Страница 292 из 433
— Угу, — просто кивнул юноша. Он был уверен, что дальше она спросит: — «Давно?», но ошибся.
— Днём? — спросила девушка.
— В смысле?
— При свете дня? Или ночью?
— Днём.
— Днём – это ерунда. Лондон почти постоянно укрыт облаками, и с колеса видно только Сити и Собор Святого Павла. А вот ночью! Ночью там красота. Это почти как хайлендс, только... только Лондон. — Они стояли рядом с местом посадки на колесо и невольно обратили внимание, как, предварительно остановив аттракцион, девушки-работницы в комбинезонах и куртках с надписями на спине «British Airways», помогали выезжать из кабинки на инвалидной коляске пожилой индуске.
— Ладно, давай посмотрим, — увидев такую картину, юноша вдруг стал серьёзен и сосредоточен.
Оставив парня покупать билеты в здании «Подземелий Лондона», Жаклин умчалась занимать очередь на посадку.
В кабинку, к полному ужасу юноши, запускали по пятнадцать человек, поэтому, проникнув в эту стеклянную капсулу, он тут же прижал Жаклин к поручням у стекла и схватился руками по бокам от неё, как бы отгораживая девушку от всей остальной толпы. Но только лишь взглянув за стекло, тут же забыл обо всём.
Лондону шла ночь. Она была ему к лицу. Чернота. Не темнота, а именно чернота. Говорят, чёрный цвет – цвет ума, а глупым этот мегаполис вряд ли кто-нибудь решится назвать. Он смотрелся очень органично, погрузившись в ночь. Особенно в такую ночь. Новогоднюю. Вся его чопорная, надменная, величавая, ну и что уж говорить, красивая старина растворялась во тьме, исчезла, а на поверхности оставалась современная, живая, играющая огнями картинка. В этом городе появлялся секс, зарождался драйв, как в живом организме, который «гудел» энергетикой, настроением. Вплоть до того, что в нём натягивался какой-то уязвимый нерв. Нечто чувствительное, на пределе прочности. Ночной Лондон вполне себе мог составить конкуренцию даже хайлэндсу. Ему так же была во благо ночь, как тем северным горам – дождь. Свою столицу англичане не только построили по уму, но и «сделали с любовью». Она заставляет себя уважать, подражать своим повадкам, восхищаться собой, как личностью. Даже шотландца.
— Мощно, однако, — признал Александр, окидывая взглядом бескрайнее мерцающее пространство за стеклом капсулы.
— Говорят, с верхней точки колеса видна только его пятая часть. Так что можешь себе представить.
Девушка тоже любовалась, но немного другим. Она видела музыку. Мелодию улиц, скверов и домов, зарева их огней в чёрно-синем небе над ними. Её завораживали отражения гирлянд здания парламента в Темзе, разноцветные очертания небоскрёба-«иглы», светопреставление самого колеса и ледового катка в Юбилейном саду у его подножия – такое вот равномерно-неравномерное распределение ярких горящих красок по «полотну» её родного города. Ну и, конечно же, Александром. Его реакцией на панораму за стеклом. К тому же, ей очень хотелось, чтобы он сам догадался. Ну, может быть, она только чуточку подсказала ему взглядом.
— Иди сюда, — улыбнувшись, он потянулся к её губам. Жаклин внутри подпрыгнула до потолка капсулы и захлопала в ладоши, а внешне просто подставила губки для поцелуя.
Как это ни странно, но в этом поцелуе юноши она почувствовала уважение. Или даже, чем черт не шутит, робость. Будучи под впечатлением от увиденного, он целовал девушку как присмиревший жених в гостях у родителей невесты. Будто сейчас за спиной Жак, сложив руки на груди, стояли, по меньшей мере, шестеро её взрослых братьев, готовых в любой момент за грубое или неосторожное слово в её адрес порезать жениха на ремни.
— Интересно, где будет следующий поцелуй? — в неловкости смущенно прошептала девушка, строя глазки своему красавцу.
— На Эмпайер Стэйт Билдинг, — громко сказал тот.
Тут она стушевалась вконец и опять вернула внимание к городу.
— Пойдём, подойдём к другой стороне. Здесь не видно здание Парламента.
А между тем, остальные тринадцать человек их попутчиков метались по капсуле из одного места в другое, пытаясь рассмотреть как можно больше и ещё больше сфотографировать. Со стороны они, наверное, напоминали мух в стеклянной банке или попавших в заточение пленников, которые мечутся по камере и только что кулаками не колотят в стёкла, а вместо этого щелкают без устали фотоаппаратами. Александр тоже полез во внутренний карман за айфоном.
— Джеки, — окликнул он девушку, стоявшую возле перил и разглядывающую здание Парламента с толпой внизу. Та оглянулась, и он нажал на кружок на экране. Затем тут же, немедля подошел, встал рядом и, обняв за плечи, сфотографировал себя с ней. Он ещё хотел щелкнуть кадр с поцелуем, но воздержался – даже, несмотря на захватывающую картину за стеклом, его уже заметили – на него начала поглядывать одна из молоденьких «сокамерниц», явно пытаясь рассмотреть красавца получше. И когда, видимо, решив, что увидела достаточно, девушка начала дёргать за рукав свою подругу, намереваясь поделиться с ней впечатлениями от встречи с прекрасным, парень закатил глаза и отвернулся к стеклу, зажав айфон в ладони.