Страница 64 из 433
Большое Яблоко
Если спросят меня, где взяла
Я такого мальчишку сладкого
Я отвечу, что угнала
Как чужую машину девятку
Рубальская Л.
Миссис Рочестер вернулась с прогулки, помыла лапы своей девочке, насыпала ей корм, немного посмотрела телевизор и отправилась на кухню готовить рулеты в тесте со спаржей, прошутто и сыром – скоро должен был прийти с работы Чарльз.
С мужем всё оставалось по-прежнему – одна сплошная неизвестность и неопределённость.
Жаклин понимала, что у их семейной жизни включен обратный отсчет. Она не отчаивалась и не горевала, справедливо предполагая, что мужчина без неё не пропадёт – во-первых, у него есть его наука и работа, а во-вторых, он до тридцати лет уже жил один и имеет прекрасный опыт, который, даст Бог, ему и не пригодится – может, её супруг сразу же женится во второй раз. Девушка была бы только «за».
Что же касалось её самой, то она абсолютно нормально и со спокойным сердцем представляла себя живущей одной, как и тысячи молодых людей её возраста. У неё тоже была работа, имелась квартира в Лондоне, есть Сула – теперь ей этого вполне хватало. А вот нелюбимого мужа рядом, наоборот, стало мало. Катастрофически.
По поводу сексуальной жизни с ним – доктор Рочестер прекрасно понимала физиологические потребности мужчин в возрасте Чарльза. Иногда девушке думалось, что он ей наверняка изменяет, и её это волновало чуть меньше, чем корреляция падения нарастания финансовой массы по второй производной в Бангладеш. Иногда ей казалось, что с ним всё нормально, что он отлично себя чувствует и даже не замечает того, что творится с их семьёй и с их сексуальной жизнью, хотя в такую версию верилось слабее.
В любом случае, Жаклин первая заговаривать об этом не собиралась – на данном этапе её всё устраивало.
Чего всё-таки нельзя было сказать о её муже. Проявлять терпение ему становилось всё сложнее, хоть он и видел, что жена ещё пребывает в каком-то потустороннем состоянии – она всё время о чём-то думает, а когда перестаёт думать, начинает грустить. К тому же он всё еще винил в случившемся и себя, хоть и точно знал, что повторись сейчас тоже самое, повёл бы себя точно так же – на большее он не способен и не видел необходимости культивировать в себе эту способность. Но, пока еще не особо беспокоясь, действительно, очень доверяя своей супруге, её мозгам, Чарльз верил в то, что жена сделает всё как надо и наилучшим образом. А вообще, жизнь длинная, и они всё ещё успеют.
По поводу завтрашней встречи с Алексом, Жаклин, конечно, переживала, но терпимо.
Во-первых, у неё будет очень мало времени, чтобы сполна насладиться обществом этого красавца и как следует раздразнить и растравить себя, и опять почувствовать ту самую силу притяжения. Во-вторых, опять же, вследствие краткосрочности встречи она надеялась, что ей не представится слишком много возможности наделать глупостей или сделать что-нибудь не так. К тому же, он будет не один, а это возводило «во-первых» и «во-вторых» в третью степень.
Следующим утром она встала рано, около шести. На неё тут же заявила свои права Сула. Призывно поскуливая и позволив своей еще сонной владелице только лишь одеться – процесс дрессировки всё-таки должен быть обоюдным – собака потащила её гулять и долго прыгала в скверике вокруг зевающей Жаклин с мордой, выражающей гениальную идею: «А давай поиграем!!» Хозяйка взяла самоотвод, заменив себя мячом-катапультой. Щенок совсем даже не возражал, но был еще слишком мал и частенько забывал приносить мячик назад, просто ловил его, укладывался со своей игрушкой на землю и начинал грызть. Приходилось вовремя завлекать его к себе или подходить и отбирать эту его драгоценность.
На улице было холодно и ясно, где-то градусов пять–шесть тепла, не больше. Солнце еще не показалось, но день обещал случиться погожим и бодрящим.
После прогулки Жак приняла душ, помыла разморозившиеся со вчерашнего вечера кусочки филе трески, пересыпала их солью и резаным луком, поперчила, притрусила специями и поставила в холодильник, чтобы прийти с вокзала и сделать «рыбу по-польски». У Чарльза сегодня по расписанию занятия со студентами только после обеда, поэтому он спал, просидев над статьями чуть ли не до утра.
Жаклин, боясь потревожить спящего мужа, одевалась в комнате для гостей под чутким руководством Сулы и при её непосредственном участии в виде путанья под ногами и хватания за штанины, шнурки, пояса, галстуки и шейные платки. Но вопреки стараниям своей помощницы, девушке всё-таки удалось надеть джинсы, выбрать мягкий белый облегающий свитерок от Esprit и пуховик болотного цвета, опять-таки от BAON. И даже расчесаться. Из обуви оксфордской зимой она носила итальянские замшевые ботиночки в тон куртке, с меховой опушкой натуральной овчины в тон свитерку.
Прихватив, приготовленный подарок, с предосторожностью спрятанный от Чарльза в нижнем кухонном шкафу, (хотя, может быть, это было и излишним – её муж не отличался повышенным любопытством и подозрительностью), Жаклин направилась на вокзал, от которого они жили буквально в двух кварталах.
Солнце уже полностью взошло над горизонтом, но пригревать не спешило, хоть и светило очень ярко. А может, это только казалось привыкшей к облакам и дождям англичанке.