Страница 39 из 433
Препродакшн.
«Ради достижения общей цели мы можем пожертвовать многими, очень многими».
В.И. Ленин.
После того, как Алекс прошел в кабинет респираторной механики, последний раз взглянув вслед Жаклин, она ни на минуту не покидала его мысли. Проходил час за часом этого дня, а ничего не менялось. Кроме самих мыслей.
Вообще-то, он вспоминал её еще в Глазго. Пару раз. Когда в сентябре летал в гости к Кирку в Лондон подумал, что вот, мол, он сейчас в Лондоне, а где-то рядом, в Оксфорде, сейчас эта «профессорша». И всё. В его воспоминаниях девушка оставалась «очередной», попавшейся на его внешность и обаяние. Эдакая глупая умница или умная глупышка – от перестановки слагаемых диагноз не меняется. О том, что сам чуть не «встрял», он предпочитал не вспоминать, искренне относя этот неприятный инцидент к разряду банальных недоразумений.
Когда студент прибыл в Оксфорд, то действительно собирался ей позвонить. Потом. Когда оказался бы готов. Готов к чему, он не знал. Просто готов и всё.
И Жак, действительно, застала его врасплох, там, перед кабинетом, за что Алекс её поблагодарил и не раз – ему есть чем и объяснить, и оправдать свой «прогиб» под эту «кису». Замужнюю «кису», надо не забывать об этом.
Чем дальше по времени, вдоль этого дня, отдалялась их случайная встреча в больнице, тем всё меньше и меньше оставалось в Александре тех чувств, которые просто-таки поднялись откуда-то с самого дна его нутра, в присутствии этой девицы, отбирая себе все силы у всех его внутренних органов и чувств во главе с головным мозгом. А потом – вот, целый день укладывались обратно.
Этим же вечером он сидел у себя в комнате в общежитии, выискивал примеры научно-технического сотрудничества по экономическому праву, уплетал купленный в «Pret A Manger» ужин и думал.
Думал и взрослел.
«Второй раз – это уже почти система». — Настроение у красавца было ни к черту.
Он опять был собой полностью недоволен и категорически не согласен со всем тем, что делал там, у окна. Все эти воспоминания вызывали в нём внутренний протест и, самое ужасное – стыд. Сравнимый разве что только с теми протестом и стыдом, которые он прочувствовал два года назад, когда их, на пару с его товарищем и собутыльником Китом, выдворили из паба, после того как они, набравшись наглости, заявились туда впервые в шестнадцать лет, хоть и выглядели оба чуть старше Питера Пена в его лучшие годы.
Конечно, Жак не смогла обмануть Алекса и на этот раз – она всё так же, всеми своими «антенками», настроена на него, всё так же ловит малейшие его интонации, мимику, и в лучших своих традициях хозяйку выдавали глаза, когда её искренность брала верх над её осторожностью.
Жаклин моментально возникла у него перед глазами. Такой, какая стояла там, у окна.
«Она стала такая… такая классная. Да. И как она – сначала была похожа на ведьму, а потом, почти сразу – нормальная. И обе – мои».
Очнувшись, парень с силой бросил карандаш на стол, и тот, отскочив от стола, полетел куда-то в угол. «Твою мать! Ведьма! — Алекс уронил руки на стол. — Эта английская ведьма совсем меня испортила! — ему было очень досадно. — Аа-а-а... послать её! В бесконечность и навечно! Выпилить её номер из списка и пусть себе живёт дальше. Пока там мать очнётся и начнёт меня сводить с кем-то ещё, я уже закончу этот Универ. — Но тут его охватило чувство дежа вю. — Кажется, я это уже говорил... или собирался. — Он скептически закусил губу. — Да и вообще, это бегство. Да. Бегство. А значит, англичаночка победила. — Поняв, что совершенно против этого не возражает, Александр встрепенулся. — Не-е-е-ет, её нужно уничто-о-о-ожить... в моей голове, конечно. — Ощущение того, что девушка сидит у него уже не в голове, вернее, не только там, им упорно игнорировалось. — Иначе я так и буду... бегать... от себя. — Юноша консолидировал свои, довольно неплохие мозги, в борьбе со злом. Потом его осенило, и он засмеялся: — В костёр её! И проблем никаких! Ведьмам там самое место! — парень вздохнул, поигрывая в руках упаковкой жевательной резинки «Орбит». — Мда-а-а-а... жаль, что костры вышли из моды. Ну и хрен с ними. Я и без костров обойдусь. Что-нибудь придумаю». — И он отправил в рот сразу две подушечки «Орбит». Естественно, без сахара.
А Жаклин в это время летала на седьмом небе от счастья. Весь оставшийся день, шестое октября, она являлась обыкновенной счастливой девушкой двадцати шести лет от роду. Да и потом некоторое время вела себя соответствующе – любила весь белый свет, чаще шутила, смеялась, дома при любом удобном моменте душила Сулу в объятьях, излучала лёгкость и позитив. Чарльз уже начал надеяться, что его жена наконец-то оправилась от потери ребёнка, и попробовал приблизиться к ней с нежностями и прелюдиями, но та мягко отстранилась, а потом, через пару дней, и вовсе замкнулась в себе опять.
Александр не звонил.
Он обещал, но и только. Жак верила ему и предположила, что юноша позвонит хотя бы через день. Но не дождалась звонка даже через двое суток два – ночи включительно. Влюблённая грустнела с каждым часом. И даже Сула здесь оказалась бессильна.
Прошла неделя и один день. Одна бесконечная неделя. И один бесконечный день.