Кинг (ЛП)

Или я так думал.

Пока не появилась Макс.

Пока я не сел в тюрьму.

Пока не появилась она.

Преппи собрал порошок из-под носа и втер его в десну.

— Да, сэр, — ответил Преппи, усмехаясь и отдавая мне честь.

Он развернулся, чтобы уйти.

— Еще кое-что, Преп! — крикнул я.

— Да, босс? — отозвался он на полушаге.

— Ты идешь с ней исключительно как друг. Усек?

— Усек.

— Хорошо. Потому что я нах*й прикончу тебя, если ты хоть пальцем ее тронешь.

ГЛАВА 16.

Доу

— Зачем все это? — спросила я, пялясь на тарелку с нарезанными мясом и сыром.

— Фигня для сэндвичей, — ответил Кинг, передавая мне хлеб.

— Да, это я вижу. Но почему мы делаем сэндвичи на причале?

Мне было интересно, какая причина стояла за всем этим. Кинг не был похож на парня, любившего устраивать пикники на пристани, и неважно в какой ситуации. Плюс за все то время, что я провела с Кингом, он ни разу не приготовил что-нибудь для меня. И даже не поел вместе со мной.

— Потому что сегодня прекрасный день для того, чтобы провести его на свежем воздухе, и кстати, кому, бл*дь, не нравятся сэндвичи? — Кинг сел на один из пластиковых стульев, окружавших деревянный стол, прикрученный болтами к настилу, чтобы тот не улетел во время урагана. — И к тому же Преппи сказал… Не знаю. Просто налетай.

— От такого количества еды даже лошадь подавится, — произнесла я, осторожно выбирая индюшиное филе и бекон для своего сэндвича.

— Ты когда-нибудь видела, как лошадь давится майонезом? — спросил он.

— Вполне возможно. Я просто не помню этого.

Я схватила пригоршню читос из пакета и посыпала ими свой сэндвич, раскрошив их между ладонями. Кинг начал вытаскивать из-под меня стул, чтобы подвинуть его ближе. Он помахал мне, чтобы я села рядом с ним.

И теперь не только подлокотники прикасались друг к другу, но и наши руки.

— Как это? — начал он, открывая банку пива и протягивая ее мне.

— Ты о чем? — уточнила я, положив свою бумажную тарелку на колени.

— Не помнить ничего. Я все думаю об этом, но не могу даже представить.

— Это… — я порылась в своей голове в поисках подходящих слов, но лишь одно крутилось в ней снова и снова. — Пустота.

— В тебе столько много качеств, щенячьи глазки, но пустота явно не одно из них, — Кинг заправил непослушную прядь волос мне за ухо.

— Неужели? Тогда скажи мне, кто я, потому что я не могу думать о чем-то, что не сокрыто в моей памяти, — я вонзила зубы в свой сэндвич, и кусок получился такой большой, что почти полностью заполнил мой рот.

Кинг прыснул со смеху:

— Ну, для начала… Ты причудливая.

— Причудливая?

— Щенячьи глазки, а кто сейчас посыпал свой сэндвич читос?

— Правильно подмечено. Ладно, причудливая. С этим можно жить. Продолжай. Что еще ты, думаешь, знаешь обо мне?

— Ну, ты смелая. Храбрая даже. Я бы рискнул и посмел бы назвать тебя дохера дерзкой. Ты по три часа думаешь, прежде чем что-то сказать. Ты задаешь слишком много е*аных вопросов. У тебя ямочка на левой щеке, которая появляется, когда ты улыбаешься, но на правой щеке она появляется, только когда ты в ярости, — смущение обожгло мне щеки, будто я стояла возле костра. — Твои шея и лицо краснеют, когда ты стесняешься. Начиная с шеи. Вот отсюда, — Кинг легонько приложил ладонь к моему горлу. — Потом поднимается к щекам, — он едва коснулся моей челюсти большим пальцем, — а после подбирается к ушам.

Он наклонился и губами всосал мочку моего уха, путешествуя языком по чувствительной плоти на ушке и посылая искры вниз по всему моему телу. Соски затвердели и уперлись в ткань рубашки.

Кинг подавил смешок и притянул меня к себе:

— Поэтому не говори, что ты пустая, щенячьи глазки, потому что в тебе есть все, кроме пустоты, — в его глазах зародился шаловливый огонек. Нечто, чего я раньше не видела. — А еще я думаю, что ты самый интересный человек, которого я встречал в своей жизни.

— Спасибо, — ответила я. — Но перестань представлять, как бы ты чувствовал себя, не имея воспоминаний. Тебе повезло, что ты знаешь, кто ты и где твое место.

Кинг оторвал этикетку от банки с пивом и вздохнул:

— Иногда мне хочется не знать.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы у меня был выбор — проснуться завтра и не помнить, кто я, все то совершенное дерьмо и оставленных мной в прошлом людей— я бы сделал это. Я мог бы просто начать заново. Быть кем-то другим.

— Я не хочу, чтобы ты был кем-то другим, — вырвалось у меня, и я прервала его признание.

— Ты должна ненавидеть меня, — произнес Кинг, убирая тарелку с моих колен и ставя ее на стол. — На твоем месте я бы меня ненавидел.

— Я думала, что ненавидела.

— А теперь? Что ты теперь обо мне думаешь? — спросил Кинг, наклоняясь ближе.

— Думаю, ты самый упертый, заносчивый, раздражительный, несносный, сложный и красивый мужчина, который ходил по этой земле.

— Я считаю тебя тоже красивой, — выдохнул Кинг.

Одним ловким движением он стащил меня с моего стула и усадил к себе на колени.

Его руки только скользнули в мои волосы, когда со стороны мангровых зарослей послышался будоражащий грохот.

— Бл*дь, ты остаешься здесь, — приказал Кинг.

Он встал и отпустил меня из своих рук. Я присела возле бетонной подпорной стенки, которая отделяла причал от двора. Кинг без проблем перепрыгнул через нее и побежал в сторону гаража, откуда и доносился звук.

Казалось, я просидела там несколько часов в ожидании Кинга или какого-нибудь происшествия.

Ничего.

Живот заурчал, напоминая мне, что я едва ли коснулась своего ланча. Я плюхнулась на задницу и выпрямила ногу в попытке подтянуть к себе стул, на котором стояла моя тарелка. Зацепила пластиковую ножку носком и медленно потащила стул на себя. Раздался ужасный скрежещущий звук, когда пластиковая ножка заскользила по деревянной поверхности причала. Я остановилась и замерла.

Ничего.

Поэтому я решила продолжить. Медленно, дюйм за дюймом, я подтаскивала свой ланч к себе, пока мой сэндвич с раскрошенными читос не оказался на расстоянии вытянутой руки. Я потянулась к тарелке и взяла ее. Уже даже открыла рот и была готова сполна насладиться своей победой, когда кто-то надо мной прочистил горло.

Держа сэндвич перед открытым ртом, я посмотрела поверх хлеба и увидела Кинга и Медведя, пялившихся на меня сверху.

Медведь выглядел так же суперски, как и в ночь, когда я впервые встретила его, возможно, сейчас даже еще лучше. Потому что на нем не было рубашки. Грудь была чисто выбритой, и на ней блестели капельки пота. Я думала, у Кинга много татуировок, но на теле Медведя не было ни единого не закрашенного чернилами места.

Кинг начал первым:

— О, нет, нет, не волнуйся обо мне. Я в порядке. Просто пришел проверить, откуда доносился звук, от которого хотелось отрезать уши, но ты не стесняйся. Можешь прикончить сэндвич. Мы подождем, — улыбка осталась в уголке его рта.

Медведь присел рядом:

— Черт. Рассчитывал проведать тебя. Не думал, что ты все еще жива.

Я положила свой сэндвич и встала:

— Если вы двое закончили стебаться надо мной, может, скажете, что за звук доносился из зарослей?

— Черт. Извини, это все я. Приходила девушка, а у нее старый «Фольксваген-жук». Одно за другим, ну и…

— Не хочу знать, — перебила я.

Медведь продолжил:

— Всего лишь хотел сказать, что, пока ее губы ласкали мой член, я чуть не забыл, что должен был починить ее жука. Ну а звук — это ее машина. Что, думаю, было в последний раз, потому что ей пи*дец. Ну, типа вообще пи*дец. Что абсолютно обидно, потому девушка могла сосать…

Кинг поднял руку вверх:

— Ладно, Медведь, хватит нести всякое дерьмо. Можешь сказать ей, что случилось на самом деле.

Медведь кивнул, и в этот момент его телефон зазвонил. Он вытащил его из своего заднего кармана и нажал на кнопку принятия вызова.