Страница 366 из 433
— Н-н-ну … — та действительно замерла в ожидании разрешения ситуации.
— И они вытравили. И тогда он опять завёл мышей, — парень опять замолчал, улыбаясь.
— Александр! — гаркнула Жаклин, делая руками движение, будто желает схватить юношу за грудки.
— И их опять вытравили. А потом он кому-то там, в комиссии по надзору за животными намекнул, что, кажется, видел у себя в клубе крысиную нору, и ему выписали разрешение на перевод кошаков сюда, на этот адрес.
— Браво! — девушка пару раз хлопнула в ладоши.
Александр развёл руки в стороны.
— Это Кэмерон Прайс.
— А они кастрированы? — ни с того ни с сего спросила Жаклин.
Парень вмиг стал серьёзным.
— Хм-м-м, — почесал он кончик носа, — не думаю, что слово «кастрация» вообще присутствует в лексиконе Прайса.
— М-да, ты прав, — Жаклин смущённо улыбнулась. — Если что, он всегда сумеет договориться и выкрутиться, — тут же нашлась девушка.
— Даже не сомневайся, — юноша тоже улыбнулся, взял её за руку, и они двинулись дальше в следующую комнату, откуда всё это время доносилась музыка.
Вторая зала отличалась от первой только лишь тем, что это уже не был музыкальный салон, а скорее, музыкальная площадка. В торце, на сцене, играла группа из четырёх человек одетых примерно таким же образом, как и публика. Создавалось ощущение, что сами зрители заняли места за инструментами и, вероятно, это не так уж расходилось с истиной. Невысокого роста щупленький певец, несмотря на свои скромные габариты, довольно сильным, хорошо поставленным голосом исполнял нечто очень сильно напомнившее Жаклин британцев из группы «Blue». Несколько человек вытанцовывали непосредственно перед сценой. Людей, кстати, присутствовало не очень много. Отнюдь. Девушке, повидавшей на своём студенческом веку немало переполненных лондонских пабов, показалось, что сейчас она в каком-то уютном домашнем санатории.
Александр подхватил лёгкую Жаклин за талию и практически поднёс к сцене, в самый центр танцевальной площадки. Та, засмеявшись, схватилась за его шею. Почувствовав, что она крепко держится, Алекс так крутанулся вместе с ней вокруг своей оси, что её оторванные от пола ноги взлетели в воздухе.
Пара принялась танцевать, а больше – дурачиться. У девушки конечности и «пружинки» болтыхались в пространстве, она хохотала как ненормальная, поскольку плохо ощущала себя, не чувствовала пол и от этого жутко терялась и смешно пугалась. Юноша, играясь с ней как с живой игрушкой почти всю песню, довёл её до состояния полуобморока. Она буквально обессилела от страха и хохота. Их уже рассматривали в упор, но и МакЛарен с радостью замечал, что вызывает взгляды полные любования и одобрения, но никак не осуждения и раздражения.
— Спасибо за танец, — разгорячённый Алекс чмокнул в губки свою гуттаперчевую партнёршу, когда песня закончилась.
— Если это танец, то что, по-твоему, воздушная акробатика, — в ответ она потянулась и поцеловала его в щёку.
А в это время на сцену из зрительного зала поднялся какой-то парень. Высокий худощавый в широких шерстяных штанах в крупную клетку, он взял у дальней стены гитару и перекинул её ремень через плечо. И теперь уже впятером музыканты заиграли композицию Карлоса Сантаны и Эверласта.
Услышав первые аккорды, Александр посмотрел на Жаклин вполне конкретным взглядом. Да и не взгляд это был вовсе, а вполне себе такое смелое, неприкрытое сексуальное домогательство. Наглое и откровенное.
Юноша, не разрывая зрительного контакта, одним небрежным движением стряхнул с плеч пиджак и бросил его на близстоящее кресло. После чего, улыбнувшись, опять вернулся к партнёрше и властным, собственническим даже, может быть, излишне картинным захватом, притянул её к себе. Та распахнула глаза в каком-то детском, наивном и наигранном испуге, после чего тоже улыбнулась. Он склонился к её лицу и легко чмокнул в губки. Но задвигавшись под музыку, о веселье они как-то сразу же забыли. Прижавшись к своей женщине всем телом, Алекс пальцами отодвинул волосы и прикоснулся к её шее нежным поцелуем. Долго. Даже неприлично долго. И всё. Жаклин этого хватило.
«Мой! Никому не отдам! — глубоко и часто дыша, она вжалась лицом в его рубашку на груди. — Мой самый любимый, самый лучший человек на Земле! Люблю! Боже мой, как же я тебя люблю, мой милый, красивый единственный мальчик! Мой!»
А парень, зарываясь носом ей в шею, уже буквально спрятал девушку в своих объятьях и от такта к такту всё сильнее стискивал в руках её маленькое щуплое тельце.
И вот после того как он забрался ладонями сзади ей под свитерок и, сложив руки крест-накрест, сжал в кистях её голую талию сразу выше пояса джинсов, они в танце развернулись так, что Жак, будучи повёрнутой лицом к входу, увидела в дверном проёме Кирка.
Мужчина замер. Буквально застыл. К сожалению, ей не удалось достаточно хорошо рассмотреть выражение его лица, но этот окаменевший силуэт уже сказал ей о многом. А в это время ничего не подозревающий юноша провёл носом вдоль её шеи и продублировал этот же путь влажным языком. Жаклин специально сильнее откинула голову, облегчая парню доступ, и сквозь опущенные веки, как заворожённая, следила за Кирком.