Страница 224 из 433
Глава 33
Open air
У меня в кошельке – долгий список безвизовых стран.
Кто-то умный сказал: «Все границы в твоей голове»…
Можно выехать ночью, а можно собраться с утра
И смотреть из вагона струящийся мимо рассвет.
Можно долго планировать улицы, даты, пути.
Можно сесть на автобус, не зная, что будет потом.
Можно ехать, лететь или плыть, или просто идти.
В каждом встреченном – свет, в каждом встреченном городе – дом.
Можно видеть. И знаешь, однажды любому пора
Перейти эту грань и почувствовать мир на крыле…
У меня в кошельке – долгий список безвизовых стран,
А в безвизовом сердце – желание быть на земле.
Анна Кукушкина.
«Чирк», — услышала Жак сквозь сон, — «чирк».
Девушка замерла в пограничном состоянии между сном и явью, пытаясь понять: это чиркает у неё во сне или не у неё наяву?
«Чирк», — то, где она лежала, начало колыхаться и слегка потряхивать её на поверхности. Рядом явно кто-то дышал и шевелился, но к ней не прикасался.
«Открыть глаза? — размышляла она. — Или пусть мир ещё проявит себя как-нибудь?»
«Чирк», — проявил себя мир.
«Интересно, где я? Кажется, меня зовут Жаклин. Да, точно, Жаклин. Александр!» — распахнула она глаза в следующую же секунду…
«Чирк», — сработал фотоаппарат айфона в руках того самого Александра.
Он сидел на пятках перед ней на кровати и был уже в боксёрах (хотя Жак точно помнила, что засыпали они оба голыми и на пледах в гостиной), и улыбался своей фирменной улыбкой.
— Ты такая прикольная, когда спишь, — улыбаясь, юноша склонился и чмокнул её в губки. — Утро доброе, Сасенак.
— М-м-м... — сладко потянулась девушка. — Ты с ума сошел, — пробормотала она, — фотографируешь меня сонную, страшную, заспанную – фу!
— Просыпайся, соня, — опять поцеловал её Алекс. — Нас ждут великие дела,– он отложил свой айфон на пол.
— Подождут, — махнула рукой соня куда-то туда, где, по её мнению, находились те самые дела, удел которых – ждать, и, развернувшись к своему фотографу задом, тщательно укуталась, свернувшись в позе зародыша и оттопырив попку.
Несколько секунд ничего не происходило.
— Гам! – громко гаркнув, Алекс хватанул её зубами за ягодицу прямо поверх одеяла.
— А! — подскочила Жаклин как ужаленная и тут же, почти в воздухе, развернулась к парню лицом. — Ты! Ты меня укусил!
— Не возмущайся, малыш – время завтрака. — Юноша стоял в кровати перед ней на четвереньках. — А мой завтрак – это ты! — и он накрыл её своим телом поверх одеяла.
Жак предполагала, что утренний секс у Алекса войдёт в те самые «большие планы на неё» на сегодняшний день.
Но она ошиблась – планы начались со щекотки.
Ей показалось, что у парня рук примерно восемь-десять, не меньше, и на каждой по двадцать пять пальцев, которые даже сквозь одеяло впивались ей в бока как резиновые пули.
— А! Ал... ахаха... Але... а! — она пыталась было отбиваться, но очень быстро ослабла от смеха.
— Поздно! У меня разыгрался аппетит! — он впился пальцами ей в ногу чуть повыше колена.
— Аа-а-а-а-а-а-а-а... — зарядила Жаклин и, не в силах победить силой мышц, решила победить силой звука и кричать до тех пор, пока он её не отпустит. — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а... — продолжила она, видя, что Александр пока ещё не догадался о её намерениях. Когда ему либо надоело, либо до него дошло, он отдёрнул руки, и девушка тут же захлопнула рот.
«Ну ладно, Александр МакЛарен, не я это начала», — подумала она про себя и внешне тут же сменила настроение.
Кое-как вытащив из-под одеяла свою правую руку – левая была намертво прижата к её боку – Жаклин потянулась к его щеке и нежно, с любовью обняла точеную скулу. После чего запустила свои пальцы с виска ему в отросшие волосы, которые свисали сейчас на красивое лицо. Она зачесала кистью его вихры, но они тут же упали обратно.
— У тебя уже так сильно отросли волосы. Ещё чуть-чуть, и чуб можно будет за уши заправлять. — Девушка, не скрывая своего восхищения, любовалась своим личным произведением природы по имени Александр МакЛарен. Потом она оставила в покое его волосы и провела пальчиками по «топором рубленому» подбородку. — Хочешь, я тебя подстригу?
Он повалился рядом с ней на кровать поверх одеяла, тем самым освободив любимую из плена, и сам зачесал свои волосы с лица.