Страница 406 из 433
— Мой Бог! — выдохнула женщина. Она опять повернулась к падчерице и молча, с жалостью посмотрела на девушку. — Этим двоим обоим нужно головы открутить! Юнцу за то, что бросил тебя с мужем, а Чарльзу за скотское поведение.
— Мне всё равно пришлось бы рассказать Чарльзу обо всём. Ещё неизвестно, как бы он повёл себя тогда.
Эшли скептически покачала головой.
— Ну, вот видишь, ты уже защищаешь этого капризного, избалованного ребёнка.
На такой укор Жаклин не нашлась что ответить.
— Ну, хорошо. И что дальше? Ты ушла от Чарльза и живёшь теперь в Лондоне? Ты там уже работаешь?
— Да. Меня сразу же приняли назад в Седьмой госпиталь. Но главное не это.
Эшли подняла подбородок.
— Вот как? И что же ещё?
— Эшли, то, что я тебе сейчас скажу, не должен знать ни один человек. Это вопрос моего спокойствия и, не исключено, что моей безопасности.
— Не пугай меня так, — чуть отодвинулась мачеха.
— У-меня-будет-ребёнок-Алекса, — скороговоркой протараторила девушка.
Эшли замерла, потом моргнула, а потом сглотнула. Она опять сидела долго и молча, глядя на падчерицу.
— Да. Ты права, — наконец вымолвила женщина. — Об этом лучше никому не знать. Поздравляю, — она улыбнулась.
— Спасибо.
— Кстати, это всё меняет, — заметила Эшли.
— Да. Это всё меняет, — согласилась Жаклин.
Таким образом, частично уладив дела с родственниками, Жаклин вернулась в Лондон и опять сосредоточилась на себе и своей беременности.
Она наконец-то вырвалась на кладбище к папе с мамой в Эбни парк в северном Лондоне.
По сути, чаще всего она там бывала, когда поселилась в Челси после университета – где-то раз в полгода. В студенчестве же ей вечно не хватало времени из-за напряженной учёбы, а когда переехала к Чарльзу, то и подавно закрутилась на новой работе и вырвалась к родителям только однажды прошлым летом. Ничего определённого девушка возле могилок не делала. К сожалению, она была слишком мала, когда не стало родителей, поэтому и вспоминать ей особо нечего. Не успели они дать ей ту поддержку, которая придавала бы силы сейчас. На кладбище Жаклин всё больше мечтала. Что было бы, если бы папа с мамой были живы, как бы они отнеслись к Чарльзу, к Алексу и теперь вот, к его ребёнку.
«Как жаль, что у моего маленького не будет таких бабушки и дедушки, как вы, — думала девушка, сидя меду двумя одинаковыми каменными плитами. — Как жаль, что у него вообще кроме меня никого не будет».
Вернувшись на работу в госпиталь, она встретила много своих бывших коллег и познакомилась с новыми. Её здешняя подруга Мара уже не работала – сказали, что она уволилась этой осенью – зато девушка познакомилась с Тишей Клостер – тоже врачом приёмного покоя. Тиша была на три года старше, но жила одна, даже без собаки, и замуж не собиралась. Жаклин присоединилась к компании своей новой подруги, и один раз они с Сулой ездили с ними за город в гольф клуб Moor Park.
Жаклин уже пробовала ходить в магазинах по детским этажам и отделам. Ещё ничего не покупала, просто знакомилась с новинками и хитрыми изобретениями и приспособлениями, что неустанно, из года в год, придумывают для детей современные изготовители детской посуды, игрушек, одежды.
Присматривалась к коляскам и кроваткам, смотрела на ценники, запоминала.
Токсикоз сошёл на нет где-то к лету, и девушка могла теперь правильно питаться. Ела рыбу, сыры, морепродукты, фрукты, овощи, пила много соков и даже укропную воду. У неё уже довольно заметно обозначился животик, что сразу же заметила приехавшая однажды в гости Сесилия.
Женщина очень обрадовалась за подругу и даже мало расспрашивала об Алексе и ещё меньше рассказывала сплетен из Больницы Черчилля. Они почти всё время говорили про беременность и роды, коих у Сесилии имелось целых трое. Много-много вспоминали, обсудили детскую медицину и договорились сходить на какие-нибудь соревнования Олимпиады, которая должна была состояться в Лондоне этим летом.
Жаклин пробовала посещать курсы будущих матерей, но быстро в них разочаровалась. Там рассказывали уж больно примитивные вещи, поскольку в основном материал рассчитан на молоденьких девушек, а такие как она уже сами могли всё это преподавать.
В конце мая Суле исполнился год. Жаклин вместе с именинницей поехала в клуб кинологов, где Чарльз покупал её хулиганку, и поменяла карточку щенка на свидетельство о родословной. Там её красавицу измерили, сфотографировали, поставили на учёт, спросили: интересует ли хозяйку выставочная карьера её собаки и насколько возможны будущие вязки. От выставок Жаклин отказалась сразу – эти хлопоты она не могла себе позволить, а вот на счёт вязок обещала подумать.
На УЗИ в июне месяце, ей сказали, что у неё родится девочка.
«Эдельвейс», — тут же промелькнуло в мозгу у будущей мамы.
Александр постоянно присутствовал в её днях, часах, минутах. Он, как тень, везде следовал за ней. Жаклин уже к нему привыкла, к неотступному присутствию этого призрака «летучего шотландца». Смирилась она и с навязчивой фразой: «А что бы сказал Алекс?», поскольку поняла, что так спокойней себя чувствует. Непрерывная внутренняя борьба с тягой к этому мальчику только лишь выматывала и приносила больше вреда, чем пользы, не сдавая ни пяди своих позиций, поэтому девушка решила, что проще и безболезненней будет принять его в своей жизни как привидение, чем воевать с этим каждый божий день.