Легенды Белого дела

Восемнадцатого сентября Николай Эмильевич был награжден орденом Святой Анны 1-й степени с мечами, а 12 октября 1917 года произведен в Генерального штаба генерал-лейтенанты с утверждением в должности командира 21-го армейского (вернее, уже 3-го Украинского) корпуса. 20 октября корпус был переведен из состава 12-й армии в 1-ю, что вызвало массовый протест среди украинских военнослужащих, увидевших в этом «тактический злоумышленный выпад неизвестных сил, которые имеют намерение остановить украинизацию»[330]. Но через пять дней в Петрограде произошел государственный переворот, власть перешла в руки большевиков, которые немедленно обрушили на армию поток нововведений — отменялись чины, погоны и ордена, все должности делались выборными, немедленно начались переговоры о мире с немцами. Фактически к концу 1917-го армия превратилась в неуправляемую вооруженную толпу, с которой можно было сделать только одно — как можно скорее демобилизовать ее.

Сторонником украинизации Бредов не был. Об этом говорит хотя бы его поведение на заседании исполкома совета солдатских депутатов Киевского военного округа 20 апреля 1917-го, когда генерал активно убеждал собравшихся делегатов в том, что формирование украинских частей в условиях продолжающейся войны нецелесообразно[331]. Но после Октябрьского переворота Николай Эмильевич, по всей видимости, выбрал украинизацию как меньшее зло и возможность сохранить армию хоть в каком-то виде, ведь киевская Центральная рада заявила о своем непризнании переворота, и большевистские декреты не имели для «украинских» войск никакой силы. 31 октября 1917 года Центральная рада направила в корпус обращение к солдатам, призывавшее их выполнять только оперативные приказы командования, а от выполнения политических приказов советской власти отказываться. Скоро начались попытки украинских властей снять корпус с фронта. 7 ноября Центральная рада отдала командиру 3-го Украинского корпуса приказ «немедленно отправиться на Украину, а если не отпустят, то идти силой»[332]. 26 ноября военный секретарь (министр) провозглашенной три недели назад Украинской Народной Республики С. В. Петлюра вторично потребовал у большевистской Ставки «обменять» корпус на 2-й гвардейский, но получил отказ, не помог и разговор Петлюры по прямому проводу с красным главковерхом Н. В. Крыленко. В корпус проникали большевистские идеи, 607 человек вступили в Красную гвардию, ширилась антивоенная и антиукраинская агитация. В этой ситуации Бредов 7 декабря заявил в разговоре со штабом 1-й армии, что корпус должен быть либо украинским, либо нет: «В таком положении, как теперь, оставаться прямо немыслимо. Невозможно объединить две разных величины»[333].

Процесс перевозки корпуса из Латвии на Украину так и не был начат официально. В атмосфере нараставшего хаоса части просто распылялись, лишь 175-й пехотный Батуринский полк смог более-менее организованно пробиться через Белоруссию на Черниговщину, в район Бахмача. Остатки 33-й дивизии прибыли на Украину только в апреле 1918 года.

К этому времени служба генерал-лейтенанта Бредова в рядах русской армии уже подошла к концу. Формально она завершилась 27 января 1918 года, в этот день, согласно послужному списку, он сдал командование корпусом и, «как достигший высшего призывного возраста, отправился впредь до увольнения в отставку, в разрешенный отпуск»[334]. Соответствующий приказ войскам 1-й армии был отдан 2(15 по новому стилю) февраля. За все время Великой войны это был второй отпуск Бредова, первый он брал с 17 по 23 июля 1916 года — всего на неделю…[335] Николай Эмильевич отправился в Киев, где находилась его семья.

К тому времени Киев уже успел пройти через множество политических потрясений. С 9 января Украина была независимой от Советской России. 22 января войска Центральной рады утопили в крови восстание рабочих завода «Арсенал». А через четыре дня в Киев после варварского артобстрела, не продиктованного никакой военной необходимостью, вошли большевистские войска под командованием бывшего капитана русской армии М. А. Муравьева[336]. Город погрузился в атмосферу террора, без суда и следствия было казнено более пяти тысяч человек, из них три тысячи офицеров. Но первый большевистский период продлился для Киева чуть больше месяца. Успевшая заключить с Германией мир Центральная рада запросила помощи у немцев, и в начале марта в Киев вошли германские войска, вместе с которыми вернулись петлюровцы. Правда, их власть была чисто номинальной и продержалась ровно столько, сколько это нужно было немцам. Поняв, что восстановить хотя бы временную стабильность на Украине Центральная рада не в состоянии, оккупанты плавно преобразовали Украинскую Народную Республику в Украинскую державу (далее — УД) во главе с бывшим генерал-лейтенантом русской армии Павлом Петровичем Скоропадским, принявшим титул гетмана всея Украины. И это была первая с начала года власть в Киеве, при которой Николай Эмильевич Бредов и его семья могли вздохнуть свободно.

Несмотря на то что УД позиционировала себя как государство, не имеющее никакого отношения к России, ее «украинскость» была во многом формальной. Сам Скоропадский, по его словам, только и ждал падения советской власти, чтобы «положить Украину к ногам России». В народе новая страна быстро получила ироническое название «Скоропадия». Но, несмотря на это, весной-осенью 1918-го она многими воспринималась как островок стабильности в бушующем послереволюционном море. На то, что гарантом этой стабильности выступали вчерашние враги — германцы, которые беспощадно грабили Украину, — как правило, закрывали глаза: ведь на фоне большевиков немецкие порядки выглядели именно что порядками.

Хотя УД держалась только на германских штыках, она обладала некоторыми признаками полноценной страны: государственными атрибутами, валютой, дипломатическим признанием со стороны тридцати государств, чиновничьим аппаратом. И главное — армией, в которую стремились тогда многие офицеры бывшей русской армии. Стремились по нескольким причинам: на Украине при Скоропадском не было террора по отношению к офицерам, не шла Гражданская война, оклады были вполне приличными, а все 64 пехотных и 18 кавалерийских полков были переименованными полками русской армии. Поэтому многие выдумывали себе украинское происхождение, лишь бы выехать в «Скоропадию» и получить там должность. Так, уроженец Витебска генерал от инфантерии А. Ф. Рагоза[337] «стал» выходцем с Черниговщины и занял пост военного министра Украины. В армии УД были введены новые чины (вместо поручика — значковый, вместо капитана — осавул, вместо генерал-майора — генеральный хорунжий) и погоны, внешне похожие на германские, с ромбиками вместо звездочек. Но с этим мирились, как и с необходимостью осваивать команды на украинском языке. Большинство офицеров УД воспринимали «Скоропадию» как промежуточный этап в судьбе, тихую заводь, где можно будет передохнуть и дальше перебраться на Дон — в Добровольческую армию. Всерьез воевать за гетмана они не собирались, что доказала история обороны Киева в конце 1918 года.

Поступил в армию УД и Николай Эмильевич Бредов. Нет сомнения, что для него его «украинский» период тоже был «необходимым злом», временем отдыха и одновременно попыткой хоть как-то заслониться от бушующего вокруг хаоса. В Военном министерстве, точнее, в Главном военно учебном управлении (по-украински — Головна шкільна управа), он получил должность члена комиссии по созданию военных школ и академий. Предполагалось, что украинские военно-учебные заведения будут делиться на юношеские военные школы, обер-старшинские профессиональные курсы, старшинские классы в военном и артиллерийском политехникумах, Военную академию и высшие курсы штаб-старшин и генеральных старшин. На деле же работа сводилась к «украинизации» тех военных училищ и кадетских корпусов, которые еще не успели пройти через этот процесс, и подготовке к созданию Военной академии. Но Бредов не мог не понимать, что «Скоропадия» явление временное, нужно думать о том, что будет дальше. И генерал сделал свой выбор, наладив связь с представителями Добровольческой армии, которые, во главе с генералом от инфантерии П. Н. Ломновским, в гетманском Киеве работали практически беспрепятственно, выполняя приказ М. В. Алексеева о переправке офицеров и солдат с Украины на Дон. Параллельно в столице формировались также Особый корпус и Сводный корпус Национальной гвардии, в них записывались офицеры, не желавшие ни служить гетману, ни ехать на Дон.

330

Там же. Ф. 2031. Оп. 2. Д. 35. Л. 119.

331

Совещание исполнительных комитетов Советов солдатских и офицерских депутатов с представителями украинских организаций // Воин свободной России. 1917. 29 апреля. № 4. С. 2.

332

Октябрьская революция и армия. 25 октября 1917 г. — март 1918 г. Сборник документов. М., 1973. С. 167.

333

РГВИА. Ф. 2220. Оп. 1. Д. 117. Л. 226.

334

Там же. Ф. 409. Оп. 1. Д. 178 538. Л. 21.

335

Там же. Л. 22.

336

Михаил Артемьевич Муравьев (1880–1918) — красный командир. Участник Первой мировой войны, капитан, преподаватель Одесской школы прапорщиков. В 1917 году начальник охраны Временного правительства, затем примкнул к левым эсерам. С 29 октября по 8 ноября — главнокомандующий войсками Петроградского военного округа. В январе — феврале 1918 года командовал группой войск на Киевском направлении. С июня командующий Восточным фронтом. 10 июля поднял мятеж, 11 июля во время ареста был убит большевиками. — Примеч. ред.

337

Александр Францевич Рагоза (1858–1919) — генерал от инфантерии (1914). Окончил Николаевскую академию Генштаба (1883). С августа 1915-го по ноябрь 1917 года командующий 4-й армией. С 30 апреля по 4 декабря 1918 года военный министр Украинской державы. После поражения гетмана выехал в Одессу. Расстрелян большевиками. — Примеч. ред.