Страница 270 из 433
— Если бы она ещё и летала как «Конкорд», я бы её купил, — засмеялся тот, опять нажимая на кнопку зажигания. Поскольку в мокрой дублёнке сидеть было не очень приятно, да и в сухой тоже, парень её снял, повесил на крючок над задней дверцей и остался в этом мохеровом свитере стального цвета исландского производства, увидев который на нём ещё в доме, в комплекте с какими-то очередными новыми джинсами, Жаклин тут же облачилась в своё кашемировое платье. На всякий случай.
— Если бы она стоила как «Конкорд» и летала бы как «Конкорд», её было бы проще угнать, — вскинула подбородок законопослушная доктор Рочестер, в то время как её водитель приготовился разворачиваться во дворе дома.
— А-ха-ха... — засмеялся юноша, — точно! Я всегда знал, что вы практичная женщина, доктор Фортескью. — Он упорно продолжал игнорировать её фамилию в браке.
Жаклин тут же вспомнила о Чарльзе, вмиг погрустнела и отвернулась к окну.
— Пока, — еле успела она помахать исчезнувшей из поля зрения стеклянной веранде. Девушке хотелось пообещать вернуться сюда ещё когда-нибудь, встретить опять эти места и сказать: «Привет. Я скучала», — но делать этого не стала, а молча провожала тоскливым взглядом остров-«сюрприз», показавшийся сразу же, как только они завернули от дома к посёлку. С грустной, любовной улыбкой посмотрела она в последний раз и на благородного «WINDY», мокнувшего под дождём на своём посту возле маленького причала и на всё такой же безлюдный, пустынный посёлок, приунывший в пасмурную погоду так же, как и катер. Жак понимала, что это глупо, но всё равно ничего не могла с собой поделать и чувствовала себя предательницей – когда тут светило солнце и по небу плыли чистенькие, белоснежные облака, она с удовольствием составляла компанию и посёлку, и озеру, и катеру, но как только пошел дождь и эти места погрустнели, она вместо того, чтобы поддержать и развеселить их, села в шикарный автомобиль и уехала, прихватив с собой одного из самых лучших сынов этой земли.
«Угонщица, она и есть угонщица», — продолжала девушка выдерживать утро в стиле самобичевания.
Жак опять вспомнила их жаркую ночь во всех смыслах. Они тогда поднялись со своего ложа, обулись и оделись, парень собрал с земли килт и, скомкав, бросил его в костёр. Запахло палёной шерстью. У неё тогда возник вопрос.
— Ты только не злись, хорошо? — сейчас положила Жак ладонь на разделительный бардачок.
Юноша рассмеялся, плотно сжав губы.
— Я опять хочу у тебя кое-что спросить.
Он только скептически вздохнул. И опять улыбнулся.
— Вот ты просил меня побыть свободной, а что такое свобода для тебя?
Юноша тут же стал серьёзен и в задумчивости передёрнул рычаг скоростей – они выехали на ещё более широкую трассу.
— Свобод много. — Скептически скривился он и пожал плечами. — Есть абсолютная свобода, — юноша сделал веерообразный жест рукой, — она не обременена ничем, в том числе плотью, её мы можем достичь только после смерти... я так думаю... — заложил он одну ноздрю указательным пальцем, но тут же отпустил, — но это крутая философия, хоть Фрейд и пытался перенести её в психологию, это мы ещё в Глазго учили, так что об этом можно очень долго. — «Философ» чуть помолчал. — Есть свобода мысли – в этом случае мозг свободен от условностей, штампов, клише. Сюда же входит свобода слова. Есть свобода самовыражения – это творчество и весь эмоциональный спектр. В свободе самовыражения у меня также стоит свобода вероисповедания, ведь вера – это эмоция. Есть свобода передвижения – с нею вообще все ясно. Что до остальных "свобод", — МакЛарен, не отрывая глаз от дороги, почесал за ухом, — то тут все зависит от человека... от его желаний и возможностей что-то менять и что-то привносить в свою жизнь. Что до меня, — юноша опять зажал себе ноздрю указательным пальцем, но тут же отпустил, — я не имею возможности обрести абсолютную свободу, для меня свобода – это максимальная возможная совокупность всего того, что я перечислил и ещё того, что забыл. Как-то так. Но 100% здесь, конечно, быть не может, иначе это либо психологическая анархия... либо патологическая утопия.
Жаклин слушала, затаив дыхание. Потом сморгнула и спросила:
— А как ты думаешь, влюбляясь, человек теряет свободу или приобретает?
— Я не думаю, что свободу можно потерять или приобрести. Совокупность свобод величина постоянная, как мне видится. Просто меняются местами формы, возможности – вот и всё. Когда человека сажают в тюрьму, его ограничивают в пространстве и времени, но освобождают от поисков работы, пропитания, от многого того, что довлело над ним в быту. Есть люди, которые не выдерживают большую степень свобод. У таких сильно развито стремление к зависимости – любой: никотиновой, алкогольной, наркотической, гастрономической.
— А когда ты в меня влюбился, что у тебя поменялось? — чтобы не растянуть губы в улыбке, девушка зажала их между зубами.
— Многое.