Неверное пророчество

Однако, вопреки предчувствию, все пошло гладко - первые Харакшасы ступили на землю людей и сразу начали убивать. Сельфовур не любил пользоваться темной энергией появлявшейся в момент смерти живых существ, да и в Братстве работа с этой энергией считалась недостойной, но специальным решением Круга, в случае необходимости можно было использовать её. Поэтому он переборол внутреннюю брезгливость и захватив нити уплывающей жизни, гибнущих на острове людей, вплел их в основание поддержки моста.

Не смотря на грязные цвета этой энергии, силой она обладала большой и теперь можно было не сомневаться, что все убийцы Харакшасы достигнут острова.

Но не зря он злился, и не зря у него были плохие предчувствия - пространственный тоннель, вдруг, дрогнул и рассыпался - кто-то мощным ударом отсек его подпитку моста и портал на острове закрылся. С другой стороны, в темном ущелье, колдун-Харакшас не понял этого и продолжал накачивать тоннель силой, его подручные продолжали хватать кричащих от страха людей из толпы и тащить к жертвенным камням, а воины, столпившиеся на каменной площадке, продолжали забегать в горевший синим холодным огнем портал.

Энергия струившаяся по тоннелю потеряла выход и повернула в обратную сторону - в таких случаях было два возможных исхода: или энергия сама найдет выход - портал произвольно откроется в любом месте и тогда находившиеся в нем низвергнутся в неизвестное место, вполне возможно, что и не в этом мире; или тоннель, набрав критическую дозу энергии, просто взорвется. В этот раз произошло второе - внутри тоннеля произошел взрыв, часть гоблинов, заходивших в портал, в раскрошенном виде вернулась обратно, выброшенная стеной пламени. А основной отряд, выкинуло где-то в другом измерении, где их ждала участь гораздо более жуткая, чем то, что произошло с арьергардом.

Главный отряда воинов Ксемукл бежал впереди - все доспехи, лицо и руки его были забрызганы кровью. В левом плече торчал обломок стрелы, но он не обращал на это внимания - наоборот, боль от застрявшей стрелы злила его и ему хотелось убивать и убивать. Как только он и его соплеменники ступили на землю, их встретили люди - извечные враги гоблинов, и ярость захлестнула сердце Ксемукла - сегодня эти безобразные твари поплатятся за все. Сейчас он лично уже убил двоих людей-воинов и одну женщину без оружия. Бежавшие рядом не отставали от него, разбивая головы и ломая кости немногочисленным защитникам людского города. Хотя людей становилось все больше и продвижение замедлилось, но полностью остановить рычащих Харакшасов им не удалось. Гоблины вырвались на освещенную факелами площадь и из их глоток вырвался торжествующий крик - здесь на площади была множество людей и радостный кровавый пир, должен был разгореться с новой силой.

Ксемукл прикинул количество людей, противостоящих их отряду и решил, что защитники обречены, шаман не ошибся, отсчитывая количество воинов, их как раз столько сколько нужно чтобы изорвать здешний гарнизон. Он яростно бросился вперед, вскочил на стол, заставленный посудой и принялся сверху крушить все подряд своим боевым цепом. Однако, даже сквозь горячий туман битвы, он понял, что что-то произошло - на площади так и продолжал биться только передовой отряд, основные силы до сих пор не подошли. Он был сообразительным гоблином - недаром он пробился в командиры - и перед тем как принесшая ему смерть стрела вошла в левый глаз, понял - этот бой будет последним.

- Откуда они взялись? - зло спросила сама у себя Крис, выдергивая из уродливой головы гоблина свою стрелу. - И куда смотрела Хранительница?

Сельфовур напрягся, шрам появившийся у него на правой щеке, после нападения кошки в лесу, на той стороне Белой, набух и покраснел. В нормальном состоянии эта отметина той схватки, как он считал, придавала ему мужественности (поэтому он и не стал убирать шрам), но сейчас рубец стал страшным и придал аристократическому лицу мага, зверское выражение. Он грязно выругался, словно конюх, распрягавший норовистую лошадь и, бросив поддерживать тоннель перехода, отбил первую прощупывающую атаку неведомого мага.

Он не первый раз участвовал в битвах, имел на своем счету несколько убитых магов разных степеней и даже одного темного мага вне степени, поэтому знал, что этим дело не кончится и надо сразу или приканчивать врага, или, если этот враг не по зубам исчезать. Однако, в этот раз он почему-то не смог определиться с рангом противника и не знал, что предпринять. В любом случае медлить было нельзя - в магической битве, так же, как и в обычной, любое промедление и нерешительность играют на руку врагу.

Сельфовур заложил руки за голову и начал читать заклинание, собиравшее смерч в том месте, где должен сейчас находиться вражеский колдун. Стихия ветра была его коньком, он с самого ученичества любил и умел пользоваться этой силой, но он не собирался отдавать все силы зарождающемуся урагану. Убить этим можно было только не имеющих никакой магической силы существ и магов низших разрядов, высшие легко бы отвели от себя эпицентр стихии, а то и перехватили бы ураган, но заклинание было построено так, что смерч должен был возникнуть там, где находился противник, а это сразу давало массу преимуществ.

К удивлению адепта Братства Зеркала, смерч начал кружить именно там, где находился атефакт и, куда Сельфовур отправлял Харакшасов. Он опять выругался, ругательство вышло столь изощренным и грязным, что получило почти силу заклинания - трава и кусты вокруг мага отшатнулись от него. Значит, пергамент находится под защитой? Но он мог бы поклясться, что в тот момент, когда он вел сегодня артефакт на этот остров, никакой магии и в помине не было. Или перевозчик, настолько силен, что может прятать свою силу до полного ноля?

Додумать ему не удалось, Сельфовур вовремя почувствовал приближение вражеской атаки. Он скрестил руки над головой, сконцентрировался и резко бросив руки вниз ударил синим холодом навстречу белому пламени нападавшего. На миг все вокруг озарилось мертвенным синим светом, листья на ветках мгновенно остекленели от мороза и все смолкло, скованное небывалой зимой.

Но это продолжалось только миг, с небес ударил огненный дождь и листья, только что блестевшие льдом, обуглились на скручивающихся ветках. Лишь небольшое пространство вокруг Сельфовура, очертаниями напоминавшее его фигуру, выдержало огненный удар. Битва началась.

****

Они бежали по нескончаемым тоннелям, то ровным и прямым как стрела, то причудливо искривленным, но всегда красивым и украшенным множеством лепных изображений. Это сколько же надо трудиться, чтобы сделать такие ходы? - удивлялся на бегу Соболь. Все молчали. После нагоняя, полученного от Алмаз, когда она по-настоящему разозлилась из-за вопросов о роли Радана в этом мире, разбойники не открывали рта. Атаманша пообещала лично проткнуть язык кинжалом каждому, кто будет задавать глупые вопросы и, похоже, дела у неё не расходились со словами, потому что ни один из бандитов так и не раскрыл рта.

Соболь тоже молчал, не только потому, что угроза относилась ко всем, но больше чтобы попытаться привести в порядок мысли обо всем что произошло с ним за последние дни. Если с попаданием в тюрьму и счастливым освобождением все было более, менее понятно - счастливое совпадение, но в жизни такое бывает - то вот дальше, начиная с высунувшего язык великана, началось такое... И все быстрее и быстрее. Вот тебе и передашь пергамент и все... Он вспомнил Корада, неужели тот не знал, что эта штука за обшлагом, может вызвать такие последствия. 'Похоже, нет. Если бы знал, не отправил бы меня одного'.

Они уже бежали около часа, факела зажженные на входе, начали прогорать и пару штук пришлось выкинуть. Соболь не представлял, как они будут двигаться дальше, когда погаснут все факелы, темень вокруг стояла кромешная. Но он зря переживал, как раз тогда, когда бородатый разбойник, ругаясь, выбросил предпоследний чадящий факел, Радан заметил, что темнота стала не такой густой. 'Похоже, скоро выход', - обрадовался он. Бег в никуда, в спертом застоявшемся воздухе подземелья, в темноте, при тревожном свете факелов, оптимизма не вызывал.