Страница 76 из 89
Но дело не ограничилось восстановлением железной дисциплины и превращением скопища отчаявшихся беженцев в военный лагерь. В Галлиполи за месяц были созданы 12 курсов для офицеров — пехотные, артиллерийские, кавалерийские, инженерные, радиотелеграфные и другие, для солдат заработали учебные команды и школы грамотности. Начали деятельность шесть военных училищ (в них учились 1482 юнкера), дипломы которых затем принимались в Европе, были основаны высшие общеобразовательные курсы, курсы иностранных языков. Во всех полках и училищах были созданы походные храмы, утварь для которых делали из консервных банок, и организованы хоры при них. «Для поднятия этики» 5 января 1921 года были введены суды чести и разрешены дуэли. Стали проводить парады и смотры. Готовились к ним тщательно — новые гимнастерки шили из американских халатов и простыней, фуражки и шаровары — из перекрашенных одеял. «И когда на первом весеннем параде войска вышли в строй по форме и парадно одетыми, когда гремели оркестры, встречавшие командира корпуса, и тихо развевались знамена, впечатление было потрясающим»[550], — вспоминал Б. А. Штейфон.
Конечно, многим шагистика, преувеличенная «аракчеевская» дисциплина, «игра в солдатики» казались ненужными и бессмысленными. Таких в лагере не удерживали, тем более что Галлиполи постоянно «обрабатывали» западные союзники, предлагавшие ехать на заработки в Бразилию и даже вернуться в Советскую Россию. Для таких был создан отдельный «беженский батальон», отделенный от остального лагеря. Колеблющимся было дано три дня на раздумья. Но желающих покинуть лагерь в итоге оказалось немного, всего лишь одна десятая населения Галлиполи. И если в начале «галлиполийского сидения» неизменно подтянутый, слегка насмешливый Кутепов, безжалостно «цукавший» и солдат, и офицеров за малейшее упущение по службе, вызывал у большинства раздражение или злобу, то со временем эти чувства сменились глубоким уважением к генералу, вкладывавшему все силы в то, чтобы жизнь лагеря стала лучше.
С укреплением дисциплины в Галлиполи расцвела и культурная жизнь. Заработали театр, библиотека, начала выходить «Устная газета», издавались десятки машинописных журналов (у корниловцев — «Огни», у марковцев — «Шакал», у дроздовцев-артиллеристов — «Веселые бомбы» и т. д.; их печатали по ночам в штабах, когда были свободны пишущие машинки), провела первые матчи футбольная команда, соревновались между собой гимнасты и силачи, выступали полковые оркестры, для которых умельцы делали инструменты. Над собственным нелегким бытом подтрунивали в карикатурах и шаржах, в которых доставалось и начальству (Кутепов собрал целую коллекцию карикатур на себя). Для детей организовали гимназию имени Врангеля и детский сад. Кутепов с женой в свободные минуты любил там бывать, с удовольствием возился с детьми, а если кто-то из них заболевал, то ежедневно навещал его в лазарете.
Быт самого генерала в Галлиполи был организован очень скромно. Александр Павлович и Лидия Давыдовна занимали одну комнатку, жили тихо, замкнуто, общаясь с узким кругом близких личных знакомых и братом генерала, полковником Технического полка Борисом Кутеповым (где находятся другие его родные, Кутепов не знал). Жалованье командира корпуса составляло столько же, сколько и у остальных офицеров-галлиполийцев — две турецких лиры, и время от времени вестовой Кутепова Федор нес на местную «толкучку» продавать генеральские сапоги или платье Лидии Давыдовны. Но сам Александр Павлович всегда был одет по всей форме, подавая пример внешнего вида прочим. Родилась даже галлиполийская примета: если Кутепов в дроздовской гимнастерке, то настроение у него доброе и на «губу» вряд ли кто попадет; если в корниловской — может быть и так и сяк, а вот если в марковской — разнос неизбежен.
Всю жизнь бывший истово верующим человеком, в Галлиполи генерал также подавал многим пример своей набожностью, он посещал все положенные церковные службы, которые всегда отстаивал целиком и по стойке «смирно», с полным благоговением. Часто посещал и три галлиполийских кладбища, где навсегда остались те, кто не перенес тягот изгнания. По инициативе Кутепова в Галлиполи был воздвигнут величественный памятник всем русским, которые нашли вечный покой в турецкой земле. Каждый галлиполиец принес для этого памятника свой камень весом не меньше четырех килограммов, дети несли гальку и щебень. 16 июля 1921 года памятник был освящен и открыт, в 1949-м — разрушен землетрясением, а в 2008-м — восстановлен.
Надо сказать, что опыт Галлиполи был и остался во многом уникальным. В других местах «рассеяния» русских войск, в лагерях Чилингир, Хадем-Киой, Санджак-Тепе, Кабакджа, выведенные туда части выживали с огромным трудом, отчаянно борясь с обстоятельствами и нередко проигрывая им. В лагере Чилингир, к примеру, 3-я Донская дивизия подняла голодный бунт, в ходе которого едва не погиб комендант, генерал А. А. Курбатов. И в первую очередь причиной этого было отсутствие в этих местах такого командира, как Кутепов. В ноябре 1921 года по приказу П. Н. Врангеля были учреждены особые единообразные знаки для тех, кто прошел через беженские мытарства на острове Лемнос, в Чаталджинском районе, на последней стоянке русского флота в тунисской Бизерте. Но особое значение среди них имел Галлиполийский крест, который его обладатели носили с гордостью, как награду, ибо Галлиполи для Русской армии стало символом не поражения и смерти, а духовной победы и веры в жизнь. И главная заслуга в этом, безусловно, принадлежала Кутепову. «Величием духа, всесокрушающей силой, непоколебимой верой в правоту нашего дела и безграничной любовью к Родине и Армии он неизменно в самые трудные дни нашей борьбы вселял в свои части тот дух, который дал им силы на Родине и на чужбине отстаивать честь своих знамен, — отзывался о галлиполийских заслугах Кутепова Врангель. — История в будущем оценит генерала Кутепова, я же высказываю ему мою безграничную благодарность за неизменную помощь и дружескую поддержку, без которой выпавший на мою долю крест был бы непосилен»[551].
Галлиполийцы сохраняли связи между собой и в последующие годы. 22 ноября 1921 года по инициативе капитана В. В. Орехова, штабс-капитана Н. З. Рыбинского и подпоручика В. X. Даватца было создано Общество галлиполийцев, объединившее всех чинов 1-го армейского корпуса. В 1924 году оно вошло в структуру РОВС, долгое время было его старейшей составляющей и прекратило существование 6 января 2016 года. Ныне его традиции продолжает Союз потомков галлиполийцев.
«Чудесное преображение» Галлиполи из «Голого Поля», места, где царило отчаяние, в образцовый лагерь готовой ко всему армии, естественно, не могло остаться незамеченным в новорожденном мире русского зарубежья. Кутепова все чаще начинали упоминать не только как легендарного генерала-строевика, но и как талантливого администратора, несгибаемого борца за былые идеалы и общественного деятеля. Именно в Галлиполи Александр Павлович впервые задумался о том, что борьбу с большевизмом вполне можно продолжать и находясь за рубежом. Пока что это выражалось в отправке в Советскую Россию отдельных офицеров, большинство из которых, впрочем, предпочитали тратить полученные на тайную миссию лиры в ближайшей таверне. Возможно, именно эта активность Кутепова (о которой знали все в лагере, так как навыками конспиративной работы генерал не обладал) начала понемногу вызывать неудовольствие П. Н. Врангеля, который весьма ревниво относился к любым формам излишней самостоятельности и тем более к росту популярности подчиненных ему командиров. Не случайно Петр Николаевич вскоре высказал идею расформирования 1-го корпуса, что вызвало бурную реакцию Кутепова. И хотя от этой идеи отказались, отношения двух военачальников стали настороженными, и чем дальше, тем больше.
Между тем галлиполийский феномен стал фактором европейской политики. В наличии на территории оккупированной Турции русского вооруженного контингента не был заинтересован никто, тем более что европейские державы уже сделали первые шаги навстречу Советской России, будучи заинтересованы в торговле с ней. Французы, которые сначала поддерживали Врангеля «из соображений гуманности», урезали продовольственный паек для галлиполийцев, начали настаивать на том, чтобы русские сдали оружие, а 1 апреля 1921 года вообще прекратили снабжение. Тогда Кутепов спокойно и с достоинством ответил, что не допустит, чтобы его люди умерли с голоду или превратились в банду разбойников. Взятый генералом тон возымел действие, и снабжение было возобновлено. Отношения же Врангеля с французами стали настолько острыми, что он даже подготовил приказ на случай собственного ареста, где назначал своим заместителем Кутепова. И хотя до этого не дошло, но было ясно, что эпоха Галлиполи завершается. Радужные надежды на скорую переброску армии для продолжения борьбы в Польшу, Грузию, на Дальний Восток таяли по мере изменения политической обстановки. Чтобы предотвратить распыление подчиненных ему сил, Петр Николаевич с апреля 1921 года вел переговоры об их перебазировании в Болгарию и Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (КСХС, с 1929 года эта страна стала называться Югославией). Обе эти славянские страны в годы Гражданской войны в целом поддерживали Белое движение, а их монархи, царь Борис III и король Александр I, видели в прибытии в их разоренные Первой мировой войной государства большого количества потенциальных рабочих рук больше плюсов, чем минусов.
550
Генерал Кутепов. С. 105.
551
Ряснянский С. Н. Галлиполи// http://www.dkl868.ru/history/riasnianskiy.htm; обращение 8.03.2017.