться они боялись, да и аура эта дракосова… ни одному человеку еще впрок не пошла.
— Так ты используй ауру-то. Успокаивай, внушай уверенность. А не хлещи негативом во все стороны, так что даже стены темнеют.
— Я закрылся.
— Я заметил. Чтоб тут было, если бы ты не закрылся? Институт бы перестраивали?
— От темы не уходи.
— Да могу и не уходить, что изменится? Не нами заведено и не на пустом месте придумано. Ты не изменишь людей, ты не изменишь себя… Может, стоит подумать о том, чтобы сменить деву? Или хотя бы перестать столь остро реагировать на приступы чьего-то максимализма? Арик, вот ты скажи, где ты их находишь?
— Кого «их»?
— Чванливых дур, которые тебе мозг выносят, а ты ведешься.
— Даже не представляю, о ком ты. И впредь — все-таки — выбирай выражения.
Гизар лишь презрительно фыркает и пожимает плечами. Не больно-то и хотелось, сам же начал. Впрочем, сколько он помнил Аршеза, того вечно терзало несовершенство мира. Причем терзать обычно начинало внезапно и на ровном месте. Так же внезапно и отпускало. Пройдет и нынче.
— Да переживут твои красавицы. Ар, я тебе миллион раз говорил: плюнь на них на всех, найди себе человечку. Лишь человеческая дева будет любить тебя бескорыстно. Такого, как есть, потому что ты — это ты. Только человеческая. А все твои Залиры с Иританами всегда будут видеть в тебе исключительно донора, носителя животворной спермы. Полагаешь, Залира одна такая? Да они все будут интересоваться тобой лишь до тех пор, пока будут верить, что ты можешь подарить им ребенка. И плевать в лицо, как только эту веру потеряют.
— Но своей соплеменнице ты можешь подарить хотя бы ребенка. Если повезет, понятно. Что ты подаришь человечке?
— Возможность любить и быть любимой. Быть счастливой — сейчас и лично, а не потом и гипотетически, в детях и внуках.
— Не каждой человечке нужно столь сомнительное и краткое счастье.
— Так найди ту, которой нужно, проблема-то в чем?
«В том, что той, что я нашел, оно не нужно», — мысленно вздыхает Ар. Но вслух уже не произносит. Пусть Гиз и дальше думает, что вся проблема в соплеменнице. Не стоит ему знать, что бывают такие человечки. Тем более что по эту сторону гор их и впрямь не бывает. Это только ему вот так повезло…
— Смотри, Галченок, кого я привел, — возвестил Гизар, открывая дверь в приемную своего кабинета и пропуская друга вперед.
— Светлейший Аршезаридор, — секретарша куратора поднялась со своего места, расцветая улыбкой. — Добрый день, вы давно у нас не были.
— А ты скучала? — деве друга он улыбнулся совершенно искренне. Легко подхватил ее — тонкую, как тростиночку, и такую же невесомую — и посадил на ее собственный стол.
— Временами, — лукаво стрельнула глазами Галинка, кладя руки на плечи гостя.
— Он стал настолько негоден? — уточнил Аршез с неподдельным сочувствием, лаская податливое тело девы, заставляя ее млеть и выгибаться в его объятиях. — Стареет.
Получил от «стареющего» друга беззлобный подзатыльник и, не реагируя на подобную мелочь, припал губами к губам его секретарши. Галинка была теплой, мягкой, искренней. В своих привязанностях, в своем желании делиться своим теплом. Одно лишь ее присутствие создавало в кабинете Ишгера атмосферу уюта и умиротворения, а в ее искренних поцелуях было столько нежности, что хотелось тонуть и тонуть.
— Давай сбежим с тобой от него, а, Галинка? — прошептал, отрываясь от ее мягких, податливых губ. — Ты слишком хороша для этого стареющего любителя высшего образования. А я еще молод, хорош собой, полон сил, — он легко перемежал слова поцелуями, в то время как его пальцы с невероятной ловкостью расстегивали мелкие пуговички ее блузки, подставляя ласке его губ ее шею, ключицы, ложбинку между грудей…
— И надолго сбежим? — томно выдохнула млеющая дева, принимая его слова и ласки как комплимент своей красоте и не слишком вникая в смысл его слов. Прекрасно понимая, что и для него это не более чем приветствие.
— Что за вопрос? Навсегда, разумеется.
— Навсегда никак, — она притворно вздохнула, — мне завтра с утра на работу.
— И где берут таких несговорчивых девочек? — он поцеловал ее напоследок в нос, и отстранился. — Работай, малышка. Рад видеть, как ты все хорошеешь.
— Да заведи ты себе уже деву, Арик, что ты мучаешься? — невозмутимо заметил Гизар, проходя в кабинет и интересуясь больше содержимым собственного ежедневника, чем играми друга с секретаршей.
— Я не мучаюсь, я наслаждаюсь, — плохое настроение, терзавшее его с момента размолвки с Аней, действительно отступало. Он зашел в кабинет следом за Гизаром, уютно развалился в кресле, вытянув ноги и снимая порядком надоевшие очки. Чуть поморгал, привыкая к тому, как мир вновь обретает объем и краски. Неужели все, чего ему так не хватало все эти дни — это простое искреннее тепло млеющей от удовольствия человеческой девы? То, чего у его маленького эгоистичного ребенка никогда для него нет. — А знаешь, что-то давно мы не устраивали пикники с твоими студентами. Помнишь, как ты организовывал раньше, «по итогам экзаменов»?
— Помнить-то помню, — ворчит Гизар, — вопрос у меня только. Почему это всегда мои студенты, моя секретарша? Что там с той девой, которую тебе сам Владыка пожаловал?
— Гиз, я же сказал, тот вопрос закрыт. Произошел несчастный случай, она погибла, — он вспомнил свой сон. Позволил Гизару впитать отголоски пережитых им той ночью эмоций. И закрылся. Демонстративно, резко.
— Прости, — а друг поверил. — Я просто даже мысли не мог допустить, что ты… Ты просто не мог сделать это намеренно. Был уверен, она жива… Еще раз прости… И в самом деле, давай устроим уже, наконец, вечеринку. Вот прямо сегодня и устроим. Позовем Индэра и забудем обо всем плохом. Хоть на пару часов, верно?
Ар кивнул. Обманывать друга было бесчестно. Но надо. Надо. Нет, вовсе не потому, что Гиз или тот же Индэр не в состоянии потерпеть пару лет, прежде чем поближе познакомиться с «подарком Владыки». Да им скажи только, что деве шестнадцать, они и сами его дом по дуге обходить будут. Проблема в том, что обеспечить своей деве полноценную жизнь в этой стране он сможет, лишь выдавая ее за местную уроженку. И до тех пор, пока никому из вышестоящих не донесут, что его якобы Избранница — всего лишь бесправный «подарок Владыки». И потому, чем меньше народа это знает, тем в большей безопасности его девочка. Друзья не подставят его намеренно — в этом он был уверен. Но проболтаться — к слову, по случаю — с кем не бывает? И потому — умерла. Выбросилась в окно прежде, чем он к ней и прикоснуться-то успел.