Страница 23 из 40
– Мне и есть пятнадцать, – прохрипел я, лежа на спине и пытаясь привести дыхание в норму.
– Ну, тогда хуже пятилетнего, – не моргнув глазом поправился Рон и добавил: – На сегодня все, я думаю, мастер Дарин сказал, что ждет тебя вечером в кузне.
Вспомнив данное мастеру обещание начать сегодня же вечером, я застонал – кто же знал, что проклятый Рон так меня загоняет?
Встать на ноги я смог только после того, как мой учитель сходил за ведром ледяной воды в кузню и теперь, весело гогоча, поливал меня сверху.
– Я тебе это припомню, – только и смог пригрозить я ему, направляясь к кузне и ощущая, что обоим моим обещаниям в ближайшее время не суждено сбыться.
Очнулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я непонимающе уставился на Рона, стоящего рядом с кроватью со свечкой в руке.
– Давай вставай, утро уже, – нагло заявил негр и, потянув одеяло, сбросил меня с кровати.
Все мое тело после вчерашнего было одним большим кровоподтеком: сначала нубиец вымотал меня до предела, а затем Дарин доконал меня в кузне, заставляя махать тяжеленным молотом. Когда я упал на пол, оно быстро напомнило мне о перенесенных испытаниях, все мои нервные окончания ощутимо продемонстрировали, что значит издеваться над собственным организмом.
С трудом поднявшись, я набросился на Рона: слушая мои ругательства, в которых я, не сдерживаясь, объяснил ему, кто он такой, кем являются его ближайшие родственники, куда он может пойти и с какими животными может заняться интимной связью, нубиец восхищенно цокал языком и внимательно слушал.
Когда я выдохся, он сказал, ласково глядя на меня:
– За ругательства ставлю тебе высшую отметку, а вот за оскорбления учителя ты мне сейчас ответишь.
Схватив в охапку, он, несмотря на все мои угрозы и попытки вырваться, вынес меня голого наружу и бросил в выгребную яму, куда обычно сливали помои.
– Вот тут тебе самое место, – закончил он, нагло мне улыбаясь.
В нос мне ударила непереносимая вонь, и я сделал попытку пошевелиться. Странно, но боль во всем теле после соприкосновения с грязью немного притихла, поэтому я, дыша только ртом, спокойно улегся на спину и, глядя в предутреннее небо, попытался заснуть. «Тут-то меня никто не тронет», – мелькнула у меня спокойная мысль.
К сожалению, у учителя относительно меня были другие планы, и, видя, что я даже не пытаюсь подняться, он возмущенно сказал, что если я сейчас же оттуда не вылезу, то очень пожалею об этом. Лезть в такую клоаку ему явно не хотелось, поэтому он решил выманить меня с помощью угроз.
Не пошевелив и ухом, я ногами протолкнул свое тело еще дальше в вонючую жижу. «Как тут тепло и мягко», – шевельнулась у меня в голове мысль.
Тем временем Рон от угроз перешел к лести, говоря, что не будет на меня сердиться и забудет этот неприятный инцидент. Я послал его подальше.
Взревев, он попытался уйти, но поскольку я бросил вызов его учительской чести, то вскоре вернулся, но уже с ведром воды, чтобы облить строптивого ученика. Вода несколько побеспокоила меня, но на фоне всего ноющего тела это показалось сущим пустяком.
Рыча и проклиная меня последними словами, нубиец полез в яму вслед за мной, пытаясь вытянуть меня за ногу, чтобы не заходить туда дальше. Я подтянул ноги к животу и одним глазом наблюдал, как кипящий возмущением учитель, проклиная меня, подбирается ближе.
Когда он оказался совсем рядом, мне в голову пришла блестящая мысль: не думая о последствиях, я распрямил ноги и сделал учителю подсечку. Буквально на десять секунд над замком настала благословенная тишина, но не успел я обрадоваться наступившему затишью, как мир взорвался причудливыми ругательствами, о многих вариантах которых я даже не догадывался.
Испачканный теперь не меньше меня, учитель схватил меня в охапку и бросился к ближайшему небольшому озерку, в пяти минутах ходьбы от замка. Купание продолжалось долго, причем преимущественно я находился под водой, а Рон пресекал мои отчаянные попытки вынырнуть и лишь изредка вытаскивал меня из воды только затем, чтобы с помощью всех красок своего богатейшего лексикона создать для меня картину издевательств над моим многострадальным организмом.
Картину эту он незамедлительно начал воплощать в жизнь, как только мы вылезли из озера. Оставив меня на время на берегу, он пошел стирать свою одежду. Поскольку я был голым, меня такие мелочи не волновали. Учитель вернулся с палкой в руках и, больно стегая меня по спине и заднице, заставил подняться и бежать к замку. Под градом ударов пришлось подчиниться и бежать.
Так мы пробегали до самого обеда, и, хоть я падал на землю в бессилии каждые десять минут, всякий раз Рон палкой заставлял меня подниматься и снова бежать.
На мое счастье, экзекуцию остановила одна деревенская девчонка моего возраста, которая, оказавшись по своим делам рядом с замком, вдруг увидела, как на нее несутся два голых существа: одно белое, которое бежало, при этом дрыгаясь и виляя из стороны в сторону, а другое черное, палкой подгонявшее первое и дико завывавшее при этом.
Раздавшийся визг был, наверное, слышан на многие километры вокруг, но именно он заставил учителя опомниться. Мы вернулись к ручью, кое-как смыли с одежды грязь, а потом незаметно проникли в свои комнаты и переоделись.
На следующий день все шептались о злобных демонах, бегающих вокруг замка, мы же с Роном благоразумно помалкивали.
Не дав мне позавтракать, проклятый нубиец погнал меня делать физические упражнения. При малейшей заминке он бил меня палкой. Я ругался, грозил ему расправой, но приходилось лезть из кожи вон, поскольку Рон обещал мне, что свое жалованье будет отрабатывать честно и сделает из меня воина, который сможет защитить себя хотя бы от нубийской старухи. Свои слова он по непонятной для меня причине всегда подкреплял ударами палки.
На мое робкое заявление о том, что нубийских старух в округе нет и в ближайшем будущем не предвидится, Рон с улыбочкой пообещал, что специально для меня он найдет одну такую. Больше эту тему я старался не затрагивать.
Когда подошло время обеда, я не то что едва переступал ногами, у меня было стойкое желание снова упасть в выгребную яму, да так, чтобы никто не мог меня оттуда достать. После обеда был целый час перерыва, а затем Рон снова начал надо мной измываться.
На мой вопрос, когда же я начну заниматься с мечом, мне был дан очень простой ответ – когда смогу удержать его в руке.
Занятия продолжались до вечера. Ровно в пять часов за мной пришел Дарин и полуживого забрал к себе в кузницу. Оказывается, ему принесли срочную работу и требовался молотобоец, чтобы лучше проковать металл. Едва успев сполоснуть лицо и напиться, я был вынужден приступить к работе. Как оказалось, мастер Дарин также дал мне обещание, что превратит меня, несмотря ни на что, в кузнеца, хоть и худшего среди гномов.
Надо признаться, с гномом мне в некотором смысле повезло: бить меня он не стал, а всего лишь рассказывал, откуда, по его мнению, у меня растут руки, и предупреждал, что самолично туда мне их и вставит, если я не исправлюсь.
Ужин я помнил смутно, так как максимум, на что меня хватило, – это быстро похватать куски со стола и, зайдя к себе в комнату, упасть без сил и уснуть.
Утром, когда меня растрясли за плечо и, с трудом открыв глаза, я увидел перед собой ласково улыбающегося нубийца – мне стало плохо, и я притворился мертвым. К сожалению, это меня не спасло, и я был палкой выгнан на улицу.
Две недели жизни по подобному расписанию для меня пролетели как один день. Я уже мечтал о том дне, когда смогу заняться финансовыми делами, хотя, когда я только приступил к осуществлению своих обязанностей хозяина замка, они откровенно навевали на меня скуку. Теперь же, после занятий с двумя учителями, пытавшимися сделать из меня, как они говорили, «нубийца с сердцем гнома», я пересмотрел свои взгляды на управленческие дела, решив, что это именно то, что мне больше всего нравится: сидишь себе в холодке, и никто тебя не трогает.