Легенды Белого дела

Впоследствии Кутепов критиковал некоторые действия Врангеля на посту главкома. Так, по его мнению, изначально ненужными были Кубанская десантная операция и разделение войск на 1-ю и 2-ю армии, а «отход основного ядра в Крым» должен был произойти раньше: «Отход был бы без давления на фронте, войска шли бы спокойно, с музыкой. За время отхода можно было бы из Таврии вывести в Крым все наши хлебные запасы. Дух в войсках не был бы потерян. На Перекопе войска сами укрепили бы свои позиции, и мы смело могли бы отсидеться в Крыму всю зиму. <…> Врангель не согласился с моим планом, так как считал, что очищение нами Северной Таврии могло бы неблагоприятно повлиять на наши переговоры с Францией»[539]. Но, так или иначе, в реальной обстановке конца октября — начала ноября Кутепов действовал энергично, хотя и небезупречно (некоторые его соратники потом ставили ему в вину упущенную возможность разгрома 1-й Конной армии). Он снова, как и в феврале 1917-го, сделал всё, что от него зависело, и прав был Б. А. Штейфон, когда утверждал, что «Врангель был обязан Кутепову тем, что так достойно и с такой честью закончил крымский период своего Главнокомандования»[540]. Заслуги Кутепова в 1920 году были оценены Врангелем по достоинству: еще 24 июля Александр Павлович был награжден орденом Святителя Николая Чудотворца 2-й степени, а 20 ноября за арьергардные бои в Крыму произведен в чин генерала от инфантерии. Таким образом, 38-летний Кутепов опередил в чине самого Врангеля, который оставался генерал-лейтенантом (это имело чисто символическое значение, так как старшинство в белых армиях всегда определялось должностью, а не чином).

Впрочем, этот приказ Врангеля был издан уже на Константинопольском рейде. За шесть дней до этого, вечером 14 ноября, Александр Павлович Кутепов в последний раз смог взглянуть на родной берег с борта транспорта «Саратов», где кроме него находились еще 7349 человек. Это была уже вторая эвакуация в жизни генерала, но, в отличие от Новороссийска, теперь впереди был не Крым, а зарубежье, где «белых русских» не ждал никто. 126 русских кораблей и судов вывезли из Крыма 145 693 человека. Иностранные корабли и суда — пять французских, пять американских, четыре английских, три итальянских, два греческих, по одному турецкому, норвежскому, датскому и бельгийскому (обычно упоминаемый в качестве польского пароход «Полония» — Polonia[541] — ходил на самом деле под французским флагом) — эвакуировали еще около десяти тысяч.

В массовом сознании благодаря многочисленным художественным произведениям утвердился образ ухода Русской армии из Крыма в ноябре 1920-го как панического бегства из Севастополя под обстрелом стремительно приближающихся красных. В. В. Маяковский в поэме «Хорошо!» (1927) собрал все штампы о Крымской эвакуации воедино: тут и «бьет мужчина даму в морду, солдат полковника сбивает с мостков», и «кашей грузился последний эшелон», и наседающие «наши», ведущие огонь по трапам[542]. Примерно так же выглядят и финальные кадры первой серии фильма А. А. Алова и В. Н. Наумова «Бег» (1970), там, где белые пулеметчики, прикрывая посадку на корабли, практически в упор ведут огонь по входящей в порт красной кавалерии, а та атакует эвакуируемых в конном строю. На самом же деле в Крыму ничего подобного не происходило. Вернее, были отдельные эксцессы, без которых никогда не обходится грандиозная операция по перемещению сотен тысяч людей. Были сложности, особенно трудно эвакуировалась Феодосия, где были и давка на трапах, и оставшиеся на пристани; последние суда покинули мыс Чауда, что находится между Феодосией и Керчью, лишь на рассвете 19 ноября, когда другие уже стояли на рейде Мода в Босфоре. Тоннажа не хватило на всех желающих, и в итоге суда уходили перегруженными. Так, рассчитанный на 978 раненых транспорт «Владимир»[543] ушел из Феодосии, имея на борту 12 600 (!) беженцев, почти вшестеро больше, чем было пассажиров на «Титанике». Но все же ничего подобного хаосу Одессы и Новороссийска не наблюдалось и близко. Схему эвакуации четко проработали заранее, корабли и суда распределили по всем крымским портам, за каждой частью был закреплен «свой» транспорт, специальные воинские команды строго следили за порядком во время погрузки. Не было и никакого «стремительного преследования белых красными». Передовые части Красной армии были сильно потрепаны во время тяжелого штурма Перекопа (только убитыми РККА потеряла там 10 тысяч человек, вдвое больше, чем Русская армия), а 12 ноября вообще отдыхали, что позволило арьергардам белых оторваться от противника. Днем раньше Фрунзе направил Врангелю радиограмму с предложением почетной капитуляции. В этой радиограмме был очень важный пункт — гарантии жизни и неприкосновенности, а тем, кто не пожелает остаться в России, — обещание свободного выезда за рубеж при условии отказа от дальнейшей борьбы. Врангель скрыл это предложение от своих войск, но листовки с его текстом сбрасывали на колонны отступающих от Перекопа войск самолеты красных. И хотя 12 ноября Ленин гневно обрушился на Фрунзе по поводу его мягкотелости («Удивлен уступчивостью условий. Если враг примет их, надо приложить все силы к реальному захвату флота, то есть к невыходу из Крыма ни одного судна. Если же не примет, нельзя ни в коем случае повторять и расправиться беспощадно»[544]), никакой финальной «битвы за Крым» за этим так и не последовало. Фрунзе не стал посылать свои обескровленные войска в погоню и отсекать белых от портов, не предпринял никаких попыток запереть флот противника в гаванях или потопить его уже в море. Фактически он позволил Врангелю спокойно осуществить эвакуацию. Почему — историки спорят до сих пор. Высказываются мнения о «рыцарском благородстве» красного командующего, о его опасениях насчет ожесточенного сопротивления прижатых к портам белых, о желании сохранить жизни своих бойцов и тех воинов Русской армии, которых затем можно было бы использовать в рядах Красной. Однако скорее всего на решение Фрунзе повлияла телеграмма командующего французской Средиземноморской эскадрой адмирала Ш. А. Дюмениля[545] от 13 ноября, в которой тот сообщал командованию красных: «Я дал указание всем судам, находящимся под моей властью, оказать помощь в эвакуации и предлагаю вам дать немедленный приказ вашим войскам, чтобы они не мешали вооруженной силой проведению погрузки на суда. <…> Если хотя бы один из моих кораблей подвергнется нападению, я оставлю за собой право использовать репрессивные меры»[546]. А поскольку прямой вооруженный конфликт с Францией (а также другими восемью странами, чьи корабли и суда участвовали в эвакуации) в планы РСФСР не входил, Фрунзе разумно предпочел, что называется, не нагнетать обстановку.

Конечно, уходили из Крыма далеко не все, кто там находился. 12 ноября Врангель честно предупредил в приказе о полной неизвестности, которая ожидает беженцев, и отсутствии средств на их содержание. И около 200 тысяч гражданских лиц остались в Крыму. Остались как местные, не желавшие бросать родные места и налаженный быт, так и те, кто разуверился в Белом деле, кто просто не мог решиться на отъезд в полную неизвестность, кто верил листовкам красных, обещавшим жизнь. Кроме того, в Крыму попали в плен 2009 офицеров и 52 687 солдат Русской армии — отставшие от своих частей, застрявшие в глубине полуострова, не сумевшие погрузиться, а также около 15 тысяч раненых и больных. Конечно, никто не мог и помыслить о том кошмаре, который обрушится на Крым после взятия его красными. Зимой 1920-го — весной 1921 года на полуострове были расстреляны десятки тысяч человек, как бывших чинов Русской армии, так и простых обывателей, вся вина которых состояла в том, что они меньше года жили «при Врангеле». В официальной советской статистике фигурировала цифра 52 тысячи погибших, но точные данные вряд ли будут когда-либо названы. «Беспощадная расправа», о которой Ленин писал Фрунзе, все-таки состоялась, и сколько людей стали ее жертвами, поверив в обещанную большевиками амнистию и оставшись в Крыму, уже никто никогда не узнает.

539

Критский М. А. Александр Павлович Кутепов…

540

Генерал Кутепов. С. 49.

541

«Полония» (Polonia) — грузопассажирский пароход водоизмещением 10 178 тонн. Построен в 1899 году в Германии как «Батавия» (Batavia), в 1913 году переименован в «Полонию», работал на трансатлантических линиях. В декабре 1919 года передан Франции. Продан на слом в 1924 году. — Примеч. авт.

542

Маяковский В. В. Избранное. М., 2015. С. 656.

543

«Владимир» — товарно-пассажирский пароход водоизмещением 5621 тонна. Построен в 1895 году в Великобритании. С 1915 года в составе Черноморского флота под названием «Транспорт № 15». Участвовал в Одесской, Новороссийской и Крымской эвакуациях. В 1920 году продан частному лицу, в 1922 году — Англо-русскому кооперативному союзу. Продан на слом в 1923 году. — Примеч. авт.

544

Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 52. М., 1970. С. 6.

545

Шарль Анри Дюмениль (Dumesnil; 1868–1946) — французский вице-адмирал (1923). В 1916–1917 годах представитель Верховного командования французского ВМФ в России. В 1920 году был командиром легкой дивизии флота в Восточном Средиземноморье. С 1926 года в отставке. — Примеч. ред.

546

Карпов Н. Д. Трагедия белого Крыма. 1920 год. М., 2005. С. 342.